Грибница

Одна Катерина была в курсе этих его занятий. Когда она спрашивала, почему он не рассказывает о своём общении Сергеичу, Пётр лишь пожимал плечами и неопределённо отвечал, что не вполне ему доверяет. Он не мог объяснить своих подозрений внятно, у него не было доказательств, изобличающих Сергеича в чём-то плохом, но чутьё подсказывало не верить ему.

Ситуация едва не изменилась, когда в двадцатых числах декабря к нему за помощью обратился Игнат. С этим предприимчивым молодым человеком, собравшим вокруг себя небольшую группу выживших, Пётр уже давно общался по рации, и когда подростка из его группы поранил кабан, Пётр согласился помочь. Игнат со своими людьми были в нескольких часах езды от Стальграда и они договорились, что встретятся у «лаборатории» Петра, а потом тот проводит их до Базы. Эти несколько часов он рылся в книгах, пытаясь подготовиться к предстоящей операции хотя бы теоретически, отчаянно нервничал и вздохнул с облегчением, когда Игнат связался с ним повторно и сказал, что им помогут другие люди. Пётр так обрадовался, что не спросил, о ком Игнат говорит, а вот на прошлом сеансе связи узнал, что это была группа Ярослава. А ещё он узнал, что этот Ярослав думает о компании Сергеича. Теперь Петру предстояло выяснить, где же правда.

— Значит, разобрались, — удовлетворенно проворчал Сергеич. — Завтра срубаем ёлку, украшаем её, обматываем двор гирляндами, а вечером отмечаем Новый Год. Кто поедет за ёлкой?

— Давайте я, — вызвался Пётр. — Я знаю, где уцелело несколько штук. Гриша, поможешь мне? Или может ты, Саныч?

— Нет, Саныч пусть гирлянды подключает, — поспешно вставил Сергеич.

— Иди ты с ними, Кирилл, — сказала вдруг Евгения.

— Да я на лыжах не того, — попробовал отмазаться здоровяк.

— Ничего, Петя тебя научит, — усмехнулась она. Ей не нравилось, что Пётр опять куда-то уедет из Базы. Пусть Кирилл за ним присмотрит.

— Хорошо, пойду с ними, только вы Ленку тут не напрягайте, а то ей вредно сейчас переутомляться, — пробасил Кирилл.

Недавно его Ленка созналась, что беременна. Кирилл и не ожидал, что эта новость так его обрадует. Теперь он старался оградить подругу от любого труда, немало её этим раздражая, из-за чего ловил усмешки от товарищей. Впрочем, слишком громко смеяться над ним никто не рисковал. Да и Ленке нравилась его забота, он же это видел.

— Да ничего твоей Ленке не сделается, — отмахнулся Сергеич. — Беременным полезно шевелиться, правильно Петя?

— У неё ещё маленький срок, так, что немного работы ей действительно не повредит, — согласился Пётр. Ему, конечно, не с руки было, что Кирилла отправляют с ним, но что он мог поделать? Не врать же из-за этого Лене, ей и впрямь полезно будет поразмяться — и так уже в доме засиделась.

— Ну, вот и хорошо, — кивнул Сергеич. — Вы втроём пойдёте за ёлкой, Саныч гирлянды подключит, а мы с Димоном ему поможем.

— Ага, только пусть он сначала у коз приберёт, — Гришка имел в виду Димку. — Им тоже праздника хочется. И веток пусть свежих нарежет.

— Да твои козы и так словно господа живут, — рассмеялся Кирилл. — Ты им ещё шампанского на Новый Год налей!

— Не нужно им твоё шампанское, им витамины нужны, — вскинулся Гришка. — Витамины сейчас только в зелёных ветках есть. Вот пусть Димка их и нарежет, если меня за ёлкой посылаете.

— Да брось, Гриша, чего ты кипятишься? — примиряюще сказал Сергеич. — Раз надо, значит, нарежет Димка веток для коз и уберёт у них. Мы и без него с Санычем справимся. Кто ж не хочет, чтоб у твоей Зойки козлята родились?

— Ага, ну тогда ладно, — успокоился Гришка. — Тогда пойду за ёлкой.

— Ну, слава Богу, разобрались!

Сергеич встал, показывая, что собрание закончилось. Все стали расходиться по своим комнатам. Первым, как всегда столовую покинул Саныч. Пётр вдруг понял, что сейчас у него появился такой долгожданный повод, чтобы поговорить со стариком с глазу на глаз. С тех пор как Игнат передал ему версию Ярослава о прошлом этой компании, у Петра не было ни единой возможности переговорить с Санычем незаметно: за ними неотступно следила Евгения — похоже о чём-то догадывалась. Явного подозрения не выказывала и всё же Пётр часто ловил на себе её задумчивые настороженные взгляды. Вот и сегодня она навязала ему Кирилла. А Сергеич опять не отпустил с базы Саныча. Это о многом говорило.

