Избранница Павла (СИ)

"Хм. Вроде какое-то производство. Завод тут у них, что ли? Может и завод. Но вот те бараки с краю явно мне о грустном напоминают. И конфигурация их и вышки по углам, вон того маленького внутреннего загончика, уж очень сильно на обычную "зону" смахивают. Я-то на такие еще лет пятнадцать назад в северных командировках насмотрелась. А может, они мне профессию сменить решили? Угу. Гимнастерку на ватник, а штурвал на лопату или пилу двуручную. А чего ж тогда общаются так подчеркнуто вежливо? Или тут у них "зона высокой культуры и быта"? Мда-а. Загадки, загадки. А, ладно! Пока, как говорят на Востоке "положу ковер своего терпения в сундук ожидания". Они ведь тоже долго молчания не выдержат, вот пусть сами мне все и расскажут".

— Товарищ Колун, садитесь в машину, мы еще не доехали.

Павла, кивнув, снова заняла свое место в салоне ЗИСа.

"Угу. "Товарищ" стало быть. Но вот надолго ли? Хм. Ума не приложу".

Наконец, преодолев за грузовиками переезд, и въехав через КПП на территорию, не то завода, не то лагерной зоны, машина остановилась уже окончательно. "А завод-то цементный вроде. Вон те вертикальные цистерны с поручнями поверху, которые я сначала за маленькие водокачки приняла, не иначе как шламбассейны. А вон там, значит, сырьевые мельницы у них. Мда-а. Ну и каким боком все это к нашему делу? Ни хрена пока не понимаю".

— Товарищ Колун. Заходите в здание. Сдайте на входе оружие, а дальше вас проводят.

"Там в подвал спускались, тут по лестнице подниматься. Но оружие тут тоже сдавать приходится. Оказывается, что у немцев, что у наших, порядки-то одинаковые. Или весь этот колорит Семенов с Татьяной Лиозновой на пару придумали? Не, наверное, и, правда, совпадение. Ведь с оружием пускать кого бы то ни было, кроме охраны, чревато. Мдя-я".

Встретивший ее на входе сержант госбезопасности забрал у Павлы ТТ и передал его дежурному. На третьем этаже он проводил ее до кабинета, но сам заходить не стал. Павла переступила через порог. В небольшом кабинете за столом сидели три человека. Из всех троих она узнала только одного. Капитан госбезопасности Кувшинов улыбнулся и первым поприветствовал ее.

— Здравствуйте, Павел Владимирович.

— Здравия желаю, товарищ капитан госбезопасности.

— Вот он какой, наш таинственный изобретатель. Знакомьтесь – товарищ Колун.

Только сейчас Павла заметила на зеленых петлицах повернувшегося к входу военного комбриговские ромбы. Сидящий напротив него мужчина был одет в гражданский костюм, но пронизывающий и чуть скептический взгляд недвусмысленно показывал его принадлежность к соответствующему ведомству.

— Товарищ комбриг, старший лейтенант Колун по вашему приказанию прибыл!

— Вольно, товарищ старший лейтенант! Проходите, присаживайтесь.

"Правильно, сесть-то я всегда успею. Присядем пока". Кувшинов представил своих собеседников. Комбрига звали Георгием Григорьевичем Соколовым, и он оказался, ни много ни мало, а командующим пограничными войсками страны. Другой участник этой встречи, несмотря на цивильный вид, имел такое же звание, только звучало оно немного иначе. Майор госбезопасности Давыдов Михаил Аркадьевич. Он и задал первый вопрос.

— Товарищи, кто первый?

"Первый что? А то я еще пока самбо не забыла. А после таких, как сегодняшний, снов, я драться до последнего вздоха буду. И даже связанная по рукам и ногам настроение и удовольствие испортить могу".

— Товарищ Колун, из вашей биографии следует, что вы после школы около полугода работали на Саратовском кораблестроительном заводе. Сначала на слесарном участке, потом на литейно-отрубном. Потом окончили курсы электриков. Все правильно?

"Проверяете, что ли? Так это раньше надо было делать еще в Харькове, например, в доме пять по Совнаркомовской улице. А сегодня это дело по всему видать бесполезное. Я ж теперь и в кровати за Павла могу на экзаменационные вопросы отвечать".

