Почти библейский исход (СИ)

От эдакой медитации утренней отвлёк чувствительный толчок под рёбра.

— Папа, задумался?

— Ага. Красиво.

— На море смотри!

— Ну, кораблики…

— Вон тот, за сухогрузом!

— Каким???

— За спиной — транспортёр и сёстры. Прямо — пассажирское судно. Левее него, но ближе к нам — сухогруз. За ним, вон, из-за него появляется, видишь?

— Тотти, что я могу там увидеть, если бинокль у тебя?

Километрах в трёх от берега действительно виднелись корабли, но ни тип, ни принадлежность, ни, тем более, смысл их телодвижений мне был непонятен. Чего Тамир завёлся?

На мой вопрос по поводу его возбуждения Тамир разразился небольшой лекцией. Приведший его в восторг кораблик — «со службы их не видел!» — сторожевой катер израильских ВМС. Небольшой, мореходный и с изрядной автономностью — не год, конечно, но всё же…

— А откуда познания-то?

— Я должен был в мотористах служить, даже учился, но вместо моря просидел на суше в районе Нувейбы, наблюдая за морем и повышая уровень «боевой и политической», читая газеты и обихаживая дизель-генератор.

— И таки шо с корабликом?

— Он не управляется. Дрейфует.

— Предлагаешь взять на абордаж? Вплавь, кролем, добраться?

— Нет. Но мысль правильная. Надо обдумывать.

— Давай-ка на ходу обдумаем, ладно? Пора выдвигаться, а мы неумытые и не евшие ещё.

Предотъездные дела не затянулись. Спустя полчаса выехали: впереди «на лихом коне» Тамир за рулём броневика и Александра в башне, за ними я и Алёна в кабине грузовика.

До Эль-Кусейра добрались не торопясь — и броневик явно не гоночный болид, и я не очень уверенно чувствовал себя за рулём грузовика с прицепом. Остановились за полкилометра до города. Вышли, поглядели в бинокли на всё так же стоящих живых мертвецов.

— Саш, ты как капитан — что скажешь?

— Планов, на мой взгляд, два: либо стреляем и проносимся насквозь, либо стреляем и едем не торопясь.

— Если позволите насквозь гражданской женщине сказать…

— Просим-просим!

— С Петром в кабине, конечно, приятно ехать… Но если припрыгнет двойник утреннего «посетителя», приятная езда окончится. Для нас, по крайней мере. Так что — это моё мнение — едем вчетвером в броневике. Кружочек по городу мотанём, если получится — вернёмся.

Логично, на мой взгляд. Да, и «гуртом и батьку бить легче» и «на миру и смерть красна». Поддержал Алёну, Саша неодобрительно покачала головой, а Тотти молча полез на водительское сиденье.

Ах, какими красивыми были мечты… Враги сами лезут под пули, ложатся штабелями или в панике разбегаются… Хрена лысого! После короткой пристрелочной очереди, неприятно давшей по ушам, людское море заколыхалось. Мы с Тотти хором попросили «тайм-аут» и занялись изготовлением затычек для ушей — «штатных» шлемофонов нашлось отчего-то всего два, и оба были уступлены девушкам. Как следует законопатившись, мы проорали хором «Огонь!» и приникли к биноклям. После приблизительно двадцати выстрелов «южный» въезд в Эль-Кусейр заволокло дымом и пылью. Постояли минут десять, ожидая, пока развеется облако. Толком не дождались и подъехали поближе.

От «эпического полотна» хотелось блевать, пардон. Половина мозга орала «Это игра!», половина — «Это жизнь! Вот такая херовая у нас жизнь!» Метров тридцать дороги, покрытой слоем сплошного плохо провёрнутого «фарша», даже не фарша, а гуляша, местами шевелящегося. И уцелевшие, покидающие «место происшествия».

Постояли, продышались и поехали. Проехали, правда, немного, метров двести — «сквозная» дорога через городишко оказалась напрочь закупорена огроменной пробкой. Тотти капитально взопрел, сдавая задом. Сунулись по набережной объехать завал — упёрлись в толпу мертвяков возле мечети. Ну, почти упёрлись, метров пятьдесят от поворота проехали. Картина маслом: Тотти неслышно орёт на родном языке, пытаясь сдать назад, я неслышно матерюсь, сам себя не слыша, и поделать ничего не могу — нечем заняться, так что пялюсь в эту толпу, а над нами гулко стреляет пушка.

