Полуостров Надежды. Трилогия

Но что же теперь делать этому самому дикарю?..

Нанас остановился. Вокруг него молчаливо стоял заснеженный лес. Юноше вдруг показалось, что даже он не хочет принимать беглеца под свой кров. Впрочем, он и сам не собирался пока искать спасения в лесу. Во всяком случае, в этом лесу, где за каждым кустом, за каждым деревом его могла поджидать опасность. Нужно было убираться как можно дальше. И желательно — побыстрее. Эх, как жаль, что у него нет снегохода!..

И тут юноша вдруг почувствовал, как учащенно и радостно забилось его сердце. Ну конечно же! Снегоход! Ведь когда они с Надей ехали к вожделенному «раю», в самом конце пути они бросили один снегоход в лесу!.. В его баке, насколько помнил Нанас, оставалось совсем мало бензина, но это неважно. Он будет ехать, пока это возможно, — все равно уберется отсюда куда дальше, чем делал бы это пешком.

Покрутившись на месте, парень сообразил, в каком направлении ему нужно идти, и уверенно зашагал к своей новой цели.

Глава 21

НЕЖДАННАЯ ПОМОЩЬ

Почему-то ему казалось, что идти до снегохода не очень далеко. На самом же деле шагать пришлось довольно долго. На память Нанас не жаловался — она подвести не могла; он был уверен, что идет правильно. Другое дело, что в прошлый раз он не шел, а ехал в прицепленных к снегоходу волокушах, да и состояние его после встречи с большеногим гигантом было тогда не самым лучшим. Какие-то моменты могли выпасть из памяти, поэтому путь и показался короче, чем он есть на самом деле.

Ходить пешком Нанас привык, и даже любил идти вот так, налегке, вдыхая вкусный морозный воздух и размышляя о чем-нибудь приятном. Только сейчас его мысли были весьма далеки от какой бы то ни было приятности. Гадкие это были мысли, омерзительные и тяжелые. Настолько тяжелые, что беглец почти наяву ощущал их гнетущий груз, невольно заставляющий сгибать спину и напрягать плечи.

Казалось бы, о чем тут еще думать? И для варваров, и для полярнозорненцев Нанас теперь был врагом. Даже если саам и захотел бы доказать жителям города свою невиновность, то попросту не успел бы этого сделать — его бы наверняка пристрелили охранники, появись он возле стены. Да и это у него вряд ли бы получилось — воины Шеки перехватили бы его и прекрасная дикарка вряд ли стала бы второй раз дарить ему жизнь.

Юноша вспомнил, что, возможно, именно в эти мгновения решается исход битвы между защитниками периметра и варварами и совершенно неясно, чем завершится дело. Может, дикари, получив хорошую трепку, все-таки уберутся от города?.. Тогда у него появится шанс, что охранники на радостях и не убьют его сразу и он сумеет оправдаться… Но почему-то он все же был уверен, что легкой победы не получится. Наоборот, потеряв много людей, противники озлобятся друг на друга еще сильнее и ни о каком перемирии больше не сможет идти речи. И те, и другие будут стоять до конца, до самого последнего человека.

Нанаса обожгло мыслью, что среди этих людей находится сейчас и Надя. Его любимая!.. Подумав так, парень тут же почувствовал в горле ком жгучей горечи. Любимая?.. Которую он предал, которой изменил так легко и так сладостно?.. Имеет ли он теперь право думать так об этой девушке? Он, бесполезный, ничтожный человечишко, которого оказалось так легко обмануть, напугать, соблазнить?!.. Нанас ощутил вдруг такое презрение, такую ненависть к себе, что рука невольно потянулась к ремню с висящими на нем ножнами. Перерезать этому ничтожеству глотку — вот каким было сейчас его самое заветное желание. Но рука, так и не добравшись до ножа, застыла. Да, он конечно же заслуживал смерти. Но такая смерть принесет облегчение лишь ему одному. И тогда Наде он уже точно не сможет помочь. Пусть он и не заслуживает ее любви, но сделать все возможное, чтобы снасти девушку, просто обязан! А для этого должен пока оставаться живым и убраться отсюда подальше. Но убраться не просто для того, чтобы спасти свою ничтожную шкуру, а чтобы позвать на помощь тех, кто окажется не столь бесполезным, как он сам.

Кто это может быть, Нанас пока не знал. Но то, что он должен разбиться в лепешку и что-то придумать, — была не просто туманная мысль. В этом был теперь весь смысл его жизни. Короткой ли, долгой ли — все равно.

