Америка off...

ки подмигнул Серега. — До скорого!..

Умудрившись не доставить горя местным уборщицам, Наметнов вернулся к своему вагону и даже успел заскочить в купе, когда поезд тронулся. Юрка уже безмятежно дрых, отвернувшись лицом к перегородке, а дремавший ранее на второй верхотуре зампотех майор Голобородько, наоборот, проснулся и бодро уминал тушенку из только что вскрытой банки, прихлебывая после каждой ложки минералку из припасенной Кириллом на вечер бутылки.

— Заворот кишок не боишься заработать? — изо всех сил стараясь не показать неприязни, спросил подполковник, сгоняя его со своей полки. Голобородько имел репутацию куркуля и особенной любовью со стороны товарищей никогда не пользовался. — Холодную воду после жирного-то! За кипятком в лом сходить?

— Да ништяк! — жизнерадостно ухмыльнулся майор с набитым ртом. — Мой организм гвозди переваривает, не то что эту тушенку!

— Ну-ну… Переваривай…

— Слушайте, господа бронемастера, — свесился сверху Ахметшин, недоуменно тыча пальцем в окно, за которым проплывали вагоны соседнего поезда. — А ведь мы. кажется, в обратную сторону едем…

Действительно, поезд вроде бы двигался в направлении, противоположном начальному.

— Может, на объездную ветку направили… — неуверенно предположил Голобородько, облизывая ложку.

Но состав, постепенно набирая ход, уверенно шел на запад…
* * *

— Товарищи! — надрывал глотку перед нервно гудящей толпой начальник сборочного цеха. — Я ведь уже сто раз вам объяснял: в связи с тем что все склады переполнены готовой продукцией, администрация вынуждена отправить большую часть сотрудников, занятых непосредственно в производстве, в отпуск. В оплачиваемый отпуск, товарищи! Все, я повторяю, все без исключения могут получить отпускные уже сегодня!

— А сколько дадут? — зычно выкрикнула могучих габаритов работница в заляпанной краской робе и по-старушечьи повязанной косынке на голове; внимательный читатель мог бы узнать в ней ту самую женщину «в горошек», спорившую с пенсионером в очереди к последнему обменнику.

— Все без исключения, — зачастил начальник, — получат среднезаводской оклад. Обиженных не будет, товарищи!

— Чего это ты нас все товарищами кличешь? — нехорошо прищурился морщинистый мужичонка лет за пятьдесят, посасывающий черный от никотина пустой плексигласовый мундштук. — Кому это ты товарищ, подстилка хозяйская? Ты гнида…

— Погоди, Степаныч!.. — зашикали на него. — Что значит «среднезаводской»? Ты в рублях нам скажи, Владимир Семеныч, в рублях!

Владимир Семенович порылся в карманах, нацепил очки и торжественно прочел, сверяясь то и дело с бумажкой, будто не мог по памяти или цифра была бог весть какая заковыристая:

— Пятнадцать тысяч рублей.

Над толпой рабочих повисла мертвая тишина, такая плотная, что было слышно, как где-то за несколькими стенами в механическом цеху мерно гудят станки, а далеко-далеко ухает пресс.

— Какие еще пятнадцать тысяч? — ахнула женщина-молотобоец, бригадир участка покраски. — Что это за цифра такая — пятнадцать