Зов крови (СИ)

Алексей Мироненко

Зов крови

Пролог

[Грэй]

— Разряд!

Разряд электрического тока запустил мое остановившееся сердце. Я резко вдохнул, раскрыв глаза. Надо мной нависла темная ночь, и работник скорой помощи с двумя пластинами дефибриллятора уже хотел повторить процедуру.

— Ожил! — радостно сообщил медик, почему-то вновь заволакиваемый дымкой.

Все вновь пропало, и Припять встретила меня. Я уже не понимал, где реальность, где воспоминания, а где вымысел моего разума. Потом все вспомнилось и встало на свои места…

Наташа надула губки и отвернулась от меня. Я молча покосился на нее. Ссоры, ссоры… Черт дернул меня пойти на этот долбанный корпоратив на прошлой неделе. Доказывай теперь ей, что ни с кем там не снюхался, а след губной помады на шее случайно оказался. Просто эта наша коллега (да я даже не знаю ее имени!) споткнулась и упала, я оказался рядом и поймал, а она уткнулась мне губами в шею. Глупо звучало, сам знаю, но я же не знал, что там след после этого остался. Да еще настроение попортил этот тип, который хотел угнать нашу машину, прямо как только мы вышли из подъезда. Вовремя все-таки ушли.

Дворники бешено протирали лобовое стекло, которое заносило липким мокрым снегом. Я ехал медленно, машину заносило и при легких поворотах. Машин на проспекте не было, и я чуть ускорился. Впереди тускло горел зеленый, и я не беспокоился. Но на перекрестке прямо передо мной вылетел черный «мерс», и я резко дал по тормозам. Но скользкая дорога не позволила мне этого сделать, и машина проскользила вперед. Из-за шума ветра я почти не расслышал громкую сирену.

Наташа закричала, затем милицейская патрульная машина врезалась в наш старенький «BMW». Мы вылетели на встречную, автомобиль несколько раз развернуло. Раздался отдаленный сигнал еще одной машины, и вновь грохот, и наш «BMW» толкнуло назад, а меня выбросило через лобовое стекло.

— Разряд!

Разряд электрического тока запустил мое остановившееся сердце. Я резко вдохнул, раскрыв глаза. Надо мной нависла темная ночь, и работник скорой помощи с двумя пластинами дефибриллятора уже хотел повторить процедуру.

— Ожил! — радостно сообщил медик, почему-то вновь заволакиваемый дымкой. — Не умирай! — добавил он, и вновь приготовился сделать разряд.

— Г-где Наташа… — прохрипел я.

— Тише, приятель, сейчас доставим тебя в больницу…

— Где Наташа? — совладав с языком, спросил я.

Мир снова накрыла тьма…

Издалека раздавался слабый писк. Где-то я его уже слышал… Это писк больничной аппаратуры, которая еще поддерживает во мне жизнь… Это мое сердце так медленно бьется…

Я открыл глаза. Белый потолок, белые стены. Невероятным усилием я поднял одну руку и снял дыхательную маску, затем отцепил тонкий проводок капельницы. Отцепил липучки с проводками ото лба и с груди. Приподнялся, оглядел палату.

Одиночная палата, набитая аппаратурой. На шкафчике у моей койки стоял пакет — видимо, кто-то уже меня посещал. Я слез с кровати, ноги нащупали больничные тапки. Я застегнул пижаму на груди и, шатаясь, пошел к выходу. Там слышались приближающиеся шаги.

— Третий день уже не сплю, — пробормотал кто-то. — Мне этот больной все видится, уже два раза видел.

— Это из-за недосыпа, — уверенно сказал другой.

— Только знаешь, он какой-то другой был, матерый что ли. Да еще небритый и заросший.

— Это тебе не в зеркале почудилось? Сам-то когда бороду сбреешь?

— Я тебе серьезно говорю, видел…

— Бред! — твердо сказал другой, и шаги стали отдаляться.

— Пойду еще кофе выпью…

— А за больным кто следить будет?

