Дорога на Землю

Я с интересом посмотрел тому вслед.

— И почему мне кажется, что он тебя знает?

— Это ему кажется, что он меня знает, — сухо поправил Верхний Ветер. — Поэтому такой предупредительный. Немного внушения. Он будет вежлив и не проявит излишнего любопытства. Нам ведь не надо, чтобы кто-то слышал разговор?

— Да вот, — согласился я, — хорошо бы понять, о чем мы будем беседовать. А то тут рядом конюшня, и мне совершенно не нужна отрезанная голова жеребца. Мой остался очень далеко, а крови я не боюсь.

— Спасибо, — поблагодарил Верхний Ветер официанта. Дождался, пока тот удалится, и неторопливо отхлебнул из чашки. Поморщился. — Люблю хороший кофе. Только не в этом ресторане. Здесь готовить не умеют. А предложение действительно единственное в своем роде. Мы…

Я старательно изобразил заинтересованность.

— Мы, компания ЭГО, абсолютно не заинтересованы в таких деятелях, как ты. Притаскивающих без согласования некоторые технологии и продающих их людям. У нас свои планы, и есть вещи, которые выпускать из рук нельзя. «Чистильщика», например. На этом ты и вляпался. Дальше уже вопрос времени. Рано или поздно все равно бы вышли на вашу шуструю компанию. И тут возникает вопрос, что, собственно, с вами делать.

— Я пытаюсь вспомнить официальный закон, запрещающий торговлю с людьми, который огласили для общего сведения, — пожаловался я. — Или закон, запрещающий посещение Земли.

Он тонко улыбнулся.

— Есть такое слово — монополия. Очень не любят большие дяди, когда у них под ногами путаются всякие наглые выскочки. Пока они подбирают отлетевшие при разделке туши мелкие кусочки, зубастых щенков не замечают, но стоит тем утащить жирную кость с большими кусками мяса, как взрослые с недоумением просыпаются и начинают натравливать всех подряд на заигравшихся, ставя их на место.

Угу, подумал я, оскал мне показали, сейчас погладят по шерсти. Все любопытнее и любопытнее.

— И ты, вспомнив о нашем родстве, примчался предупредить и всех спасти от несправедливого удара?

— И я, — невозмутимо объяснил Верхний Ветер, — нашел прекрасную возможность уладить все вполне справедливо. Если ничего не изменилось на равнинах за время моего отсутствия, ты должен знать, что это значит. Ситуация, когда обе стороны остаются частично недовольны разрешением конфликта, но это гораздо приятнее, чем доводить до всеобщей резни. Я нашел выгоду для себя, а попутно и для вас. Поэтому, просто и грубо, я предлагаю вам договор. Вам, — подчеркнуто повторил он, — всем, включая стоящий у тебя за спиной Клан и твоего Вожака. Вы вливаетесь в ЭГО, а конкретно — переходите в мое подчинение. Заметь — это очень интересное предложение. Посторонние всегда работают по индивидуальному договору. В зависимости от степени нужности и условия тоже бывают неодинаковые. Для вас очень большое исключение. Проще всего заключить договор с Вожаком, а он должен думать о Клане. Поэтому официальная часть согласовывается с ним, а уж он просто прикажет остальным.

Он весело мне улыбнулся.

— Зато и получит не только для себя, а для Клана выгодные условия. По-моему, вполне нормально. Условия такие. Портал добровольно сдаете. Самостоятельно по Земле больше не гуляете, согласовываете свои действия. Купить-продать здесь необходимое больше не будет проблем. Не надо будет бегать и скрываться, все вполне официально через общие каналы. На собственные средства, понятное дело. Никто не будет раздавать вам бесплатно необходимые вещи. Чем вы занимаетесь у себя дома, никто интересоваться не будет. С другой стороны, мне необходим собственный карманный спецназ, который, не привлекая ненужного внимания своим видом, как орки, сможет выполнять разные оперативные задачи. Лучше иметь под рукой бойцов на клятве, чем обычных наемников. Они далеко не всегда отвечают требованиям. Необязательно последуют объяснения, зачем и почему, но тут уж мое слово высшее. Ну за исключением совсем уж крайних случаев, когда вы можете решить, что задета честь. Никаких массовых убийств или прочих извращений с кражей детей. Нет необходимости.

— А может, все проще сделать? Ты только скажи — кого, а я уж убью. И не надо никаких общих договоров. Эльфа, человека, гнома. Или сразу всех. По одному экземпляру каждого вида. Потом тихо и мирно разойдемся.

Он молча отрицательно помотал головой.

— А кто ты вообще такой? — с расстановкой спросил я. — Чтобы верить тебе на слово? И что такое вообще этот ваш ЭГО?

— Я? Эльф.

Я невольно хохотнул.