Не знаю, кто как, а я себя осознал, только когда Тамир с рёвом пронёсся мимо оставленной «на потом» нашей сцепки. Насилу привлёк его внимание, а то уехали б в Марса-Алам.

Пока он разворачивался, благо полотно дороги поднято над окружающим ландшафтом невысоко и кюветы символические, я лихорадочно бил в башке мысли на тему «а чо дальше?». Вот не люблю я коренных изменений даже в общих планах! Прям как командование вермахта в Великую Отечественную… Тут же непрошено в голову влезла картина 22 июня и толпы зомбей, поедающих вероломных оккупантов. Хмыкнул, но тут же изгнал ее, как кощунственную и неконструктивную. А пока изгонял, Тотти уже к грузовику подъехал. Договорившись ехать в место ночлега, я пересел в автопоезд и, развернувшись, попылил по слегка уже занесённой песком дороге на юг. Ехал первым, так как броневик вонял — мама не горюй. Вот ещё проблема — как отмыть от мертвечины это бронечудовище?

Доехали, и пока девушки занимались обедом, мы с помощью найденного длиннющего шланга, который с трудом, но подключили к пятикубовой цистерне с водой, слегка отмыли колёса и колёсные арки. Заодно и сами помылись. Вонь уменьшилась или я принюхался? Скорее второе, наверное, — по первости в казарме тоже глаза резало от запахов, а потом как отшибло… Вернулись, расселись в нашей с Тамиром «спальне» вчетвером и уныло как-то принялись за армейские сухпаи. Даже не уныло, без энтузиазма просто. Алёна попутно что-то рассматривала в ноуте.

— Тотти, а ты с утренним корабликом справишься?

— Что за кораблик?

— Саш, мы утром в море, километрах в трёх, еврейское судёнышко видели…

— С моторами — их там два — справлюсь, а вот как капитан и лоцман я — никакой.

— Тотти, а вы…

— Саша, мне, если не против, говорите «ты»!

— Взаимно! Ты местные отели хорошо знаешь? На предмет катеров каких-либо?

— Километрах в десяти в сторону Марса-Алама — целых два. Но оба большие, много народа было… Но чуть дальше — «Центр морского отдыха», вот там… Маленький отельчик при большой пристани, разных катеров с десяток, и небольшие есть — на пять-шесть пассажиров, и два — человек на десять.

«Жить стало лучше, жить стало веселее!» [11] И челюсти заработали у всех, глаза заблестели, и Алёна клавишами как-то бодрее затукала. После оживлённого обсуждения, прерываемого на консультационное прилипание к экрану компьютера, план-минимум вызрел: доедаем и выдвигаемся единым целым на броневике в «центр», находим лодку и плывём — мы не моряки, нам плавать можно — к израильскому кораблику. А там видно будет. План-медиум: не обзаводимся водным транспортом в «центре» — ищем в отелях. Ну а «максимум» остался прежним — вернуться домой живыми и здоровыми.

Определённость хоть в чём-то — великая вещь! «На вахте» никого не оставили — не по раздолбайству, а из-за опасения за остающихся. Оружейный мегадевайс-то уезжает, а ну как нагрянет кто? Хоть мёртвый, хоть вооружённый живой? И гадай уехавшие, как там оставшиеся, и наоборот… Так что, решив, что «сядем все!» [12], загрузились в проверенный броневик, только на этот раз за руль сел я, а абориген Тотти показывал дорогу.

Первый отель, в котором могли быть подходящие нам плавсредства, проехали «на рысях», даже не занявшись первым «вечным» делом — глядеть на огонь. Кто подпалил, неизвестно, но горело всё: полыхало здание, часть пальм, даже газон перед отелем то ли парил, то ли тлел. И запах… Потом проехали через толпу мертвяков у здоровенного комплекса «Свисс-отеля», сбив двух зазевавшихся «бывших клуш» — блин, вот не любил я в «допесцовой» жизни подобных персонажей. Приехал купаться и загорать — на фига тебе шпильки десятисантиметровые, меха и кило брюликов в золоте? В пляжный волейбол играть или у бассейна дефилировать, постоянно падая? Особенно напрягали подобные в средней руки отелях — взгляд леди в пабе для черни, понты, всё им не то и все не те, одно быдло вокруг, а это так утомляет… Прынцев им подавай, королевам зажопинским, и всеобщего поклонения… А дальше мы попали в аварию!