Занятый размышлениями, Нанас едва не прошел нужное место — за прошедшие дни выпавший снег замел все следы и запорошил сам снегоход. Выручил нюх; непривычный еще к «городским» запахам саам сразу учуял слабый запах бензина.

Парень подошел к «самобеглым нартам» и обмел с них снег по-прежнему замотанной шарфом рукой. Сразу вспомнилась Шека — как та перевязывала ему порезанную ладонь. Это воспоминание резануло почти так же больно, как и нож. Левой рукой, помогая зубами, он развязал тугой узел и, размотав окровавленную тряпку, отбросил ее с такой злостью, будто это несчастный шарф был виноват во всем случившемся.

Порез уже затянулся, хотя сжимать ладонь было еще больно. Нанас подумал вдруг, что рановато расстался с повязкой, — голую руку недолго и обморозить, но, к счастью, тут же нашел в кармане куртки рукавицу — видимо, туда ее сунула Шека.

Сплюнув с досады — от этого «напоминания» избавляться было бы чересчур опрометчиво и глупо, — юноша натянул рукавицу, затем взгромоздился на сиденье и повернул ключ, который так и торчал в замке зажигания.

Снегоход завелся не сразу. Нанас испугался, что бензина не осталось совсем. Он даже встал и, взявшись за руль, покачал машину. В баке успокаивающе булькнуло.

Мотор недовольно чихнул лишь на пятой попытке. На шестой — прокашлялся и деловито затарахтел. Юноша с облегчением выдохнул и развернул снегоход в сторону Мончегорска. Туда, откуда совсем недавно ехали они с Надей навстречу своей мечте. В принципе, ему было сейчас все равно, куда ехать, но выбирать не приходилось — путь на юг для него был пока закрыт.

Внезапно в голову пришла вызвавшая горькую тоску мысль: эх, если бы бензина было достаточно — тогда бы он поехал прямиком к Сейду и, если бы его не убили по дороге бандиты и радиация, остался бы жить со своим верным псом навсегда!.. Но юноша тут же вспомнил о Наде, и тупая боль, резанувшая по сердцу, заставила застонать от досады и отчаяния. Нет уж, пусть любимая считает его подлецом и предателем, но она заслуживает куда лучшей участи, чем сидеть в осажденном городе, ежеминутно ожидая смерти!

Нанас снова принялся думать, что он может сделать для ее спасения. Как назло, в голову вновь лезли только две не сулящие никакой пользы мысли: забрать Надю из Полярных Зорь он не имеет ни малейшей возможности, во-первых, и вне города девушка все равно будет обречена на гибель, во-вторых. Третья же мысль поначалу показалась ему настолько глупой, что Нанас даже помотал головой, словно надеясь ее оттуда вытряхнуть. Но мысль засела внутри крепко, и юноша, сдавшись, в конце концов с ней согласился. Да, как бы дико это ни звучало, но, чтобы спасти любимую, нужно спасти весь пресловутый рай — закрытые теперь для него Полярные Зори! И вновь ему пришлось признать, что сделать это в одиночку он не может ни при каких обстоятельствах. Но кого же звать на помощь?.. Впереди — населенный бандитами Мончегорск…

И тут очередная дикая мысль посетила голову парня. Причем настолько дикая, что ошарашенный Нанас на какое-то время забыл рулить и, съехав с дороги, едва не врезался в дерево. Вернувшись на ровную «белую ветку», он немного успокоился и принялся обдумывать то, что так его поначалу обескуражило. Итак, коли уж он все равно едет к Мончегорску и миновать этот город незамеченным у него вряд ли получится, то почему бы не попытаться уговорить тамошних бандитов собраться и пойти на помощь полярнозорненцам? Разумеется, не просто так — в награду им можно пообещать электроэнергию…

Чем дольше Нанас думал об этом, тем яснее понимал, что его идея абсолютно дикая и бестолковая. Не говоря уже о том, что он не имеет никаких полномочий что-либо кому-либо обещать, надеяться на то, что бандиты станут его слушать, — не просто глупо, а очень и очень глупо! Хорошо, если его просто убьют, а не станут пытать в отместку за гибель группировки «ЮЛА». Впрочем, смерть сейчас казалась не самым плохим выходом из создавшегося положения. А поскольку других идей все равно не было, отчаявшийся саам все же принял решение идти на поклон к бандитам.