— Он в коме, не приходит в себя второй день. И вряд ли придет, у него черепно-мозговая травма серьезная, гуманней будет не мучить его, а отключить аппаратуру.

— Может еще придет в себя.

— Надеюсь.

Голоса стихли. Я толкнул дверь и вышел. Пустой коридор, тишина. Доктора зашли за угол и вскоре шаги стихли. Я огляделся и пошел по коридору. Мельком глянув на план эвакуации на стене, развернулся и пошел в другую сторону. Где найти Наташу? Жива она вообще? Нужно об этом спросить в регистратуре.

Я спустился. Никого не было. На улице стояла глубокая ночь, остались одни санитары. Я огляделся и зашел за стойку, на которой стояло несколько компьютеров. Один был включен, значит, дежурный просто отошел. Надолго ли?

Я залез в компьютер, набрал фамилию Наташи. На экран вышла табличка с информацией. Палата, причина попадания в больницу… Повреждения внутренних органов, черепно-мозговая травма…

Причина смерти…

Никто меня не заметил, когда я добрался до отделения морга. Дрожа от холода и оставляя следы на снегу, я остановился перед тяжелой дверью. Я нащупал в кармане ключ, который прихватил у охранника. Сам охранник, вырубленный, лежал в снегу.

Сигнализация взревела, как только я вставил ключ в замок и провернул. Но мне было плевать. Я открыл дверь и вошел внутрь.

Ее остекленевшие глаза долго не давали мне уснуть. Я все время думал о ней и нашей последней ссоре. Для нее она так и останется последней…

— Я все исправлю, — прошептал я.

Исправишь, — поддакнул внутренний голос. — Обязан исправить.

Пациент одного моего друга-психолога — сталкер со стажем. Я однажды видел его — руки дрожали, а на устах все одно слово — Монолит. Парень верил, что Монолит существует, и всем об этом говорил. Считал, что кристалл исполняет желания. Но ему никто не верил. И я не верил. Пока Он не позвал меня…

Часть I- Доводы рассудка

[Ведьмак]

Глава 1 — Кордон: Прибытие и проверка

Свинцовые тучи сгущались над Зоной; дождь тяжелыми каплями бил по земле, и слышен был лишь шелест листьев да стук капель о капюшон куртки. Проводник беззвучно ступал впереди, затем поднял руку, приказывая остановиться. При этом он зачем-то добавил:

— Стой, Водолаз!

На подначку я не обратил внимания, хотя и так остановился, только заметив движение руки проводника. Армия научила меня четко следовать приказам, а тут не армия — тут в сто раз страшнее. А вот проводник лучше топающему позади Карташу сказал бы стоять — тот еще два шага после приказа сделал.

— Вы что, хотите меня в аномалию свести и себя заодно?! — яростно прошептал проводник Федяй.

Уязвленная гордость таки и заставляла меня треснуть рукояткой «макарова» по затылку проводника, а здравый смысл нашептывал, чтобы я вел себя спокойно, дескать, не в детском саду.

А Зона ну никак на детский сад не походила. Это только для романтиков она прекрасное место для исполнения желаний. А романтики такие тут долго не живут. Я это понял сразу же, как только одного такого романтика разорвало на куски в двух метрах от меня. Было нас трое новичков, а стало двое. И проводник Федяй остался.

Звать меня Алексей, Леха, кому как удобней. Хотя три года до этого я слышал только «младший сержант Миронов» или «товарищ младший сержант». Ничего, я свыкся.

Карташ, парень на год младше меня, выглядел растерянным, как студент с похмелья, пришедший сдавать экзамен. Хотя, как он сказал, именно из-за этого он и вылетел из универа на первом курсе. У него были светлые волосы, большие зеленые глаза, такие растерянные и испуганные; ну никак он не тянул на сталкера. Впрочем, обо мне тот же Федяй думал наверняка то же самое. Мне было как-то фиолетово, что он там думал, я ведь не в институт благородных девиц пришел, а в Зону.