Рыцари Белой мечты. Трилогия (СИ)

Эта песня уже потихоньку начинала расходиться по фронту, и некоторые солдаты её уже знали.

Внезапно кто-то схватил за плечо ринувшегося было вперёд Бермонда. Капитан обернулся, глянул в щербатое лицо немолодого унтера, хотел уже было сам врезать — чтобы не мешал, вдруг тоже, из "замиренцев", захотел убрать офицера…

— Ваш бродь, не лезь! У меня так в пятнадцатом тринадцать командиров погибло! — только тут Бермонд сумел разглядеть солдатский Георгий на груди унтера.

Капитан вздохнул. А его солдаты уже неслись вперёд, на к окопам. Офицеры засевшей там части, увидев подкрепление, скомандовали атаку, встретить немцев лицом к лицу, а заодно и отбросить их назад. Авось удастся отбить хотя бы кусок вражеских траншей.

Сидевшие до того в окопах солдаты тоже подхватили песню. Устав от постоянного сидения в траншеях и кормления вшей, они даже с радостью поднялись в атаку. Доколе немчуре их обстреливать? Пора было поквитаться за прошлые обиды…

Русские пулемёты охладили пыл атакующего противника, а там уже и донцы ударили, как снег на голову. Немцы побежали, не ожидая такого отпора. На их спинах русская часть смогла прорваться в окопы противника…

К сожалению, к вечеру германец стянул резервы на этот участок фронта, и нашим частям пришлось отступить. Правда, не с пустыми руками, пулемёты или забрали с собой, или испортили. Только вот обида брала Бермонда, да и Корнилова, что не смогли развить успех. Резервы стянуть не успевали, а оголять позиции побоялись, ожидая ещё одного удара немцев. Но хотя бы "пощипали" оборону германца, прощупали слабые места. Это ещё пригодится, и в самом скором времени.

Мокрый, грязный, ветреный, капельный март подходил к концу…

Глава 30

Поздно вечером, когда деревеньку освещали только звёзды и умирающая луна, в двери одной из лачуг постучался замотанный в тряпьё человек. Сперва хозяин, грек, хотел спустить прогнать нищего побирушку, но едва тот показал условный знак…

— Так, значит, завтра ночью в эту точку, — Зарудный ткнул пальцем в кусочек берега на карте, обозначавший место высадки нового отряда с грузом. — Но он же слишком далеко от этого места, до рассвета добраться сюда не успеем. Вдруг нарвёмся на патруль? К тому же будет довольно трудно миновать все населённые пункты. Опасно.

— К сожалению, именно здесь будет проведена высадка очередного отряда, — пожал плечами штабс-капитан Фредерикс. Именно он постучался ночью в дверь жилища грека-связного. Иоган Карлович не без улыбки вспоминал, как отреагировал на условный знак — зажатую дулю — связной. Зато уже утром Фредерикс сообщал "авангарду" о месте высадки нового отряда, с винтовками, деньгами, патронами — и взрывчаткой. Их требовалось встретить. Просто эта группа обещала быть намного больше, нежели первые "засланцы".

— Матка Боска…А что, если переодеться в форму турецких солдат? Фредерикс, Вам выпадет почётная роль немецкого офицера. Сможете?

— Was hast du gesagt, unkluge Schaf? — ухмыльнулся Фредерикс. — Мы ещё посмотрим, кто больше немец, их командиры и советники, или я, барон в двенадцатом поколении! Только форма нужна.

— Имеется, но только шесть наборов. Из всех турок сделать не сможем. К тому же на османов мы будем похожи разве что издалека. Весь этот маскарад раскроет любой местный с трёх десятков шагов, как минимум. К тому же офицерский мундир — только один. Поэтому офицером будете Вы, штабс-капитан. Думаю, Вам очень пойдут ятаган и феска.

— Надеюсь, сами турки оценить этого не смогут, — хохотнул Иоган Карлович.

