Грибница

На много сложнее оказалось научить эму замедлять бег, когда надо было притормозить. Ярослав придумал остроумный способ сделать это. Используя приклад своего ружья как тормоз, он натягивал постромки, выкрикивал команду «тормози!» и втыкал приклад в снег позади саней. Эму чувствовали рывок и замедление хода саней и невольно замедлялись сами. Вскоре они выучили и эту команду, правда при этом и Арина и Ярослав по нескольку раз вываливались на ходу из саней.

Теряя хозяев, эму тут же останавливались и начинали с беспокойством оглядываться, разыскивая тех по сугробам. Углядев пропавших, Цапа подбегала к ним и вопрошающе курлыкала: «Вы целы? Это игра?» Так добрались до перевёрнутого трактора и решили сделать привал. Город виднелся километрах в пяти-семи дальше.

Пока хозяева подкреплялись горячим чаем, временно выпряженные эму исследовали окружающую местность. Обладая не только острым зрением, но и достаточно хорошим чутьём, птицы вскоре обнаружили знакомый запах, несомый ветерком от комплекса из больших серых зданий, возвышающихся за соседним полем. Это были элеваторная и зернохранилище, но жители ДомаНадРекой ещё не знали об этом и никогда туда не наведывались. Как оказалось — зря.

Эму, пользуясь тем, что их опекуны расслабились и не особенно за ними приглядывают, потихоньку один за другим припустили навстречу аппетитному запаху. Когда их бегство заметил Ярослав, было уже поздно — до эму не долетел его окрик, и они скрылись из виду между серыми коробками непонятных строений.

— Придётся идти за ними, — сказала Арина. — Я и забыла: они постоянно пытались улизнуть от меня в этом месте. Что-то их привлекает в этих зданиях.

— Что это, по-твоему?

— Понятия не имею. Какие-то ангары, башня. Пойдём, посмотрим. Всё лучше, чем тут их дожидаться: хоть не замёрзнем.

Они пошли напрямик через поле и добрались до построек совсем взопревшие и задыхающиеся от усилий — снег был по середину бедра.

Эму носились вокруг одного из ангаров и возбуждённо курлыкали. Особенно их привлекали высокие раздвижные ворота. Как их открыть, молодые люди не имели понятия, но в ворота была врезана дверь, запертая на обыкновенный навесной замок. Заинтригованный Ярослав огляделся в поисках подходящего инструмента, чтобы сбить замок. У стенки соседнего ангара он заметил сугроб, из которого торчали концы металлических уголков, труб и другого металлолома. Ярослав направился туда и вскоре вернулся, вооружённый обрезком толстой арматуры. Ею он и сорвал замок. Дверь тут же отворилась выпустив в чистый морозный воздух облако ужаснейшего смрада. Ярослав с Ариной отшатнулись, эму же, напротив: как только дверь распахнулась — устремились вглубь тёмного помещения. И сразу же из ангара послышались сумасшедший визг и писк, и клекот охотящихся страусов. Не успели Ярослав с Ариной опомниться, как из дверного проёма на свет кинулись врассыпную десятки крыс. Грызуны были необычной жёлтовато-бурой масти и до ужаса огромны. Хотя Витёк, если б увидел их, пренебрежительно рассмеялся бы — его чёрный пасюк Крыс был гораздо больше. На Ярослава же произвели впечатление и эти сорокасантиметровой длинны садовые крысы.

Семёрка эму продолжала метаться по зернохранилищу (такова было прежнее предназначение ангара) и хватала перепуганных визжащих крыс. Каждый удар раздвоенным клювом проламывал очередной жертве череп, а эму, нанёсший смертельный удар, даже не останавливался и нёсся за следующей добычей. Это продолжалось минуты три. Потом уцелевшие крысы разбежались или забились в норы, а эму стали собирать свои трофеи. Подхватив очередную дохлую крысу, они выносили её из ангара и горделиво укладывали перед изумлёнными хозяевами. Всего набралось девятнадцать упитанных тушек.

— И что нам с ними делать? — поинтересовался растерянный Ярослав.

— А что ты делал, когда Спайк приносил тебе на охоте добычу? — спросила Арина.

— Хвалил и отдавал ему лапки и головы от дичи.

— Думаю, то же стоит сделать и сейчас, — с этими словами Арина наклонилась и подобрала за хвост ближайшую окровавленную тушку. — Ты только посмотри, как они ждут! Ах, вы мои хорошие! — она бросила угощение Эго, и он поймал крысу на лету. — Охотники! Вон сколько добычи принесли! Идите, я вас угощу!

