Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)

— Вы не любите приходить рано, месье, — пробормотал Пьер Вудье, отпирая замок и впуская Тобиуса, — а ведь на улицах опасно. Особенно по ночам.

— Никто не позарится на скромного золотаря.

— И все же береженого Кузнец бережет.

Тайный кабинет снимал для своего нового агента целых две комнаты, в которых тот вполне свободно разместился. Проводя дни в городе, по возвращении волшебник обычно принимался корпеть над своей книгой заклинаний либо закрашивал лезущую седину гоблинской алхимической краской — черной, самой дешевой и простой. Этот цвет не имел ничего общего с тем иссиня черным оттенком, который Тобиус когда-то имел, но все равно, изредка поглядывая в зеркало, он вдруг замечал, что выглядит моложе привычного, и лишь две складки, две "дороги слез" напоминали о годах боли и мучений, о бегах и блужданиях. Да и глаза… глаза тоже ничего не забыли.

— Я дома.

Волшебник закрыл за собой дверь, стянул опостылевшие плащ, шляпу и перчатки, нащупал на ближайшей полке подсвечник и зажег свечу. Слабый огонек осветил его аскетичное жилье, заставив скудный интерьер отбрасывать неверные тени.

— Я дома, Лаухальганда.

Когда Тобиус впервые явился в это место, дотоле долго не напоминавший о себе компаньон решил все же выбраться на волю и облюбовал один из пустых углов. На свое имя он не откликался, а когда маг подходил слишком близко — начинал шипеть.

— Клянусь, ты начинаешь меня беспокоить. Что в тебя вселилось?

Но Лаухальганда упрямо продолжал лежать в углу, поджав уши, и ни на что не реагировал.

— Тобиус?

Посох появился в руке волшебника мгновенно, но почти сразу он успокоился — в голове вспыхнул контур сигнария Талбота Гневливого.

— Ваше могущество? Давно не слышал вас.

— Исходя из того, что ты сейчас в Парс-де-ре-Нале, вижу, что цель достигнута.

— Ну да, до столицы добрался.

— Пахучий городок, верно?

— Бывали здесь?

— О, да. Они до сих пор мочатся на улицах?

— Национальная традиция неискоренима.

— А река все так же отвратительна?

— Порой мне кажется, что даже не-волшебник сможет пройтись по ней пешком, настолько это густое…

— Да, город не изменился за прошедшие годы. Что поделать, так устроен мир — где много людей, там много и…

— Суровой правды жизни, — согласился Тобиус.

— У меня для тебя послание от Никадима Ювелира.

— Весь внимание.

— В первую очередь скажи, ты уже был в Мистакоре?

— Не успел.

— Чем ты там занимаешься… хотя, зная твое умение влипать во все и вся, я ничему не удивляюсь. Никадим, по его словам, смог установить контакт с кем-то из своих старых знакомых, с артефактором, чьи навыки даже у него вызывают почтение. Этот кто-то прибудет в Мистакор через три дня и сможет встретиться с тобой. Насколько я понял, у тебя на руках имеются некоторые артефакты сомнительной природы.

— А я и думать об этом забыл, — обронил серый магистр.

— Так тебя это интересует или нет?

— Через три дня в Мистакоре?

— Да. Я свяжусь с тобой позже, чтобы все уточнить.

— Спасибо, ваше могущество.

— И еще, Тобиус, — архимаг слегка помедлил, — будь осторожен.

Много лет назад молодой Тобиус, сравнительно добрый и непростительно наивный волшебник, отправился на далекий север в поисках святилища древних знаний, затерянной библиотеки, в существование которой мало кто верил. Пожалуй, именно с этого и начались его злоключения, с миссии, которая должна была стать его ледяной могилой в свирепых морозах острова Ора, где воздух оборачивался ледяными иглами прямо в легких. Там серый маг должен был и остаться. Но не остался. Свою миссию он выполнил, хотя и не идеально, не гладко, не без нареканий. Пройдя сквозь белое чистилище, он вернулся, и наградой ему стали знания, по большей части забытые иными волшебниками, а оттого еще более раритетные и полезные. Такие, например, как заклинание Равные Братья.