— Что ж, вот и попробуем…

Поехали на телегах, взяв с собой десяток греков из тех, что проходили обучение у "авангарда". Остальных оставили сторожить "училище" вместе с Василием Клембовским. Этот православный поляк обещал снова показать, что такое русская муштра новобранцев! Судя по лицам греков, те уже начали понемногу жалеть о решении бороться с турецкой властью при помощи винтовок, а не чего-нибудь попроще. Всё-таки их бы так не допекал Клембовский…

Но что им оставалось делать? Уже целый год по Мало Азии гуляли агенты русской армии. Их главной целью была разведка, но они нет-нет, да находили очаги тихого сопротивления турецкой власти. Эта война слишком сильно подточила Порту, и подвластное население, да даже османы, начинали роптать. Недовольных брали на заметку. А когда Кирилл Владимирович отдал приказ о начале формирования отрядов повстанцев из местных — тогда и пригодились эти "заметки" разведки. На азиатском берегу нашлось несколько мест, посёлков, преимущественно с турецким, армянским, еврейским или славянским населением. С ними наладили контакт, а потом начали прибывать отряды из Севастополя, которые должны были стать инструкторами повстанцев и организаторами будущего восстания, которое должно было вспыхнуть одновременно с Босфорской операцией.

Смеркалось. Трава колыхалась у черноморского берега. А среди разваливавшихся укреппозиций коротали время турецкие солдаты. Похоже, начальство всё-таки решило проявить бдительность и разместить на береговых укреплениях хотя бы мизерный контингент. Скорее даже на этом настояла германская сторона, в очередной раз позабыв о нуждах Порты: силы брать уже было практически неоткуда, армия и так была распылена донельзя. Пошедшие в разведку Алифанов и Селиванов издалека заметили костерок, который для обогрева развели турки.

— Сколько их там? — Зарудный нахмурился.

Требовалось решать проблему как можно скорее. И вообще, на основании каких таких доводов командование решило произвести высадку именно здесь? Разве что ожидать "визит вежливости" здесь будут меньше, ибо место было намного восточней прошлого. Турки и немцы должны ожидать приближения к западу: всё-таки и призывнику должно быть понятно, что русские если и обращают на что внимание, так это на Царьград и позиции Кавказской армии. Но занятый Трапезунд был очень далеко…

— Семь человек. Похоже, где-то поблизости должны быть и другие отряды. Не будут же они здесь в одиночку находиться! — нервно передёрнул плечами Сергей Минаев. — Убирать их слишком опасно. Если насчёт прошлого случая турки и могут сомневаться в нашем участии, то сейчас…Нельзя их убирать. Но и пройти мимо — тоже нельзя.

— Отвлечь? — предложил Алифанов. — А что, попросим кого-нибудь из греков, авось подмогнут.

— Можо, можо, — кивнул командир отправившихся вместе с "авангардом" греков. — Токо они стрелять могут. В голова что стукнет — не знамо.

— Тоже верно. Мало ли, что они устроят, увидев грека поблизости? Решат, что шпионит, или ворует что-нибудь с позиций, или тут целая банда православных, прирезать их захочет.

— А мы поступим по-другому, господа офицеры, — лукаво улыбнулся Фредерикс. Турецкий мундир ему очень шёл, да и по размеру почти подошёл. — Нужна телега, пять или шесть греков и море везения. А вы готовьтесь встречать наших…

Магомет и Мустафа спорили о том, сколько у настоящего мужчины должно быть в гареме жён, а главное, каких! Мустафа почему-то склонялся на сторону славянок, тех, что с норовом, такие ему нравились. Магомет же предпочитал волооких полячек, которых не одну сотню его предок, великий Аббас-бей, в восемнадцатом веке пригонял на невольничьи рынки Измира и Бахчисарая. И вдруг самый глазастый, маленький и черноглазый Осман заприметил вдалеке офицера.

Того, злобного и хмурого, пытался догнать грязный грек, что-то лепетавший на своём поганом наречии.

— Эй, ви, ну-ка, идите, помогать! Проклятая турецка речь! Donnerwetter! — офицер, похоже, был из немцев. Солдаты подпрыгнули разом и все, кроме одного, вечно во всём сомневавшегося Магомета, заспешили к офицеру.