Квардилион

Квардилион - это я. Я командир, и под моим началом двадцать воинов. Пять квардилий - штандарт, пять штандартов - колонна. Когда колонна входит в город, улицы пустеют. В городе пыль, тишина. Только слышится:

- Р-раз!.. Р-раз! - и дружный топот наших ног. Да еще лязгают латы, скрежещут, сшибаясь, щиты. Щиты у нас высокие, широкие, и в сомкнутом строю колонна - как змея, покрытая железной чешуей, В колонне мы неуязвимы.

А поодиночке мы в город не ходим.

Здесь круглый год жара. Ветер с пустыни приносит песок. Песок под ногами, песок на зубах. Когда смотришь на небо, то солнца почти не видно - все небо в пыли. Зачем здесь построили город? Кривые улицы, дома без окон, стаи голодных собак, на перекрестках нищие - гнусавые, кривые, в язвах. Когда я вывожу свою квардилию в дозор, то всякий раз кричу при виде нищих:

- Бей их!

Их бьют, они не ропщут - расползаются. А если мы входим в дома, то и там нам никто не перечит.

Ночами я почти не сплю: мне душно. Я прослужил в этом проклятом городе уже шесть лет и ни разу не видел дождя. Деревья и трава здесь тоже не растут, здесь сохнет и крошится даже камень.

Каждое утро под звуки трубы мы выбегаем из казармы. Похлебка, сыр, кружка воды - и в строй. До обеда муштра. В обед опять похлебка, сыр, кружка воды - и в строй. Два раза в месяц мы ходим в дозор. И так от весны до весны Весной, назавтра после... Да! Весной приходит пополнение. Всех воинов меняют; мы, квардилионы, принимаем новобранцев. День-два знакомимся, а после вновь: похлебка, сыр, кружка воды - и в строй.

Порой мне кажется, что все это мираж. Быть может, я давно убит еще тогда, в сражении при Кардах, - мое тело сожгли, а душа переселилась в Город Мертвых. Здесь нет живых людей, одни лишь тени. А я? Разве я человек? Я не способен чувствовать - ни радости, ни боли, ни добра, ни страха. Я одичал, я - зверь. Шесть лет я не видел дождя, и я уже не помню, что такое лес, деревья, трава.

Правда, однажды...

Однажды в тени за казармой я увидел маленький росток. Росток был чахлый, серый, запыленный. Но я был несказанно рад: я наконец-таки увидел жизнь! Я опустился на колени и осторожно стер с травинки пыль. Я взрыхлил вокруг нее землю ножом. Я поливал травинку дважды в день. Вода у нас, конечно, привозная, и выдают ее строго по норме, но я не жалел; травинка выпивала половину моей доли. На пятый день она зазеленела, на восьмой... засохла.

Вот так я умер во второй раз. Теперь я точно знал, что нет ни города, ни жителей, ни гарнизона, ни меня, а есть лишь тени мертвых. Казалось бы, жизнь кончена и можно успокоиться, пора в конце концов привыкнуть. Ведь у меня на плече шесть нашивок - шесть раз я встречал здесь весну... О, будь она навеки проклята!

Когда-то я служил на севере; дождь там замерзает в белую колючую крупу. На севере все ждут весну - и природа, и люди. А здесь, накануне весны...

Мы встаем до рассвета. Похлебка, сыр, кружка вина - и в строй. И муштра до обеда. А вечером кружка вина - и в дозор. Ночью снова