Властелин знаков (Лексикон)

— Слушаюсь, сэр. Но эти господа, в свою очередь, весьма прозрачно намекали на свою близость к императорскому двору.

— Ба! Для старушки Викки мы и так сделали довольно: фактически выиграли эту маленькую войну! Причем рискуя собственной задницей: промедли чертовы татары с подрывом — крепостная артиллерия разнесла бы нас в клочья… Знаешь, я хочу довезти эту чудо-машину в целости и сохранности: в Империи такая стоит уйму деньжищ!

Голоса сделались невнятными: очевидно, эти двое отошли от переговорной консоли. Девушка вся обратилась в слух, но беседа на том и закончилась.

Улучив момент, Ласка поведала о своем открытии Озорнику — и с тех пор они часами, сменяя друг друга, прислушивались к происходящему в рубке. Команда, естественно, заметила, что одноглазый предпочитает проводить время в каюте своей спутницы; но двусмысленное подмигивание и похабные ухмылки оба стойко игнорировали — и вот, наконец, им улыбнулась удача.

— По расчетам штурмана, сегодня ночью мы пересекаем воздушные границы Империи… Вы уже решили дальнейшую судьбу наших… Э-э… Гостей? — последние слова Гибсон произнес с легким нажимом.

— Пока нет, — после недолгого молчания откликнулся Стерлинг. — К чему спешить? У нас еще уйма времени, не так ли?

— Будет куда лучше, если неопознанные трупы найдут на варварских землях.

У Ласки перехватило дыхание.

— Не будьте столь кровожадным, мистер Гибсон, — усмехнулся Стерлинг.

— Вы положили глаз на девчонку, верно? Однако успех нашего дела может оказаться под угрозой: что, если об этой истории пронюхают газетчики?

— Позволь-ка мне судить о таких вещах! — В голосе капитана неожиданно прорезался металл.

— Виноват, сэр.

— Маленькая вертихвостка и в самом деле очаровательна, — сказал Стерлинг уже мягче. — Такая непосредственность! И ты прав, черт возьми: я не прочь насадить эту бабочку на свою булавку. Но меня куда больше беспокоит наш второй гость.

— Одноглазый механик? Ну-у… В принципе, с ним мог бы произойти несчастный случай, — задумчиво протянул Гибсон. — Он любит гулять по обзорной палубе. А девчонку вовсе не обязательно отпускать с «Буканьера».

— Он никакой не механик, заруби себе на носу, Брюс. И не ученый. Хотя вполне допускаю, что и ученый, и механик — в числе прочего. Дьявол! Этот тип не дает мне покоя. Есть в нем нечто… странное, мать его. И я хочу разобраться — что.

— Так почему бы не устроить допрос? Нам уже доводилось развязывать языки.

— Да хотя бы потому, что он может оказаться человеком Форин Офис.

Гибсон, похоже, сильно удивился.

— Разведчик?! Но в таком случае почему он не попросил у нас содействия?!

— С какой стати? Для него мы — авантюристы, каперы под флагом Ее Императорского Величества, не более. К тому же я могу и ошибаться.

Собеседники замолчали.

— А не лучше ли передать этого типа в руки имперской контрразведки? — сказал вдруг Гибсон. — Пускай они разбираются, кто он и что.

— Ха! Об этом я как-то не подумал! — откликнулся Стерлинг. — В самом деле, это снимает все возможные проблемы. Если он работает на правительство, мы лишний раз подтвердим, что являемся верными слугами Ее Императорского Величества…

— Полагаю, мы в любом случае заработаем пару очков. Если вы уверены, что этот тип — не тот, за кого себя выдает…

— О, в этом я уверен вполне. Значит, вопрос можно считать решенным.

— Что же касается девчонки…

— Я лично позабочусь об этой крошке! — самодовольно заявил Стерлинг.

Ласка вдруг ясно представила себе выражение лица капитана, сальную улыбочку на его отвратительной жирной физиономии. «Пристрелю!!!» Девушка, задыхаясь от ярости, стиснула кулаки. Озорник нащупал ее плечо, сжал предупредительно: «Тихо! Ни звука!» Мало-помалу Ласка успокоилась.

— Пожалуй, все, что надо, мы узнали, — сказал Озорник во время очередной прогулки. — Пришло время покинуть «Буканьер».

— Как? Броситься за борт? — саркастически усмехнулась девушка.

— Именно так, — серьезно кивнул Озорник. — Ты слышала когда-нибудь о прыгунах с монгольфьеров?

