Арена

— Тише, тише… Дан, успокойся и говори без лишних эмоций. Мы поняли, что средств у них до черта… Что из этого следует?

Лигов несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, затем плюхнулся в кресло:

— Знаете, чего бы мне хотелось? Не как сотруднику СПБ, а лично? Сдохнуть. А вы чтоб выпутывались сами. Команда… Почему вы не понимаете самых простых истин? Что может означать постоянно находящийся в готовности канал перехода? Ну подумайте как следует. Или вы умеете только сильно бить и метко стрелять?

— Засада, — вдруг сказал Макс, до этого больше слушавший, чем говоривший. — Они знают, что мы можем их посчитать. Они ждут, что мы вломимся в дом сейчас — в надежде на легкую победу. И тогда по этой… как ее… транспортной системе прибудет поддержка. Много.

— Умный мальчик, — ядовито поставил точку Дан.

— И что теперь делать? — спросил Геннадий.

Саша испытал чувство благодарности к капитану милиции. Сейчас он, Трошин, снова стал командиром — а командир не должен в критической ситуации проявлять слабость или неуверенность. И не потому, что он полубог, а просто потому, что на него смотрят все. И верят, что его решение будет самым правильным… Или хотя бы наилучшим из возможных. Его слабость сейчас — это слабость всей Команды.

Дан пожал плечами.

— Не знаю… Ждать.

— Чего?

— Я бы сказал так, — медленно протянул Трошин, пытаясь на ходу сформулировать появившуюся в голове мысль. — Они ждут нападения, но не знают, когда оно произойдет, сколько нас. Дан утверждает, что его аппаратура защищает нашу квартиру от сканирования, так что пересчитать нас они не могут… или могут очень приблизительно. Время идет, канал открыт, финансы утекают в трубу… Рано или поздно им это надоест. Возможные варианты дальнейших действий с их стороны примерно следующие. Первый — уход на Пересадочную и разрушение транспортной системы, скажем, путем установки взрывного устройства.

— Сомнительно, — вставил Дан. — Чего им бояться? Что вы погонитесь за ними? Даже развитая цивилизация не может себе позволить роскоши вот так легко разбрасываться транспортными системами.

— Хорошо. Второй вариант — они просто отключат кабину.

— Глупый ход с летальным исходом, — тут же отозвался Петр. — Трое нас не остановят. А долго ли снова подключить систему?

— Примерно пара часов.

— Нет, они на это не пойдут, — покачал головой Петр. — Это приговор, не идиоты же наши метаморфы.

— Третий вариант, — гнул свое Трошин. — Группа поддержки прибывает сюда, и систему отрубают. В расчете, что мы не полезем на верную гибель. А если и полезем — по глупости или из самоуверенности, — то получим свое.

— А с чего вы вообще считаете, что они, — Лика кивнула в сторону окна, — хотят нас уничтожить?

— А все, что произошло за последние недели, вас в этом не убеждает? — с ноткой ехидства ответил ей Лигов. — Я не знаю причин, я просто вижу, что к этому все идет. Вряд ли они откажутся от своих планов… И, если далатиане хоть немного знают вас — а я уверен, что Штерн изучил вас достаточно хорошо, — то они считают, что и вы не отступите.

— Они могут просто навести на нас тех же ментов… извините, ребята, — не сдавалась Лика.

— Они попали в собственную ловушку, — вдруг счастливо улыбнулся Миша. — Лучше бы они сделали это там, на Базе СПБ. На вас навели бы спецназ, а Базу взорвали бы. А здесь… Они однозначно тогда попадут под разбирательство, а уничтожить «Арену» вместе с имеющимся там оборудованием — им это, как я понял, дороже обойдется.

— Так, ясно. — Саша оглядел товарищей. — Тогда диспозиция такая. Дан следит за своими приборами, Борис на вахте, остальным спать. За Борисом дежурит… Михаил, потом я, дальше по ситуации. Дан, тебе сон сейчас нужен?

— Обойдусь.

— Ну и ладно. Отдыхаем и ждем… развития событий. Посмотрим, кто кого перетерпит.

Сон не шел, несмотря на то что прошло уже более полутора суток с тех пор, как он спал в последний раз. Тело требовало отдыха, но мозг упорно отказывался отрубаться. Трошин знал, что организм, когда понадобится, легко нейтрализует усталость и будет действовать на пределе эффективности. Не потому, что многолетние тренировки превратили его и других членов Команды в сверхсуществ, — просто Дан пообещал позаботиться об этом. Раз сказал — значит, сделает. Коротышка наверняка немало скрывает — и имеет, конечно, на это право, — но до сих пор он делал все, что обещал.

Не давала покоя какая-то мысль. Она крутилась где-то в подсознании, никак не желая оформляться во что-то конкретное, но и упорно отказываясь раствориться и исчезнуть без следа — как и бывает со всякой незначительной мыслью. Скорее всего, это было что-то важное… Какие-то слова Лигова породили ее — слова, которые Саша никак не мог вспомнить. Что-то о далатианах, что-то сказанное вскользь, мимоходом…

Снова и снова Саша прокручивал в голове все, что говорилось вечером, и никак не мог поймать, что же именно его насторожило. Или ключевая фраза была произнесена раньше — тогда где? На Базе, на даче, в лесу, на дороге или еще раньше — на яхте? Нет, не в лесу и не на яхте. Фраза точно касалась далатиан, а о них он впервые услышал на даче. Может, там… От бессилия он готов был заскрежетать зубами… Но чем больше старался вспомнить, тем больше убеждался, что это ему не по силам.

— Вам надо отдохнуть, Александр, — услышал он тихий голос. — Позвольте, я помогу.

Саша хотел было отвергнуть помощь, но не успел — подвело тело, не пожелавшее в период относительного покоя мгновенно подчиниться мозгу. В следующее мгновение рука Дана прикоснулась ко лбу, от нее исходило слабое, чуть заметное тепло. Саша мгновенно провалился в сон — глубокий, без сновидений.

— Кэп! Кэп, очнись! Дан, твою мать, ты что с ним сделал?

— Ничего я с ним не делал. Обычный глубокий сон.

— Тогда почему он не просыпается? — Это голос Лики. Взволнованный.

— Да он давно проснулся… — А это Борька. Голос звучит пренебрежительно и со смешком. — Кэп — умный человек. Знает, что если его разбудят, сразу придется что-нибудь делать.

— Саша, ты правда проснулся? — Ниночкино контральто. Не спутаешь — приятный голосок, что ни говори. Ой, повезло Максу… Если он ее, конечно, охомутает. Или она его.