Проклятие Шалиона

в покои принцессы прибыл Дондо собственной персоной, чтобы добиться хотя бы подобия согласия на брак. Двери в гостиную оставались открытыми, но стоявшие возле них вооруженные охранники Дондо удерживали Кэсерила снаружи, а Бетрис и Нан ди Врит – внутри. Кэсерил не разобрал и трети того, о чем громким яростным шепотом спорили толстый придворный и янтарноволосая девушка, но в конце концов Дондо удалился с выражением жестокой удовлетворенности на лице, а Исель впилась пальцами в подоконник, почти задыхаясь от бешенства и ужаса. Затем она прижалась к Бетрис и выдавила:

– Он сказал… если я не соглашусь, то он все равно возьмет меня. Я сказала, что Орико не позволит ему изнасиловать свою сестру. А он спросил: «Почему нет? Он же позволил нам насиловать его жену…» Когда рейна Сара так и не забеременела, а Орико оказался неспособен зачать бастарда, несмотря на все то множество леди, девушек и шлюх, что они ему приводили, Джироналы склонили его к согласию допустить их в спальню рейны. Дондо сказал, что он и его брат занимались этим каждую ночь в течение года – оба одновременно или по очереди, пока она не пригрозила покончить с собой. Он сказал, что будет танцевать на мне до тех пор, пока в моем животе не завяжется плод, а если я попробую своевольничать, то он покажет, каким суровым мужем может быть.

Она моргнула полными слез глазами, взглянув на Кэсерила, и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

– Он сказал, что живот у меня будет огромным, потому что я маленького роста. Как думаете, Кэсерил, сколько смелости мне понадобится для простого «нет»? И что будет, когда из этой смелости ничего не выйдет? Совсем, совсем ничего?!

«Я думал, что единственное место, где из смелости ничего не выходит, – это рокнарские галеры. Я был неправ». Он тяжело вздохнул:

– Не знаю, принцесса.

Измученная и отчаявшаяся, Исель объявила пост и принялась молиться. Нан и Бетрис помогли установить в ее покоях переносной алтарь и собрали все символы леди Весны, чтобы украсить его. Кэсерил, неотступно сопровождаемый двумя гвардейцами, спустился в Кардегосс и нашел цветочницу, торговавшую искусственно выращенными фиалками – ведь был совсем не сезон для этих цветов. Вернувшись, он поставил их в вазочку на алтаре. Он почувствовал себя таким глупым и никчемным, когда принцесса, благодаря, уронила слезинку на его руку. Отказываясь от еды и питья, она лежала, распростершись на полу, посылая богам глубочайшую мольбу – совсем как рейна Иста, когда Кэсерил впервые увидел ее в зале предков замка провинкары. Сам Кэсерил часами бродил по Зангру, пытаясь придумать хоть что-нибудь, но в голову шли только ужасные, жуткие мысли.

Позднее тем же вечером леди Бетрис вызвала его в приемную рядом с кабинетом и сказала:

– Я придумала! Кэсерил, научите меня, как убить человека ножом.

– Что?

– Охранники Дондо слишком хорошо знают вас, чтобы не подпускать близко, но я буду рядом с Исель утром в день ее свадьбы, как свидетельница клятв. От меня никто не ожидает ничего подобного. Я спрячу