Фулгрим (ЛП)

— Да, великолепный, — согласился Делафур, посмотрев на сидящую в профиль девушку. В этот момент стартовала вторая волна десантных судов, и голубое пламя двигателей затмило солнечный блеск на их крыльях. Хотя наблюдательная палуба была в сотнях метров от зоны запуска, вибрация корпуса «Гордости Императора» отдавалась во всем теле Остиана.

Наконец, последние «Штормбёрды», оторвавшись от «Андрониуса» и «Чести Фулгрима», понеслись к Лаэру. Делафур заставил себя отвернуться от художницы и проследить за огненными стрелами, которыми пронзали мрак космоса хищные «птички» Детей Императора. Каэсорон сказал Серене, что удар будет «полномасштабным», и Остиан готов был поверить ему — число «Штормбердов» явно исчислялось десятками, если не сотнями.

— Знаешь, хотел бы я знать, на что это похоже, — задумчиво начал скульптор. — Целый мир, покрытый одним огромным, бесконечным океаном. Сложно осознать такое, даже если увидеть своими глазами.

— Не знаю я, — ответила Серена, отбрасывая со лба темные пряди и продолжая упоенно рисовать. — Наверное, что-то вроде обычного моря, только очень большого.

— Даже когда я смотрю отсюда, с орбиты, у меня дух захватывает».

Художница искоса посмотрела на него:

— Ты ведь не был на Двадцать Восемь-Два?

Остиан помотал головой:

— Нет, я присоединился к Экспедиции во время перехода к Лаэру, так что это первый для меня мир, если не считать Терры, конечно.

— Так получается, что ты никогда не видел моря? Ты ведь вырос в городе-улье, да?

— Ну да, ни разу, — согласился Делафур, чувствуя себя немного глуповато.

— Милый мой мальчик! — всплеснула руками Серена, глядя на него поверх альбома. — Тебя нужно будет обязательно свозить на поверхность, когда закончится война!

— Думаешь, нам позволят?

— Да уж надеюсь!, — скрежетнула зубами Серена, с треском вырывая лист из альбома и яростно комкая его. Бумажный шарик полетел на пол:

— Совсем немногим из нас разрешили спуститься на поверхность Двадцать Восемь-Два. Ох, какой же чудесный был мир! Горы, сияющие снежными вершинами, материки, сплошь покрытые лесами, прозрачные озера, и небо… какое там было небо! Невиданный оттенок, что-то лазурно-синее. Я всегда представляла таким небо Древней Терры — думаю, потому-то оно и запало мне в сердце. Конечно, наделала там кучу пиктов, но они не передают и маленькой доли того очарования… А самое обидное — я так и не смогла смешать краски так, чтобы точь-в-точь передать этот чудесный цвет. До сих пор не могу себя простить.

Остиан заметил странную вещь: когда Серена говорила о неудачной попытке смешать краски, то почти незаметно колола свое запястье небольшой иглой. На бледной коже художницы выступило несколько капель крови.

— Я больше ничего не могу. Ни на что не способна, — с отсутствующим видом продолжала девушка. Остиану было невероятно жаль её, он задумался над тем, как же отвлечь Серену от самоистязаний. Последнее время художница в основном занималась тем, что рвала и разбрасывала по кораблю незавершенные работы, разочаровавшись в своем таланте.

— Слушай, если получится — я бы хотел, чтобы мы вместе посмотрели на Океан Лаэра вблизи, — наконец произнес Делафур. Серена в ответ лишь улыбнулась и кончиками пальцев погладила его по щеке.

Гаюс Кафен пригнулся, пропуская над собой клинок с визгом рванувшегося на него лаэранца, и ответным ударом всадил цепной меч в брюхо врага. Брызнул фонтан крови и костей, а когда Гаюс потянул свое оружие назад, то вслед за бешено воющим лезвием ему под ноги вывалился клубок склизких внутренностей.

Десантник сражался в дымных всполохах огня, поднимавшихся из руин лаэранской башни-раковины, где догорали два «Штормбёрда». Экипаж и пассажиры кораблей погибли при столкновении с атоллом, почти снесшем и саму башню, поэтому Кафену хватило одной связки гранат, чтобы окончательно свалить её с невероятным грохотом. Марий Вайросеан просил его «пометить позицию»? Он сделал все, что мог, и если уж даже такой знак останется незамеченным — что ж, Гаюсу и его людям сильно не повезет.