— Гриш, ты не помнишь, есть у нас на складе пила? — не теряя времени, обратился Пётр к Гришке, который тоже уже выходил из столовой.

— Где-то была, — пожал плечами Гришка. — А зачем тебе?

— Да ёлку же эту пилить, — Пётр намеренно принял досадливый вид и не торопясь вышел вслед за Гришкой. — А ещё нам верёвка понадобится.

— Ты лучше у Саныча спроси, он этим заведует, — Гришка спешил к своим козам и поэтому прокричал фразу довольно громко уже от входной двери.

— У Саныча? — переспросил Пётр на всякий случай: вдруг Евгения не расслышала. — Да, Саныч должен знать, спрошу у него.

И Пётр заторопился вслед за Гришкой, чтобы кто-нибудь ненароком не вспомнил, где лежит садовая пила и верёвка, так срочно понадобившаяся ему. Евгения проводила его равнодушным взглядом.

В своей коморке Саныч молча вручил ему изогнутую садовую пилу.

— Ира и Данил тебе привет передают, — слова вырвались прежде, чем Пётр успел обдумать их.

Саныч замер с протянутой рукой, в которой держал свернутую кольцами верёвку.

— У них всё хорошо, Данил уже поправился после похищения, — Пётр понял, что на верном пути. — Ира тебе всё простила.

— Что простила? — голос Саныча был глухой, еле слышный.

— Что ты позволил с ней сделать.

Пётр пристально наблюдал за стариком. Тот весь сник. Рука с верёвкой опустилась.

— Откуда ты знаешь?

— Я с ними по рации связался.

— С Ярославом?

— Вообще-то нет, с Ярославом я ещё не говорил, — признался Пётр. — С другим человеком, он недавно примкнул к их группе.

— Где они? — старик взглянул на него жадно, отчаянно.

— Не могу тебе сказать, Саныч, прости. Пока ещё не могу.

— Не доверяешь? — Саныч вздохнул. — Ну и правильно.

— Почему правильно? Разве ты не на их стороне? Не на стороне Ярослава?

— Да не знаю я этого Ярослава! — в сердцах воскликнул Саныч. Отошёл вглубь комнаты и устало опустился на стул. — Даже не видел его никогда. Он приютил детей — вот и всё, что мне известно.

— Так он не похищал Иру? — Пётр понял, что выдал себя.

— Я думал, ты всё уже знаешь, — Саныч настороженно взглянул на него.

— Я не знаю, кому верить, — Пётр понял, что хитрить больше нет смысла. — Ира говорит, что Сергеич чудовище, а Ярослав — её спаситель. Сергеич утверждает обратное. Кто из них лжёт?

— Сергеич, Петя, Сергеич, — старик слабо улыбнулся. — Так она простила мне?

— Да, — Пётр не добавил, что Ира считает его трусом — ему нужны были союзники в этом лагере лжецов.

— Что делать будешь? — Саныч впился в него взглядом.

— Ещё не знаю, надо всё хорошенько обдумать, — Пётр протянул руку за верёвкой. — Ты, Саныч, пока веди себя, как обычно. Не выдавай, что рассказал мне что-то. Кстати, а Фёдоровна знает?

— Знает, — Саныч кивнул. — Хотела их крысиным ядом отравить, когда я ей рассказал… Да пожалела.

— Ясно, — Пётр невольно содрогнулся, представив, как Фёдоровна насыпает крысиный яд в кастрюлю с супом. — Ей тоже пока не говори ничего.

— Гаразд.

— А выдержит верёвка? — выкрикнул Пётр, открывая дверь на улицу.

— Не сомневайся, всё будет гаразд, — закричал ему вслед Саныч.

— Надеюсь, — пробормотал Пётр себе под нос и пошёл обратно в дом. Ему нужно было посоветоваться с Катериной.

— Ты же знаешь, Петь, я не смогу сейчас далеко уйти.

Катя говорила тихо, но спокойно. Ужасную правду о компании, к которой они примкнули в сентябре, она приняла удивительно легко. Как и Пётр, ещё тогда она почувствовала фальшивость обещаний Евгении и двойственную натуру Сергеича. Но тяготы пути и тяжёлое протекание беременности утомили её, уют настоящего дома манил отдохнуть и она пошла на поводу у слабости, осталась здесь, подвела Петра. А теперь и вовсе была как старуха у разбитого корыта: обманутая и без ребёнка.