Ласка на секунду задумалась.

— С матерчатым куполом?

— Да, шелковый купол в ранце. Развлечение склонных к чрезмерному риску джентльменов. Или бедолаг, очутившихся на терпящем крушение воздушном корабле. Насколько знаю, этими штуками комплектуют нынче все дирижабли.

— Но я никогда…

— Я тоже. Придется рискнуть. — Озорник проницательно посмотрел на девушку: — Не струсишь?

— Вот еще! — зло сверкнула глазами Ласка. — Я казачка!

— Значит, решено; бежим сегодня ночью. А сейчас поспи немного. Силы тебе понадобятся, — подытожил Озорник.

Вернувшись в каюту, Ласка упала на свою койку. Мысли роились в голове, словно песчинки в струях родника, — вспыхивали искорками и тут же гасли, уступая место другим. «Не засну!» — подумала девушка. И почти сразу погрузилась в сон.

Он разбудил ее затемно. Чуть слышно жужжали моторы; это был единственный звук в тишине. Озорник приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

— Никого нет, — прошептал он. — Нам надо попасть на нижнюю палубу: ранцы наверняка припрятаны там.

— Откуда знаешь?

— Логика. Аварийные люки находятся в днище гондолы, верно? Значит, спасательные средства должны быть поблизости.

Коридоры воздушного корабля были пусты. Девушка и ее спутник беспрепятственно спустились по трапу вниз. Шум работающих механизмов слышался здесь явственнее. По потолку тянулись ряды труб, решетчатые конструкции, образующие каркас гондолы, казались в скудном, сочащемся из машинного отделения свете костями допотопного монстра. Озорник осмотрелся.

— Ага, так я и знал! Вот они висят, наши пропуска на волю, — тихонько пробормотал он.

— Уже покидаете нас? — раздался вдруг знакомый голос.

Ласка вздрогнула от неожиданности. Дверь машинного отделения открылась, и капитан Стерлинг, пригнувшись, чтоб не задеть низкую притолоку, шагнул им навстречу.

— Не смеем больше злоупотреблять вашим гостеприимством! — в тон ему ответил Озорник.

— Я как чувствовал… — Стерлинг потянул рычаг на своем протезе — и стальные пальцы с лязгом сжались в кулак. — Бессонница, чтоб ее…

Озорник двинулся навстречу капитану. Походка его вдруг сделалась мягкой, кошачьей — словно у готовящегося к прыжку зверя. Стерлинг, прислонясь к переборке, с улыбочкой глядел на него — и вдруг, сорвавшись с места, бросился вперед. Ласка даже вздрогнула — она никак не ожидала от этой грузной туши подобной стремительности! Железный кулак просвистел в воздухе; удар был нанесен с такой силой, что капитана развернуло — но цели своей он не достиг. За миг до этого Озорник сделал нырок вперед, проскользнув под рукой своего противника — и нанес ему два коротких удара, в горло и в живот. Лицо Стерлинга исказила гримаса боли. Он рухнул на колени, одновременно пытаясь достать Озорника, но опять не попал — протез врезался в металлический шпангоут, выбив сноп оранжевых искр. «Почему он не позовет на помощь?» — удивилась девушка, и в тот же миг капитан сипло прошептал:

— Гарри! Хетуэй! Ко мне!

— Они вас не слышат, сэр, — любезно ответил Озорник. — По моему опыту, голос вернется к вечеру, не раньше… И ближайшие пару дней вам будет очень больно глотать.

— Ах ты мерзавец! — прохрипел Стерлинг и сунул руку за пазуху. — Сейчас…

Движение одноглазого было неуловимым. Вот капитан пытается встать, держась за выступ шпангоута, — а вот он уже распростерся ниц, уткнувшись физиономией в пол.

— Так, нам стоит поспешить. — Озорник взял со стеллажа туго набитый брезентовый ранец и кинул его Ласке.

— Ты убил его?!

— Я не такой кровожадный, — усмехнулся Озорник. — В том и проблема. Он в любую минуту может очнуться. Надо сказать, мистер Стерлинг оказался несколько более крут, чем я думал; впрочем, неудивительно. Одинокие волки вроде него ребята ушлые. Нет, эти ремни должны быть крест-накрест; надевай через голову.

— А ты здорово дерешься! — уважительно сказала девушка, разбираясь с креплениями. — Хотела бы я так же уметь. Научишь, а?