Двое из будущего (СИ)

   Довольно быстро мы оформили наше предприятие, заплатили положенные пошлины и стали мы учредителями фирмы, "Русские заводы" в равных долях, то есть пятьдесят на пятьдесят. И плюс одна акция в пользу Михи. На мой вопрос "почему поровну?" друг честно ответил, что это именно он виноват в том, что я оказался в прошлом и теперь хотя бы таким способом он заглаживает свою ошибку. Мне этого объяснения было достаточно, и более к данному вопросу я не возвращался. С названием своего предприятия мы сильно намучались, перебрали множество вариантов, но, ни один из них нас полностью не удовлетворял. Через несколько часов интенсивного мозгового штурма мы все-таки сдались и решили положиться на жребий. В картуз были брошены все приемлемые варианты названий и после магических слов "Ахалай-махалай, ляськи-масяськи", да нескольких энергичных встряхиваний головного убора и была вытащена бумажка с нашим будущим названием.

   Мендельсон с горячим энтузиазмом взялся за юридическую защиту нашего предприятия. И пока он занимался делом, оформлял нужные для этого бумаги, нам предстояло определиться с помещением и найти в продаже или заказать у торгового представителя нужное оборудование. И если с поиском помещения мы разобрались довольно быстро - в течение трех дней, то с оборудованием была беда. Мы не могли найти подходящую пресс-машину в Костроме. Мы облазили все доступные предприятия, переговорили со всеми с кем только можно и никто не мог нам помочь. Никто не желал нам продать свой станок, а простаивающих или даже неисправных просто не было. Да и пресс-станки эти были на мой взгляд просто убожеством, с низкой производительностью и такой же надежностью. И все оборудование, что я видел, было запитано от своей собственной котельной с паровой машиной. Энергия вращения передавалась по общему валу и разводилась по станкам ремнями из кожи. Для меня это было дико. Но, наверное, нам придется смириться с таким положением вещей - когда еще доступная электроэнергия коснется этого провинциального уголка? Хотя, нет, тут я лукавил. Электричество в Костроме было, но оно было пока что не везде и подключение обходилось весьма дорого.

   Встал вопрос, где искать нужное нам оборудование? И Мендельсон посоветовал ехать либо в Москву, либо в Нижний Новгород. Там и выбор больше и шансов договориться повыше и иностранных представительств как собак нерезаных. Мы последовали его совету и поехали в... Санкт-Петербург, хоть это и было в два раза дальше, чем первопрестольная, предварительно сняв со счета все деньги. Здраво поразмыслив, мы решили, что в столице Империи иностранных представительств будет все же больше чем в той же Москве, а значит и шансов у нас значительно вырастут.

   Мы почти уже сутки тряслись в поезде на Питер в купе первого класса. Место в соседнем купе купил Мендельсон - ему тоже понадобилось в столицу по нашим общим делам. Он просиживал у себя долгими часами, обложившись книгами и тетрадью, изучая патентное законодательство. Настроение у него было хорошее, дело уверенно продвигалось вперед. Нанятым нами слесарем, в качестве образцов, было изготовлены вручную с сотню кнопок и накручено столько же скрепок. Чертежи по ним для представления по заявке нарисовал нанятый грамотный инженер. В общем, пока было все хорошо.

   Мы все втроем недавно вкусно отужинали в вагоне-ресторане. Хмель в голове приятно кружил и тянул на разговоры. Мишка, смакуя "настоящие французские" устрицы, мечтал, бормоча, о том, чтобы еще хоть разок в этой жизни вкусить настоящие суши и роллы. Мендельсон брезгливо скривился, узнав, что японцы для этих блюд используют сырую рыбу, и пренебрежительно назвал их "желтыми макаками". Я же поддержал желание друга - сам с удовольствием употреблял островную кухню, а по поводу устриц, смеясь, предостерег, что он может получить расстройство желудка. Мишка отмахнулся, заявив, что у него есть пара капсул "Иммодима". Мендельсон слушал нас, теребя оправу круглых очков, не вполне нас понимая, и поддерживал меня, уговаривая отказаться от употребления сомнительной свежести устриц. Мишка махал пренебрежительно рукой и запивал свой деликатес холодным пивом.