— Почти все. Только завод не кораблестроительный, а судоремонтный. И он не совсем в Саратове, а в Балаково стоит. Кроме того что вы перечислили меня несколько недель стажировали на токарном и шлифовальном участках, и еще на сварщика пытались учить, но сказали, что у меня для этого руки слишком кривые. А еще по обслуживанию дизеля меня еще сам Батя покойный на "Пионере" обучал.

— Занятно. Этого в вашем деле нет. А еще где учились? В юридический институт вы случайно на лекции не бегали?

— Никак нет, товарищ майор госбезопасности, в институт не бегал. Как впрочем, и в Театральное училище. В аэроклубе, это да, учился. Ну а потом уже Одесское летное заканчивал.

— А вот наличие у вас чувства юмора, это плюс. Ладно, раз вам по своему образованию добавить нечего. Тогда для начала просто расскажите нам, откуда взялись ваши знания и идеи по поводу производства ваших учебных пуль и использования для защиты от них тканно-алюминиевой брони?

— Слушаюсь. Идеи взяты из боевого опыта войны в Китае, а выводы из них опробованы были на стрельбище в Саки.

— Что значит из боевого опыта? Поясните подробнее. Только вот по уставу каждый раз отвечать не обязательно.

— Такой опыт был получен мной во время командировки в Китай. За полгода я научился не только "японцев" сбивать, но и за своим хвостом смотреть. Разрешите для пояснения задать уточняющий вопрос?

— Спрашивайте.

— Как вы думаете, что чаще всего делает подготовленный по нынешним методикам мирного времени молодой советский пилот, получив от врага самую первую вражескую очередь в крыло своего самолета?

— Среди нас тут пилотов нет, поэтому ответить мы не можем. Ну и что же он делает, расскажите?

— Такой пилот вместо быстрого маневра ухода от вражеского огня начинает вертеть головой и рассматривать, кто это по нему стреляет, и куда это ему попало. Если же он занимается таким созерцанием хотя бы секунд пять, то следующую очередь, его самолет получает уже по кабине или по мотору. Если мы оставим ситуацию с обучением военных летчиков в варианте как есть, то так и будут наши молодые ребятки с удивленным взглядом сгорать в самолетах. Я лично убежден в том, что для большинства наших молодых пилотов работает незыблемое правило. Пока они сами не услышат, как пули лупят по обшивке их аппарата, по-настоящему правильно мыслить и действовать в бою они не начнут. Вот когда сам пройдешь через это, тогда и начинают в голове появляться такие мысли. И про пули и про броню. Были бы у нас в училищах или в бригадах наземные тренажеры, имитирующие перемещения самолета и звуки попадания пуль в обшивку, может и не понадобились бы такие учебные пули и полубронированные истребители.

— Хм. Убеждены, значит. Ну, а сама эта технология, откуда взялась?

— Да я в Крыму с одним мальчишкой-гончаром ее и отработал. У его отца-гончара в тот день гости были, не мог он мне помочь, вот своего сына и послал. А у того парня Ахмета голова светлая и руки золотые оказалась. Я-то и сам не знал, какие там проблемы с технологией производства могут вылезти. А он, когда мы с ними столкнулись, сразу же целых три решения предложил. Так что сами пули не мои, а совместной разработки.

— Мальчишка-гончар, значит помог. А если бы он не встретился, то и пули бы не придумались, так что ли?

"Не шибко верят эти начальники в такие стечения обстоятельств. Как впрочем, и в то, что таланты в человеке вот так внезапно проснуться могут. А с Пашкой-то, хоть и извращенцем мне все же повезло. Как все же удачно вышло, что он на том судоремонтном заводе поработал. Теперь хоть не придется из себя совсем дикого самоучку корчить".

— Погоди ты, Михал Аркадьич, его по технологиям пытать. Пусть сперва расскажет, каких результатов он с моими харьковскими летунами в воздушной стрельбе этими пулями достиг.

— Товарищ комбриг, у нас и времени-то совсем мало было, поэтому результаты ну очень скромные. Обучаемые смогли меня условно сбить всего два раза.