Приговаривая так, Арина раздала каждому эму из своей четвёрки по две убитые крысы. Ярослав последовал её примеру, дивясь про себя, что не догадался до этого сам. Вскоре все эму занимались разделкой ещё теплой добычи. Проделывали они это с такой сноровкой, что становилось ясно — потрошить крыс для них дело привычное. Придерживая тушки лапами, эму вспарывали острыми загнутыми клювами им животы, потом хватали за шкирку и резко встряхивали. Во все стороны летели крысиные кишки, а тушки страусы потом разрывали на крупные куски и заглатывали вместе со шкурой и шерстью.

Опасаясь быть закиданными крысиными потрохами, хозяева эму поспешили ретироваться с места трапезы. На неё ушло не больше времени, чем на охоту и вскоре на снегу осталось только пять не разодранных тушек. Арина невозмутимо уложила три себе в рюкзак, а на оставшиеся указала Ярославу:

— Бери, это наша доля.

— Ты это серьёзно?! — скривился Ярослав.

— Глупый! — рассмеялась Арина. — Скормим им попозже.

Ярослав облегчённо выдохнул и тоже усмехнулся. Потом они вернулись к саням, впрягли подкрепившихся эму и двинули дальше.

Тем временем Тарас уже наносил запас дров к каждому из очагов в ДомеНадРекой и, уточнив у Ольги, что больше поручений для него нет, отправился развеяться в лес.

Когда-то он неплохо умел бегать на лыжах, даже получил юношеский разряд по этому виду спорта. Теперь старые навыки пригодились — он скользил по лесу на лыжах и наслаждался своими ощущениями. За спиной — карабин (Тарас уже привык к нему, как к собственной руке), в лицо светит неяркое солнце, разогретое от бега, тело обвевает свежим морозным воздухом.

Тарас сам не заметил, как оказался вдали от ДомаНадРекой и выехал на шоссе, уходящее в сторону Кировской области. По ровной дороге бежать было одно удовольствие. Ветер пригладил тут снег, слегка спрессовал его, и лыжи уже не проваливались как в лесу. Тарас подумал, что мог бы запросто добежать до города да ещё вернуться обратно дотемна. «И почему Арина не догадалась использовать лыжи, когда она шесть дней подряд ходила пешком к нашему перевёрнутому трактору? — подумал вдруг Тарас, но тут же себя одёрнул. — Впрочем, я и сам тогда об этом не подумал». И тут ему пришло в голову, что возможно Арина просто не умеет ходить на лыжах. Эта мысль его изрядно рассмешила: «Арина чего-либо не умеет?! А что, ведь вполне вероятно, что и Ярослав на лыжах не ходок. Здесь, в степной зоне такой спорт — экзотика». До Пыления у Тараса в Прикарпатье жила бабка, там он и научился бегать на лыжах. Справедливости ради он подумал, что у Ярослава просто не было такой возможности и тут же довольно улыбнулся: наконец ему выпадет шанс побывать в роли учителя для его самоуверенных и гордых товарищей.

Дорога всё больше углублялась в степь. Тарас остановился и огляделся. Километрах в трёх-четырёх позади виднелся узкий язык леса, в котором прятался ДомНадРекой, а вперёди на многие километры простиралась степь, плоская и однообразная, как замёрзшее море. Тут всегда гуляла позёмка и небо отчего-то казалось намного бледнее чем везде. Глаза быстро устали от сплошной белизны заснеженного поля, и Тарас повернул назад к успокаивающе-серой полоске леса.

Возвращаться домой ещё не хотелось, и он поехал на стрельбище — большую поляну недалеко от усадьбы, где её бывший хозяин когда-то хотел построить базу для отдыха. Из-за пыления стройка застопорилась, а техника и строительные материалы оказались покинутыми посреди леса. Словно заснувшие мамонты там и сям стояли укрытые снеговыми шапками КамАЗы. Приткнувшись к куче глины, сиротливо стоял бульдозер. Недалеко от него — тракторный экскаватор. Над стопкой бетонных блоков свесил свой крюк подъёмный кран. Тарас кружил по этому кладбищу мастодонтов и думал, пригодятся ли они ещё когда-нибудь человеку или будут гнить тут, пока не рассыплются в труху?