Они с боем пробивались через гигантский комплекс лаэранских «нор», выполняя приказ Деметера, но ксеносам, похоже, удалось предугадать их фланговый маневр. В каждом хоть немного надежном укрытии, за каждым большим обломком коралла скрывались двое-трое лаэранцев, молниеносно бросавшихся на Детей Императора в безумном круговороте сверкающих клинков и сгустков энергии.

Эти схватки были быстрыми и жестокими, враги сражались лицом к лицу, не имея ни пространства, ни времени на изящные приемы. Впрочем, безумными атаки ксеносов назвать не поворачивался язык — они всегда наносили удары в центр строя Астартес, и выжить там удавалось лишь счастливчикам. Сам Кафен был покрыт запекшейся кровью — своей, боевых братьев и лаэранцев. Некоторые раны продолжали кровоточить, и дыхание Гаюса понемногу становилось неровным и поверхностным, но Десантник упрямо шел вперед. Сделать хотя бы минутный привал значило подвести Соломона, сорвать его план атаки.

Чудовищный визг заставил Кафена поднять голову. На его глазах новая волна лаэранских солдат выплеснулась из укрытий. Выглядело это так, словно из-под земли вдруг забили фонтаны змееподобных тел. Воздух наполнился смертоносными зелеными молниями, и вокруг Гаюса запрыгали обломки коралла и сорванные куски брони Десантников.

— Отряд, к бою! — хрипло закричал Кафен, увидев прямо перед собой трех ксеносов с плюющими огнем «перчатками». В ту же секунду сбоку раздался особенно громкий визг, и Гаюс резко развернул дуло болтера в сторону новой угрозы.

Выстрелить Десантник не успел — «земля» под ногами яростно затряслась, и Атолл-19 медленно, но неудержимо начал крениться. Кафен, упавший на одно колено, ухватился за растущий из стены коралловый завиток и вернул себе равновесие. Оглядевшись, он понял, что лаэранцы, несмотря ни на что, продолжают вылезать из своих нор. Меткая очередь из болтера разорвала одну из тварей почти надвое, и она рухнула навзничь, дергаясь от жуткой боли.

Тут же оглушительная пальба грянула со стен, окружающих улицу, и десятки ксеносов, пытавшихся взять воинов Кафена в кольцо, разлетелись обрывками плоти.

Гаюс завертел головой, пытаясь разобрать, откуда велся огонь — и засмеялся от радости, увидев спрыгивающих наземь Астартес. Цифра «III» на их наплечниках не оставляла места для сомнений — это была Третья Рота Мария Вайросеана!

Сам Капитан спрыгнул со стены в двух шагах от Кафена, и дуло его болтера тут же вспыхнуло огнем, добившим какого-то чудом уцелевшего лаэранца.

— Вот и мы, Сержант! — рявкнул Марий. — Ну, где сейчас Деметер?

Кафен, наконец поднявшийся на ноги, указал в конец длинной улицы. Вайросеан кивнул и бросил взгляд на своих бойцов, жестоко подавлявших последнее сопротивление защитников Атолла:

— Тогда вперед, соединим наши отряды, как приказал Примарх!

Перегруппировавшись, Десантники Гаюса и Мария рванулись вперед.

ЕЩЁ ШЕСТЕРО бойцов погибли — кого-то рассекли ятаганы лаэранцев, из тел остальных просто-напросто выело огромные куски плоти после попадания зеленых «молний», растворивших силовую броню. Соломон начинал жалеть о том, что сбросил шлем и отрубил себе вокс-канал — ведь больше всего на свете ему хотелось узнать, что же сейчас происходит на Атолле-19.

Никаких признаков того, что Телоний или Кафен вот-вот придут на подмогу, не появлялось, а отряд поддержки Голдоары, попытавшийся прорваться к ним, не имел оружия ближнего боя и потерпел неудачу. Хорошо ещё, их не разгромили, а просто оттеснили назад.

Похоже, Деметер и его воины остались одни.

Соломон ударил цепным мечом в раззявленную пасть лаэранца, и клинок вышел наружу, пробив голову врага насквозь. Тварь повисла на мече Капитана, и тот, почувствовав, что не может удержать такой вес, попытался выдернуть клинок. Но бешено визжащие зубцы работающего меча слишком прочно застряли в крепком черепе ксеноса.

Совсем рядом раздался очередной мерзкий крик наслаждения, и Соломон прыгнул на землю, увернувшись от очередного сгустка зеленого огня. На него, с ужасающей скоростью скользя по останкам погибших Десантников, надвигался очередной лаэранец. Безоружный Деметер перекатился на спину, и, не вставая, двинул врага тяжелым ботинком в лицо.