Ведьмино отродье

Потом, когда уже было темно, он еще издалека заметил костер там, как оказалось, ночевали дровосеки. Они лежали у огня вповалку, без всякой охраны, и, значит, можно было без особого труда напасть на них, добыть себе одежду, имя и потом уже совершенно спокойно, никого не опасаясь, спуститься в долину, а там, в первом же селении, в первом же доме, в который бы его пустили на ночлег, снова... Нет, ни к чему все это. И, постояв возле огня и немного согревшись, Рыжий так же тихо, как пришел, ушел от дровосеков. Потом еще два дня - и при этом постоянно таясь - Рыжий спускался по тропе, а утром третьего, продравшись через заросли, взобрался на скалу...

Лег и прищурился. Самодовольно зевнул. А что! Ведь он уже, считай, почти пришел туда, куда хотел! Внизу под ним, под обрывом, раскинулась долина - вся зеленая! А вон река, а вон запруда, мельница. А вон квадратики возделанных полей. Дальше дома в две улицы. Повозка едет по дороге. В повозки, так у них в Мэге заведено, впрягают должников, в плуги военнопленных и мятежников... А вон еще дома, еще. И так примерно вот такая же картина будет еще на сорок дней пути, и только потом уже будет столица, град Бурк. И уже там...

Но здесь, в Двенадцатой Провинции, в Чупрате, об этом думать еще очень рано. И вообще, вначале ты, Рыжий, должен решить, кем ты будешь называться в этой новой жизни. Проще всего, конечно, сейчас лечь в засаде, поймать идущего с поля крестьянина, снять с него его серую холщовую попону... А после в этой вонючей позорной холще ты будешь вынужден кланяться всем тем, кто ходит в крапчатом, малиновом, ездит в зеленом, золотом... Хотя и этих, едущих, кстати, тоже можно легко подстеречь и ограбить, да так, что никакая охрана им не поможет! А после... Р-ра! Но если уж на то пошло, то еще проще будет сразу стать безместным йором, тем более что в последний год их здесь развелось несчетное множество. И, значит, тогда можно вовсе ни во что не рядиться, а идти прямо так, прямо в том виде, в котором ты сейчас и есть то есть в одном ремне да поясе. Безместный йор - он вне сословий, вне закона. Это, конечно, хлопотно, зато... Ар-р! Р-ра! И Рыжий встал и двинулся к тропе, ведущей вниз, в долину.

В долине Рыжий напрямик, через нескошенное поле, вышел к почтовому тракту и побежал по нему - на двух конечно же, ибо свободные здесь иначе и не бегают, здесь же ведь цивилизация... Гм! Да! И Рыжий побежал по краю, при обочине. И это правильно. Дело в том, что этот тракт, он хорош только для повозок, а босиком по нему - это просто беда, стопы об камни сразу посбиваешь! А путь далек... Но Рыжий не спешил и не вставал, как раб, на все четыре - бежал себе по-прежнему на двух, мерной трусцой, по-йорски, такой бег называется измот... Вот и бежал измотом. Прохожих и проезжих не встречал - ведь здешнее предгорье как-никак окраина, места почти незаселенные. Да и время, прямо скажем, нынче весьма неспокойное... И это хорошо! Чем меньше глаз, тем лучше. Он бежал. В полдень, немного притомившись, Рыжий присел у придорожной