— Нет, правда. Уже больше двухсот лет. Обычно, — он провел рукой по лицу, — я выгляжу не так. Не хотелось привлекать внимание. Кому надо, прекрасно знают, что я перевертыш. Только тех, кому надо, очень мало. Остальные уверены, что я родился эльфом. Поэтому трепаться не надо. Договоримся — узнаешь и имя, и разные подробности, но, надеюсь, хватит ума не рассказывать всем. А занимаюсь я… как бы это сказать… разведкой и силовыми акциями. Не все люди одинаково полезны. Есть такие, от которых приходится избавляться. Впрочем, не только люди. Приходится постоянно отслеживать массу всякой информации, и отдел мой не только один из основных, но и один из самых многочисленных. Ничего не поделаешь, надо знать, что происходит вокруг и впрямую нас касается. Так что вес я имею, и уж если что обещаю, продавить это могу без особых проблем. А вот что касается ЭГО…

Он замолчал и допил свой кофе. По-моему, даже не замечая, что делает.

— Очень давно, — заговорил он после паузы, — среди наших предков появилось несколько групп. Когда я говорю «предки», я вовсе не имею в виду именно наших, из государства, в котором появились оборотни. Люди вообще. Это вполне нормально, когда есть разные идеи. Одним хочется вернуться к простоте древности и жить в лесу, другие ковыряются в собственном геноме, третьи ищут глубокий философский смысл бытия. Ничего из ряда вон выходящего, всегда есть разумные, которые пытаются найти свой особенный путь. Пока все было нормально, никого особо не волновало. Вот когда грянула Война, кое-кто, убравшийся подальше от общей кучи, уцелел. Часть — потому что их и людьми можно было назвать лишь условно из-за разных пересаженных себе дополнительных механизмов или совсем уже нечеловеческой сущности. Механики потом, когда исчезла промышленность, постепенно вымерли или смешались с другими, пересаживать детям уже было нечего, но кое-какое наследство от них осталось. Часть — потому что проживали на отшибе, как эльфы. Идиотское земное слово. Ничего общего. Уж бессмертия точно не наблюдается. Как ни старались, больше трех сотен лет не живут. Ближе всего к тому, чем они являлись, — религиозная секта. С жестким диктатом и завиральными идеями. Самосовершенствование, выведение путем селекции нового развитого вида, способного стать светочем для остальных. Евгеника. Определение на ранней стадии беременности отклонений и неудачных мутаций и целенаправленное улучшение генома.

«Очень знакомо звучит», — подумал я.

— Ага, — согласился он, — именно. Мысли я не читаю, — пояснил Верхний Ветер, — только явные, на волне эмоций.

Я поспешно проверил, насколько закрыт, но, не зная толком его возможностей, можно только гадать — насколько я прозрачен.

— Наши ученые тоже были знакомы с этими работами. Много полезного было взято из их трудов. Направление развития, улучшение памяти, продление молодости, усиление регенерации, физической силы. Очень известные были в свое время деятели и пропагандировали свои взгляды направо и налево. Только они все больше теоретики были, а практики в военных лабораториях сидели. Так понемногу и деградировали, пока не случилось то, что случилось. Остались они в гордом одиночестве на нескольких соседних островах, но зато никаких преград к осуществлению их грандиозных планов. В основном естественным путем скрещивания уцелевших, но и на более серьезном уровне вмешивались. Еще во время беременности ставили эксперименты на эмбрионах и с интересом фиксировали результат. Это не наша Крепость была, с узкоспециализированной задачей, там целый комплекс медицинский имелся. Вот и вышло то, что вышло. Узкие глаза — это просто особенность населения, живущего далеко на юге планеты. Там жила другая раса, физически не отличающаяся от остальных. Только внешне. Теперь не так. Они настолько себя изменили, что с людьми общих детей быть не может. Назад уже отыграть поздно, да никто и не хочет. Ну а в те времена это была пара тысяч человек, связанных между собой авторитетом руководителей, но без особых собственных ресурсов и с боязнью сунуться на материк. Там можно было нарваться и на таких, как мы, оборотней, не постеснявшихся бы перестрелять всех мирных граждан, и просто никто толком не знал инкубационных периодов заразы. Тогда ведь одновременно несколько боевых вирусов использовали, и вероятность заработать болезнь была достаточно высока. Так что эльфы довольно долго сидели на месте и боялись всех и каждого. А лет через сто, когда первое поколение вымерло, а второе начало уступать место своим детям, родившимся уже в новом мире, начались свары. Молодые хотели посмотреть, что вокруг происходит, и выйти из-под диктата стариков. Кончилось это переворотом. — Он усмехнулся. — Очень удачным для меня. Покойников было много, было из кого выбирать. Полностью скрыть свою сущность от сильных эльфов я не могу, даже ты способен кое-что увидеть, хотя сейчас я специально не закрывался. С тех пор у меня намного больше опыта появилось, и я очень хорошо умею закрываться. Под мои щиты заглянуть очень немногие способны, а кто видит — не понимает. Нас таких, без вашего Вожака, только двое на всей планете, а легенды оборотней на островах неизвестны.