Космический марафон (сборник)

— Ты о чем?

— Понимаешь, мне еще никогда в жизни не приходилось слышать о поломках, в результате которых передачи возвращаются обратно, причем слово в слово.

— Ну вот видишь! — сказал я. — Это и есть твой первый раз.

— Но это теоретически невозможно, — настаивал он.

— То же самое можно сказать и о моей тетушке Марте. У нее на ногах десять пальцев.

— Как у всех, — сказал он.

— Да, но у нее их два на одной ноге и восемь — на другой.

Он слегка скривился и заметил:

— Слушай, сейчас речь идет не о каких-то там цирковых уродцах. Говорю же тебе: не может быть такой поломки, которая давала бы эхо-сигналы.

— Тогда как же ты это можешь объяснить?

— Никак. — Он тяжело вздохнул. — В том-то и дело. Я слышал то, что слышал, и со слухом у меня все в порядке, но тем не менее аппаратура здесь абсолютно ни при чем. Говорю же тебе, кто-то просто передразнивал нас, и ничего смешного я в этом не вижу.

— Эмброуз не такой человек, — сказал я.

— Верно, — подозрительно быстро согласился он.

— Да и Макфарлейну тоже такое ребячество не очень свойственно.

— Точно, — снова охотно поддакнул он.

— Тогда кто же?

— Да брось ты… в привидения я не верю.

На сем мы расстались, и я отправился дальше, чувствуя какую-то смутную тревогу, но не желая себе в этом признаться. Ведь Стив свое дело знал, как никто другой. С ним мало кто мог сравниться. Притом он был радистом нашего корабля. И говорил абсолютно убежденно.

Получается, что кто-то ткнул Макналти носом в его же собственные слова. Не Эмброуз. И не Макфарлейн. Но больше там никого быть не могло. И все же нам это отнюдь не показалось. Чем больше я раздумывал о последних событиях, тем более необъяснимыми они казались. Впрочем, там, где речь идет о чужих планетах, совершенно необъяснимые вещи случаются крайне редко.

Успокоенный донесением экипажа катера, Макналти расслабился настолько, что даже разрешил нескольким из нас размять ноги снаружи. Выйти должно было не более дюжины человек, причем поступил строгий приказ постоянно держать излучатели наготове и не отходить дальше чем на полмили от корабля. Дюжину счастливчиков отбирали по жребию, и ваш покорный слуга в нее, к сожалению, не попал.

Они явились ко мне за оружием. Одним из них был Джепсон, тот парень, который в прошлой экспедиции едва не захлебнулся клеем. Я решил его подначить:

— Ну, во что собираешься вляпаться на сей раз?

— Надеюсь, ни во что, — сразу вскинулся он.

Молдерс, великан-швед, беря излучатель, заметил:

— Лично я на всякий случай буду держаться от тебя подальше. Валяться склеенным с тобой мне что-то не очень понравилось.

Они ушли. Судя по цвету неба, гулять им предстояло не очень долго, поскольку солнце уже сади" лось и до прихода ночи оставалось никак не более часа.

Когда тени снаружи вытянулись и загустели, Макналти испытал новый удар. С полдюжины гуляк вернулось добровольно, поскольку они не встретили ничего, что могло бы их задержать. Пронзительно завыла сирена корабля, созывая остальных. На носу я заметил какое-то оживление и увидел, что расчет нашей скорострельной пушки проверяет готовность своего восьмиствольного любимца. Явно заваривалась какая-то каша, а какая именно, скорее всего мог знать Стив. Я отправился к нему.

— Что там такое?

— Катер ведь сбросил записку ребятам, верно? — оказал он.

— Конечно. Я сам видел, как она упала им чуть ли не на головы.

— Так вот, они никак на нее не прореагировали. — Он ткнул большим пальцем в темный иллюминатор слева от себя. — Уже стемнело, а они до сих пор не вернулись. И на вызов не отвечают. Я их вызывал до посинения, орал в микрофон так, что голос сорвал. Генератор шлюпки все еще работает, и канал по-прежнему открыт, но Эмброуз и Макфарлейн с таким же успехом могли бы торчать на другом краю Вселенной.

— Ничего не понимаю. — Я был искренне озадачен. — Ведь я же сам их видел. Они еще этак вальяжно расположились у самого люка. И с ними все было в порядке. Да и шлюпка вроде целехонька.

