Развилка (СИ)

- Прорвался к Аксаю. Красных накрошил столько, что вся степь в трупах, трофеи богатые взял и сел в оборону, ждет помощи.

- Красиво по тылам коммунистов Иван Никитич прогулялся.

- Точно, - согласился со мной Васильев и пошел дальше.

Мы просидели на позициях еще час. Большевики не наступали, артобстрелов не было, а небо над нами по-прежнему чистое, ни чужих самолетов, ни своих. А когда нас деблокировали, и пластуны 1-й Кавказской казачьей дивизии при поддержке танков стали выдавливать красноармейцев из Котельниковского, а калмыки с черкесами двигались по степи и обходили противника с флангов, я вышел на улицу и медленно направился к нашему подвалу. Где мои казаки? Во время боя всех раскидало, многих видел, были живы. Но, наверняка, кто-то погиб и получил ранения, а я командир и обязан о них позаботиться.

Добравшись до подвала, я обнаружил перед входом в подземелье казаков моей группы. Они стояли над телами двух наших павших товарищей и, сняв каску, молча, я присоединился к ним. В полукилометре бой. Через дорогу в штабе суета, снова связисты волокут телефонный кабель и бегают солдаты. Но все это нас пока не касалось. Мы смотрели на мертвых братьев, и каждый думал о своем.

Впрочем, стояли недолго. Противно завыли мины, большевики решили напоследок напомнить о себе, и мы попадали наземь, а затем, прихватив с собой наших мертвецов, спустились в подвал.

- Погиба! - из темного угла слабым голосом позвал меня Семен Николаевич Краснов.

Я подошел к нему. Он сидел на старых досках, был бледен и осторожно баюкал перевязанную левую руку, видимо, получил ранение.

- Выжил все-таки? - снизу вверх, посмотрев на меня, сказал он.

- Так точно, господин генерал, - стоять было трудно, я присел на корточки и положил автомат на колени.

- Ты везунчик, сотник. Как и твои казаки.

- Дело не в везении.

- А в чем?

- В опыте.

- Да, наверное, ты прав. Но везение тоже имеет место быть, я знаю, о чем говорю. Как там наверху?

- Мины, - я был краток.

- Большевики отступают?

- Да.

- У тебя спирт есть?

- Нет.

- Жаль.

Краснов помедлил и, желая высказаться, сбросить с души груз, сказал:

- Знаешь, сотник, а я ведь был за то, чтобы уничтожить твою группу, когда вы золото Кубанской Рады притащили. И я такой не один.

- Я догадывался об этом, Семен Николаевич, и никого не виню. Окажись я на вашем месте, скорее всего, тоже за это выступил. Поэтому обид нет и быть не может. Каждый на своем месте.

- Это хорошо, что ты все понимаешь, и пока мы с тобой без посторонних, хочу еще кое-что сказать.

- Если секретное, то не стоит. У меня в голове уже столько тайн, что иногда страшно становится.

Семен Николаевич еле заметно улыбнулся, по крайней мере, попытался изобразить улыбку, а потом продолжил:

- В этот раз большевиков отобьем, уже почти отбили, и мы получим передышку. Но потом они снова придут, и опять будет литься кровь. Вот только главный враг даже не они. Он внутри. Мы сами между собой постоянно спорим и грыземся. Нет единства и это хуже всего. Одни за веру спорят, другие за форму правления, третьи ищут компромиссы с коммунистами и надеются договориться с Йоськой Сталиным, четвертые уже с англичанами и американцами за нашими спинами пытаются сговориться, а пятые хотят Петра Николаевича подсидеть. Если смотреть снаружи, мы крепки, а если изнутри, сразу видны червоточины. С этим пора кончать, нельзя давать слабину, и потому скоро будет создано Министерство Государственной Безопасности Доно-Кавказского Союза.

Он сделал паузу и я спросил:

- Как НКВД?

- Именно.

- И моя группа перейдет в ведение Госбезопасности?

- На лету все схватываешь. Отдел "Контроль" станет частью МГБ и вы, конечно, тоже. Или ты против?

- Надо посмотреть, что получится, и чем именно новая структура станет заниматься.

- А если останешься недоволен?

- Постараюсь перевестись в армию. Например, к Берингу.

- Ну да... Вы старые друзья... Но с этим не торопись... Послужи и осмотрись, потом поговорим об этом подробней...

- Понял вас, Семен Николаевич.

- Вопросы есть? - Краснов поморщился от боли в руке.

