Мятежный сектор (СИ)

Преследование продолжалось, но битва была уже закончена. Правящие сектором “нули” проиграли.

Пересечение двух коридоров было буквально залито кровью. Ужасные пятна повсюду - от пола и стен до самого потолка. Кое-где налипли остатки плоти, с мерзким чавкающим звуком отлепляющиеся от стен и падающие вниз. Перекресток проповедника Микаила превратился в кровавый филиал ада. И безумные слова продолжающего вещать Мики Дозы звучали в этом окружении совсем иначе:

- Никто не избежит кары Гиены! Никто! Все пособники Сатаны отправятся в ад, но еще при жизни претерпят они мучения страшные! Ибо только так могут они искупить грехи свои тяжкие! Только там могут очистить душу - пройдя через страдания! Такова кара Гиены! Но не бойтесь его люди! Если безгрешны вы, то будет дарована вам защита его! Если покаялись в грехах своих - обойдет вас стороной страшная кара! И защита Гиены всегда прибудет с вами!

Дергающийся на полу последний из оставшихся “нулей” - тот самый, что практически потерял лицо - извернулся всем телом к отцу Микаилу и снизу-вверх протянув к нему окровавленные ладони, пробулькал, вглядываясь в лицо проповедника единственным уцелевшим глазом:

- Я… я раскаиваюсь! Ра… раскаиваюсь в грехах своих!

За спиной хрипящего “нуля” слышался приближающийся мерный рокот гусениц - АКДУ приближался к следующей жертве.

- Искренне ли ты каешься в грехах своих?! - громовой голос тщедушного безумного наркомана наполнил коридоры эхом - Отринул ли от себя “нулей”, этих пособников Сатаны?! Готов ли служить Господу нашему?!

- К-каюсь… о… отринул… - бандит потерял много крови, находился на грани сознания, но все еще цеплялся за жизнь. Он ничем не отличался от обычной крысы - цепляющейся за жизнь мерзкой грязной твари.

Страшный, заляпанный кровавым месивом АКДУ остановился в несколько сантиметрах от головы поверженного “нуля”. Механизм замер и словно бы прислушивался к разговору между бандитом и проповедником. Мертво сверкали объективы камер установленных на передней панели, мерно помигивал индикатор зарядки аккумуляторов, едва слышно с металла кузова капали капли крови.

А отец Микаил, он же нарк Мика Доза, возвышаясь над хотящим жить отморозком, внимательно вглядывался в изуродованное лицо “нуля”.

- Я… раскаиваюсь! - с надрывом прошептал “ноль”, пытаясь подползти к ногам проповедника - Раскаиваюсь!

- Нет… - глухо отозвался Мика - Не вижу в тебе я раскаяния… лишь тьма клубится в тебе! Господь милосерден и всепрощающ… но ты давно отринул Господа нашего!

Взревел заработавший двигатель, безумный вопль страха, заскрежетавшие гусеницы дернулись вперед в коротком рывке и прячущиеся поблизости люди содрогнулись от ужаса, вслушиваясь в мерзкий хруст костей черепа.

Казнь была совершена. И смертный приговор вынес никто иной как лишенный святого сана отец Микаил.

17.