   - Нет, правда, Михаил Дмитриевич, не ешьте вы их! Кто знает, как они хранились? До Петербурга осталось ехать совсем немного, а вдруг вас и вправду пронесет? Как вы тогда из вагона со спущенными штанами будете выбегать?

   - А ничего, Яков, я угля активированного выпью и все обойдется. Или головешку из печки погрызу вместо плотного завтрака.

   - О чем вы?

   - Не бери в голову, - отмахнулся Миха. - Если отравлюсь, то выпью лекарство и посижу на горшке, вот и все. Давай-ка лучше с тобой о деле поговорим.

   Нотариус вздохнул, отставив в сторону тарелку с почти не тронутой котлетой:

   - Давайте, Михаил Дмитриевич, - и достал из потфельчика с которым никогда не расставался, бумаги. И подобострастно так, с легким наклоном головы набок, спросил, - что вы желаете знать?

   Не люблю подхалимаж. Я в "бизнесменах" всего ничего и в отличие от друга еще не привык к подобному, и потому меня такая манера заискивающего обращения коробит, очень сильно раздражает. Я перебил, начавшего было говорить друга, и недовольно обратился к Мендельсону:

   - Яков Андреич, давай с вами договоримся, что никакого раболепия с вашей стороны к нам больше не будет. Мы для вас всего лишь работодатели - обычные люди, а не титулованные особы.

   Нотариус явно смутился и слегка покраснел.

   - Давайте друг с другом общаться на равных и... в тесном кругу, без посторонних можно обращаться просто по имени. Договорились?

   Долгую минуту наш поверенный сидел молча, смотрел на нас растерянно, переваривал услышанное. Поочередно то краснел как вареный рак, то бледнел как первый девственный снег - ему было неловко. Порывался было нам ответить и тут же, передумав, захлопывал рот. Наконец, пришел в себя:

   - Я понял, Василий Иванович. Извините, я буду стараться, но... я все же предпочту называть вас по имени-отчеству. Извините, но мне так проще. Но вы можете меня называть просто по имени.

   На помощь нотариусу пришел Мишка:

   - Да ладно тебе, чего парня смущаешь? Он будет стараться, а тебе придется терпеть. Здесь ты часто такое встретишь.

   Я тоже немного смутился:

   - Ну, хорошо. Извини меня, Яков, за резкость, - и мы примирительно пожали руки.

   А друг между делом взял со столика блокнотик Якова и меланхолично пролистнул размашистые наброски.

   - Так вот, Яков, о чем я хотел поговорить. Может возникнуть необходимость поездки за границу - в Германию, Австрию, Францию, Британию или даже в Соединенные Штаты. Как ты на это смотришь?

   Перспектива заграничных командировок вскружила голову молодому нотариусу. Лицо его воссияло, в глазах нарисовалась любовь к своему работодатели и тут же потухла. Он сник и расстроено сообщил:

   - Я бы с великим удовольствие, но... к сожалению я не имею оформленных документов для выезда за границу.

   - Хорошо, а как быстро ты сможешь их оформить?

   Яков горько и безнадежно выдохнул.

   - Разрешение на выезд может дать только губернская канцелярия. И то, выдает ее всего лишь один человек, и разрешение дается только дворянам и деловым людям. И то, деловым часто отказывают. Всем остальным, увы, выезд за границу воспрещен.

   Мы, молча, смотрели на расстроенного Мендельсона. Он как мокрый котенок с большими печальными глазами сидел напротив, сгорбившись, вжав голову в плечи. Едва ли не пускал слезу сожаления.

   - М-да.... - только и промычал разочарованно друг, отворачиваясь в окно.

   Воцарилась мучительная пауза в ходе, которой я успел подумать о том, что надо бы нанять нового поверенного, более стрессоустойчивого. А Мишка..., а Мишка опять сказал многозначительное "М-да" и снова обратился к Мендельсону.

   - Яков, а ты из каких будешь? Из крестьян или из рабочих?

   - Нет, Михаил Дмитриевич. Мой отец был чиновником, а дед был простым работником.