- А как на это отреагирует СВР? Мы ведь вроде с этим Союзом сотрудничали.

- Не обращай внимания. СВР всего лишь прикрытие для одного человека, который ведет собственную игру.

- Бискупского?

- Почему Бискупского? - удивился генерал.

- Ну как же... Я слышал, что именно он стоит во главе СВР...

- Это не так. Иногда его выставляют на передний план, как громоотдвод, чтобы он к себе внимание привлекал. Но на деле он фигура на шахматной доске.

- И кто же этот таинственный игрок, который стоит хитроумные комбинации?

- Послужишь в МГБ и все узнаешь. Всему свое время.

Краснов замолчал. Обстрел прекратился и, оставив генерала дальше баюкать руку, я вышел из подвала и закурил.

Пыхнул папироской и задумался. С того момента, когда я, боец Красной армии, принял свой первый бой, не прошло и двух лет. А событий за этот срок столько, сколько иному человеку за всю жизнь не пережить. Судьба играла со мной, и вот ее очередной финт - в самом скором времени я окажусь в структуре МГБ Доно-Кавказского Союза. Хорошо это или плохо, сказать пока не могу. Смутно все, много странностей вокруг и тайн.

"Плевать, - подумал я, выбрасывая недокуренную папиросу, - живы будем, не помрем, нам бы день простоять и ночь продержаться, как писал советский писатель Гайдар".

На улице рев танкового мотора. Я решил, что это снова прорвались советские танки, и хотел схватиться за оружие, а потом спрятаться. Но оказалось, что танки наши, из механизированного батальона 1-й Кавказской казачьей дивизии. А впереди стандартный советский КВ-1, который был захвачен казаками в одном из сражений и снова поставлен в строй. Машина серьезная и грозная, а на ее броне сидел мой родственник Кондрат, который меня не узнал и, спрыгнув наземь, окликнул:

- Казак, где тут штаб армии?

- Здорово, дядька, - поприветствовал я его и шагнул навстречу. - Не узнал? Значит, быть мне богатым. Ты уже на месте, штаб напротив.

60.

Сталинградская область. 20.06.-10.071943.

Из мемуаров генерала Антона Васильевича Туркула:

"Следует признать, что план моего противника Константина Георгиевича Рокоссовского, этого талантливого польского шляхтича, мог принести ему победу. Танковые и механизированные соединения 1-й гвардейской, 4-й и 5-й танковых армий, под прикрытием авиации, которая на участке Донского фронта временно завоевали превосходство в воздухе, рванулись на Котельниковский. Они ожидали встретить здесь румынские дивизии и вспомогательные разрозненные части. Сопротивление должно было быть незначительным и, захватив Котельниковский, советский военачальник планировал повернуть войска на северо-запад, выйти на Красный Яр, Цымлянскую, Чертковскую и Морозовск. А затем сдавить немецкую группировку в районе Калача-на-Дону клещами с трех сторон и полностью уничтожить. После чего уже никто не смог бы ему помешать овладеть Новочеркасском, Ростовом и пробиться к Азовскому морю.

Однако на пути советских войск оказались не румыны, венгры и охранные части Вермахта, а 1-я Русская армия, которая, несмотря на нехватку артиллерии и боеприпасов, неготовность некоторых солдат сражаться против соотечественников и отсутствие авиационной поддержки, остановила лучшие армии Донского фронта. Враг запнулся и потерял темп. В его тылах действовала группировка Ивана Никитича Кононова и парашютисты полковника Беринга. Без сомнения, в том, что 1-я Русская армия удержала свои позиции и не была полностью уничтожена, их огромная заслуга. Если бы не этот рейд и своевременная высадка десанта, Рокоссовский достиг бы своих целей. Но храбрость и решимость русских солдат, лихость и бесстрашие казаков, сделали свое дело. Мы устояли. Рейдовая группа нанесла противнику огромные потери, а войска, которые обороняли позиции вдоль Аксая Курмоярского, проявили выдержку и сдержали натиск танковых советских полчищ. А когда казалось, что положение безнадежно, офицеры штаба армии пошли в бой простыми стрелками и я был готов уничтожить документы, подоспела долгожданная помощь. К нам прорвались казаки и горцы: 1-й Кавказская казачья дивизия Шкуро, сводные подразделения 2-й Донской казачьей дивизии Быкадорова и черкесы "Дикой дивизии" Султан-Гирея. Немецкая авиация, наконец-то, смогла обеспечить нам прикрытие с воздуха, Котельниковский был отбит и советские войска отступили.