— Это неважно, — упрямо настаивал он. — Я же говорил тебе, что тут дело нечисто, и продолжаю это утверждать.

Поскольку сказать мне на это было нечего, я поплелся к себе, завалился в койку и попытался читать, но, сколько ни старался, никак не мог сосредоточиться. Я все сильнее чувствовал, что кто-то совершенно непостижимым образом натянул нам нос. Чем больше я об этом думал, тем больше нервничал, поскольку не мог придумать даже мало-мальски правдоподобного объяснения происходящему.

Снаружи уже воцарилась ночь, и только мерцающий свет звезд освещал окружающую растительность. Я все еще мучался над проблемой внезапно полезшего на рожон экипажа шлюпки, пытаясь решить, что же могло заставить его нарушить приказ, когда в дверь моей каюты раздался стук и заглянул Уилсон.

Увидев выражение его лица, я сразу сел. У него был вид человека, который только что обменялся рукопожатием с призраком.

— Что с тобой? — осведомился я. — Дурной сон приснился, что ли? Учти, убаюкивать тебя я не намерен.

— Сам не понимаю. — Он присел на край стола и попытался взять себя в руки, но это у него не очень получилось. — Думаю сходить к Макналти и все ему рассказать. Но сначала я хотел попросить тебя посмотреть и подтвердить, что я не спятил.

— Что посмотреть?

— Вот это. — Он бросил мне на колени три снимка.

Я мельком взглянул на них и понял, что это фотографий, сделанные с катера. Учитывая обстоятельства, при которых Уилсон снимал, вышли они довольно хорошо. Должно быть, он снимал с выдержкой в одну тысячную секунды или даже меньше и с диафрагмой, разинутой шире, чем рот венерианского гуппи. Никаких смазанных контуров, несмотря на колоссальную скорость катера. Четкие и ясные снимки, как будто сделанные со штатива.

— Неплохая работа, — похвалил я. — С камерой ты действительно обращаться умеешь.

Он как-то недоверчиво уставился на меня, потом сказал:

— Может, посмотришь повнимательнее? И скажи, видишь ли ты молнию на комбинезоне Эмброуза.

Я послушно взял снимки и принялся их рассматривать. Затем пулей вылетел из койки, метнулся к столу и включил сильную настольную лампу. При ее ярком свете меня ждало еще более сильное потрясение. Я аж весь задрожал. Вместо хребта вдоль спины у меня будто длинная тонкая сосулька протянулась.

Никакого Эмброуза на снимках не было. И никакого Макфарлейна тоже. Как раз на том месте, где возле люка шлюпки они стояли, теперь красовались два каких-то отталкивающего вида объекта, напоминавших большие клубки толстых черных переплетенных веревок.

— Ну? — спросил внимательно наблюдавший за мной Уилсон.

Я сунул фотографии ему в руки:

— Советую сейчас же отнести это капитану, и побыстрей! А я побегу готовить излучатели и так далее. Думаю, очень скоро все это понадобится.

Сигнал тревоги прозвучал минут через десять. Я уже был готов к этому и бегом бросился на нос. Мы собрались в кают-компании. Все молчали и ждали, что будет дальше. Вкатился Макналти, за которым по пятам следовал Эл Стор, как всегда огромный и сверкающий глазами. Макналти с каким-то ожесточением произнес:

— Мы вступили в контакт с высшей на этой планете формой жизни еще несколько часов назад, но поняли это, к сожалению, только сейчас. Эти существа враждебны по отношению к нам, и счет пока один-ноль в их пользу. Мы уже понесли потери и лишились четырех человек. — Четырех? — вырвалось у меня. Он бросил взгляд на меня, затем оглядел всех присутствующих.

— Я разрешил выйти двенадцати членам экипажа. Но вернулось только десять человек. По сигналу сирены не пришли Джепсон и Пейнтер. Кроме того, Эмброуз и Макфарлейн тоже до сих пор не откликнулись на приказ возвращаться. Поэтому мне не остается ничего иного, как считать всех четверых нашими потерями. — Голос его стал твердым. — И больше мы потерь допустить не можем!

Присутствующие немного заволновались. Стоящий рядом со мной Кли Янг наклонился и прошептал мне и Бренанду на ухо: