Призраки из пустоты (СИ)

На тротуарах все так же толпился народ. По каналам ходили моторные лодки. Где-то далеко-далеко над головой слышался гул пролетающих флайеров.

Я вертелся на месте и смотрел во все стороны. Синеглазой женщины и Дениса уже и след простыл.

Глава 4

Быстро шагая вниз по улице, я позвонил Китсону.

— Ну что там у тебя? — резко спросил он.

— Я упустил его.

Лицо Китсона окаменело.

— Идиот, — гневно прошипел он. — Знал же, что от новичка в таком деле толку не будет. Запорол мне всю операцию, засранец.

— Вообще-то, кое-что я все-таки узнал.

Китсон сощурился.

— Да? И что же?

— Этот Денис встречался с каким-то человеком. Они сняли номер в гостинице и пробыли там около десяти минут.

— Что они там делали? О чем говорили?

— Не знаю…

— Не знаешь? — перебил меня Китсон, снова зашипев.

— Нет. Они разговаривали в номере, и у меня не было возможности подслушать их. Но когда они вышли на улицу и распрощались, Денис позвонил Раде и сказал…

— Да-да, это я и сам знаю.

— Получается, что Денис с Радой кого-то или что-то ищут. И человек, с которым Денис встречался, сказал ему, где это можно найти.

Китсон помолчал немного и затем сказал каким-то странным тоном:

— Да, похоже на то, — и после секундной паузы он добавил: — Ладно, возвращайся живей. Ты можешь мне еще понадобиться.

Китсон оборвал связь.

Я прокладывал себе дорогу сквозь толпу, пока снова не оказался на улице красных фонарей. За время моего отсутствия здесь, казалось, ничего не изменилось. Я прошел еще немного вперед и увидел внизу свободное водное такси.

Но когда хотел было уже спуститься к нему, как вдруг неожиданно вспомнил Аниту. Ту самую девчонку, которой недавно вручил тысячную купюру. Я вспомнил несчастный, жалкий вид этой девчонки и ту старуху, бабку Агафью, которая отобрала у нее банкноту. Вспомнил, как Анита громко кричала, когда ее били плетью…

Я встряхнул головой. Нечего о ней думать. Эта девчонка нарушила заведенные здесь правила. Поэтому ее сурово наказали. Моей вины в этом нет.

Но тут в голове снова зазвучали те жалобные и полные боли крики Аниты.

Я замер в нерешительности. Эта девчонка никак не выходила из головы. Я старался чем-нибудь отвлечься, но каждый раз непроизвольно возвращался к мыслям об Аните.

Нижние Уровни — это совсем другой мир. Жестокий, практически варварский. Здесь действуют свои законы и правила. Вмешиваться в то, что происходит на Нижних Уровнях не имеет смысла. Конечно жалко эту девчонку, Аниту, но таких несчастных созданий, как она здесь полно. И я ничего не могу сделать ни для нее, для других жителей этого мира, которые каждый день вынуждены терпеть боль и унижение.

Я снова посмотрел вниз. Лодка продолжала покачиваться на волнах. Водитель сидел за штурвалом и со скучающим выражением на лице смотрел куда-то в сторону. Такси все еще было свободно. Надо идти к нему, пока меня снова кто-то не опередил. И я пошел.

Но вместо того, чтобы начать спускаться по ступенькам, ноги словно отказались подчиняться и понесли меня дальше по улице.

Вскоре я отыскал тот дом, в котором мучали Аниту. Открыв входную дверь, перешагнул через порог.

Внутри было темно и мрачно. Далеко вперед тянулся коридор с деревянными, хлипкими дверями по обе стороны. Я пошел по блеклому, истертому ковру, заглядывая во все комнаты. В каждой из них были только пружинная кровать, пара стульев, да небольшая тумбочка.

Но некоторые двери не открывались. За ними слышались какая-то неясная возня, шорох материи, скрип пружин, тяжелое и шумное дыхание.

Я подошел к очередной двери и толкнул ее. Она оказалась незаперта. У дальней стены на кровати с грязным матрасом лежала девушка. Она была полностью обнажена. Ее руки были привязаны к решетчатой спинке кровати, а ноги к ножкам. Густые спутанные волосы спадали на лицо, полностью его закрывая.

В одном углу комнаты валялась одежда. Босоножки, брюки, почерневший от грязи и весь изорванный свитер с воротником. Это была одежда Аниты.

Я подошел к кровати, посмотрел на девушку и содрогнулся. Ее спина и ягодицы представляли собой одну сплошную рану. Кожа девушки была вся исполосована красными страшными рубцами. Аниту били очень долго, наверное, до тех пор, пока у мучителя не устала рука.

Я позвал девушку по имени. Она никак не отреагировала. Сначала я даже испугался, подумав, что она мертва. Быстро наклонился, дотронулся до шеи девушки и нащупал пульс. Сердце билось. Слабо. Но главное, что билось. Я успокоился.

Присев на колени, осторожно откинул волосы с лица девушки. Она спала, приоткрыв рот. С ее потрескавшихся губ срывалось неровное, хрипловатое дыхание. Даже во сне лицо Аниты сохранило выражение муки.

Я тихонько потряс девушку за плечо. Разбудить ее удалось не сразу. Когда Анита открыла глаза, я мягко сказал:

— Привет. Помнишь меня?

В глазах девушки появилось выражение ужаса. Анита зашевелилась, пытаясь отодвинуться от меня как можно дальше.

— Не бойся, — поспеши я ее успокоить. — Я тебя не обижу. Неужели ты меня не узнаешь?

Анита замерла и слегка нахмурилась. Несколько секунд смотрела на меня. Затем в ее глазах что-то промелькнуло. Она меня узнала. Взгляд девушки стал удивленным и непонимающим. Губы зашевелились. Она хотела что-то сказать, но не смогла произнести ни слова.

Анита попыталась приподняться на локтях. Сразу же дали о себе знать раны на спине. Анита со стоном снова повалилась на матрас. На ее глазах выступили слезы. Может быть от боли, а может от обиды. Но возможно и от того и от другого сразу.

— Подожди, сейчас я тебя развяжу.

Тот, кто связывал Аниту постарался на славу. Веревки так глубоко впивались в кожу девушки, что кисти ее рук уже побледнели. Разглядывая туго стянутые узлы, я понял, что их уже не получится распутать. Достав перочинный нож, я перерезал веревки. Затем стал растирать руки девушки, восстанавливая кровообращение. Когда цвет кожи ее запястий снова стал нормального оттенка, я сказал Аните:

— Можешь пошевелить пальцами?

Не очень энергично, но девушка пошевелила всеми десятью пальцами. Убедившись, что она не потеряла чувствительность на пальцах рук, я срезал веревки на ее ногах. В тех местах на коже девушки, куда они впивались, остались глубокие следы. Я отбросил обрывки веревок в сторону и растер девушке лодыжки.

Затем убрал нож обратно в карман, снова присел на корточки и посмотрел на заплаканное лицо Аниты.

— Ты можешь подняться? Надо одеть тебя. Затем я уведу тебя отсюда.

Анита подняла на меня глаза.

— Куда? — спросила она едва слышно.

— В хорошее место. Подальше отсюда.

Анита, казалось, засомневалась. В ее глазах промелькнул страх.

— Меня ты можешь не бояться, — сказал я ей как можно мягче. — Я защищу тебя… Так ты пойдешь со мной?

Девушка закусила нижнюю губу. Затем кивнула. На глазах у нее выступили слезы. Я подумал, что Анита снова расплачется, но она сдержалась.

— Так, попробуй встать. Сможешь?

Анита медленно приподнялась, уперев ладони в матрас. Она морщила лицо от боли, но не издала ни звука. Полностью выпрямив руки, девушка на несколько секунд замерла, как бы собираясь с силами. Затем села. Ягодицы Аниты были изранены не меньше спины. Девушке стало так больно, что она не выдержала и застонала.

— Молодец, полдела сделано, — подбадривал я ее. — Теперь давай вставать.

Но Анита вдруг стала качаться из стороны в сторону, как молодое тонкое деревце на ветру. Боясь, что девушка может снова упасть на матрас, я придержал ее за плечи.

— Как ты? Сможешь встать? Если нет, тогда мне придется тебя нести.

Девушка покачала головой, как бы говоря, что сама справится. Но по ее лицу было видно, что она очень страдает.

С моей помощью Анита поднялась на ноги. Я придерживал ее за плечи. Девушка была очень слаба. Она стояла нетвердо и казалось может упасть в любой момент.