Он собрался еще затемно, как мог, экранировал свое временное обиталище и сплел потоки энергии, произнося нужный речитатив. По завершении заклинания напротив появился полноценный двойник, идеальный дубликат из псевдоматерии, наделенный всеми знаниями и возможностями оригинала, а также осознанием собственной вторичности. При этом половина всей магической силы Тобиуса перешла к его творению.

— Дай угадаю, наряжаться в вонючие тряпки придется мне, а в Аметистовый университет отправишься ты.

— Ахоговски верно, — кивнул настоящий Тобиус, накидывая на плечи плащ Никадима и поправляя на плече сумку. — Но в качестве компенсации я даже вплел в тебя автономное ядро гурханы^[54].

— Не ври. Ты давно хотел попробовать применить этот старый прием, но только сейчас преуспел. Мне провести испытания?

— Если сможешь. Только не дестабилизируй его, иначе развоплотишься.

— Знаю, знаю.

— И постарайся не выдать нас.

— Как бы у меня получилось провалиться, если мы с тобой — почти одно и то же?

Тобиус вышел в густые сумерки двора-колодца, где было свежо и довольно холодно, ибо солнцу еще не скоро предстояло заглянуть внутрь. Сосредоточившись, он оторвал свое тело от земли и осторожно поднял на крышу, а оттуда так же осторожно спустился в пустой проулок. Очень рано отправляться в путь было правильным решением — у мага оказалось достаточно времени, чтобы пропетлять по оживающей после краткого предутреннего оцепенения столице. В Парс-де-ре-Нале имелось достаточно веселых улиц, которые не спали даже в ночную пору, а многие гильдии и цеха продолжали работу, так что можно было сказать, что этот огромный город никогда не спал по-настоящему.

Между столицей и Мистакором ходили регулярные омнибусы нескольких перевозочных компаний, часть коих принадлежала не людям, а гоблинам и гномам. Как известно, два этих народа отличались крайней степенью нелюбви друг к другу, и соперничество их во всех плоскостях соприкосновения культур отчаянно бросалось в глаза. Вот и на отправной станции под стенами города это было видно. Зеленокожие старательно придавали своим транспортам шик, покрывая их древесину искусной резьбой, лаком и краской, забирали окна разноцветным стеклом и обустраивали салоны с повышенным удобством. Бородачи же, хоть и могли посостязаться в создании украшений, предпочитали давить на то, в чем всегда обходили своих вечных оппонентов, — они пользовались надежностью своих изделий и знанием наук: гномские омнибусы ходили не на лошадиной тяге, а на паровой, влекомые вперед большими уродливыми тягачами, шипящими и плюющимися паром. Такая поездка не превосходила комфортабельное путешествие с гоблинами по скорости, но являлась настоящим аттракционом — ведь хотя с паровой машиной люди восточного Вестеррайха уже немного познакомились, транспорт, созданный с ее участием, все еще был великой диковинкой.

Выбрав обычный омнибус с обычными лошадьми, обычным человеком в возницах, маг поднялся на второй этаж и уселся в самом конце. Когда транспорт заполнился, в основном торговцами, любопытными путешественниками, а также несколькими волшебниками, омнибус дернулся и выполз на северный тракт. Дороги вокруг архаддирской столицы были почти идеальными, поднятыми относительно общего уровня почв и построенными на века. К их прокладке некогда даже прилагали силы наемные инженеры все тех же гномов, выписанные из Кхазунгора.

Поскольку даже по отличной дороге омнибус не мог преодолевать больше тридцати лиг за час, укутавшийся в серый плащ волшебник позволил себе погрузиться в медитативное состояние. Часть его разума отдыхала, в то время как другая сонно следила за всем вокруг. Это происходило довольно долго, могучие тяжеловозы тянули омнибус на северо-восток сначала по пригородам, а затем и мимо обширных ухоженных полей и богатых ферм. Чем дальше от столицы, тем свободнее становился пейзаж, и со временем тракт устремился в луга и холмы. Красивый, но слишком однообразный вид быстро надоедал, пассажиры отвлекались на свои дела, но через полтора часа пути в обоих салонах вновь воцарилось оживление, когда возле тракта показалась первая охранная башня — торчавший прямо из земли восьмидесятифутовый^[55] кристалл красно-фиолетового цвета.