Третья сила. Сорвать Блицкриг!

— Я слышал, их начальник вчера драил весь личный состав прямо на построении. Ох, ну и слова он любит употреблять — поэма просто.

— «Мозельский крокодил» в своем репертуаре, — засмеялся Пауль, — суровый он дядя — строг, но справедлив. Хоть и песочит своих за «залеты», но и чуть что — выручает.

— А за что прозвище он заслужил?

— Да кто-то из кадровиков сболтнул по пьянке — мол, Лемке когда-то был в Египте. И ругательство у него еще есть самое любимое: «Крокодилы вы, сукины дети, крокодилью вашу мать!..»

…Хельмут Лемке разослал по ближайшим деревням своих «партизан», создав, таким образом, ловчую сеть, и засел в Кобрине, чутко держа сигнальную нить, как паук в укрытии. Всему личному составу было строжайше приказано: «В бой вступать только в крайнем случае! В любом случае брать живых пленных! В отношении гражданского населения никаких мер не предпринимать!» — начальник ГФП решил: лучше перестраховаться, чем потом в очередной раз докладывать начальству о провале еще одной операции. Толстяк Талленбаум тряс своих полицейских, выясняя — где, когда, как видели или слышали про «партизанен», тем же занимался и Ланге, но уже со стороны СД — осведомители, следствие по политическим делам, работа с военнопленными из лагерей.

А солдаты подразделения Шиллера, прячась по укрытиям, проклинали про себя все на свете — местные болота, свое начальство, «…муттер унд фатер…» своего обер-лейтенанта и себя самих, когда выбрали такую незавидную профессию. Впрочем, не сильно усердствуя — говорят, у саперов еще хуже. Они не вылезали из здешних угрюмых и коварных болот.

Мрачные же полещуки, волками глядящие в спину и внешне индифферентные, не сильно улучшали моральный климат. А стреляли в этих краях много, с охотой и часто. Особенно невезучие, случалось, подрывались на «на авось» поставленной кем-то мине или гибли от пули или ножа…

Назойливое жужжание самолета-разведчика все же сыграло свою роль: Отто Шиллер так и не заснул, отчего был вскоре вознагражден — еле слышный шорох не прошел мимо внимания. Насторожившись, командир осторожно глянул в щель укрытия, стараясь определить источник шума. Сначала ничего не было видно, но звук повторился, и из болотной хмари постепенно протаяли человеческие силуэты, осторожно идущие по лесу, выходя чуть левее затаившихся парашютистов. Отто кусал губы, лихорадочно решая дилемму — если пропустить, то, судя по направлению их движения, они выйдут к дороге незамеченными и легко пересекут ее — очередной патруль жандармерии только что промчался в сторону Малориты. Задержать — бой чреват большими потерями: правое крыло засады вынуждено будет подтягиваться ближе из-за опасения попасть в своих.

«Чертовы большевики, ну что стоило вам выйти правее или чуть позже?!» — мысленно простонал обер-лейтенант, пытаясь найти выход из патовой ситуации и глядя, как русские почти минуют засаду…

Но некто могущественный, имя которому Случай, уже бросил груз на чашу весов Равновесия — первый из призраков уловил что-то рядом и резко выбросил руку с растопыренными пальцами над плечом, разворачиваясь направо. Диверсанты, рассыпавшись, залегли, выставив стволы в разные стороны — четкие и уверенные действия невольно оценили ближайшие к засаде солдаты (нервно напрягшись в своих лежках, до этого обжитых и удобных), внезапно понявшие, как быстро подобные укрытия становятся не менее уютными могилами.

Томительно и выматывающе потянулись минуты ожидания — кто кого, безжалостная игра на обнаженных нервах, как последняя партия в покер, когда на кону родовое поместье. Но здесь ставки слишком велики — своя и чужая жизнь…

…Все произошло так внезапно и неожиданно для обеих сторон: уже Шиллер принял нелегко давшееся ему решение — пропустить диверсантов мимо и пойти следом, выжидая удобного момента. Русские же, не заметив ничего подозрительного, медленно начали продвижение дальше, и один из них, привстав на колено, поднес сложенные лодочкой руки ко рту, явно собираясь подать сигнал кому-то еще. Отто поплохело. Представив, что было бы, начни они операцию немедленно, стиснув зубы, обер-лейтенант провожал уходящих диверсантов взглядом, смотря краем глаза…

И принес же черт этого дятла! Вздумалось птахе прилететь именно сейчас и именно на ближайшее дерево! Нимало не смущаясь присутствием людей, любитель червяков деловито проскакал по облюбованному участку коры и… забарабанил изо всех сил — резкая дробь, как молот, тяжко рухнула на хрустально-морозную тишину.

У кого первого из засады не выдержали нервы — тайна, покрытая мраком. Сухо и раскатисто бахнул выстрел винтовки, и кто-то из русских, споткнувшись, тяжело упал в траву.

— …! — выдал командир парашютистов, понявший сразу смысл загадочного русского выражения «Prishel pizdetz!», таиться уже не было смысла, он выдул трель из свистка — приказ оттянуться от места схватки. В ответ хлестко, злобно-отрывисто зачастили ППД диверсантов, моментально залегших, и застучали СВТ.

Им вторили пистолеты-пулеметы и карабины немцев…

— А-а-а-а-а, — заорал кто-то из сидевших в засаде, неосторожно высунувшись и с ходу получив пулю в живот, остальные, прижатые редким, но точным огнем, залегли, остервенело огрызаясь. Шиллер издал еще одну трель, призывая пулеметчиков — но тут с болота гулко залязгал «Дегтярев». Первая очередь скосила пулеметный расчет, вторая прошлась по залегшим десантникам. Кто-то из русских, лежа, на звук бросил поочередно две гранаты — одна упала среди деревьев, не причинив особого вреда, зато другая нашпиговала осколками Отто…

Бой сразу распался на отдельные очаги. Прижатая огнем «Дегтярева», правая группа вжималась в землю, левая пыталась сманеврировать, зайти в тыл русскому пулеметчику — отвлекали внимание на себя, стреляя, и последовательными перебежками придвигались к болоту. Русские потихоньку оттягивались от места засады, рассчитывая оторваться.

Возможно, повезло бы диверсантам, если бы не еще один пулеметный расчет, оставленный на всякий пожарный позади основной засады — как в воду глядел покойный обер-лейтенант, прошедший Нарвик и Крит и всегда припасавший козырь в руках. Если бы не они — немало полегло бы десантников…

Когда подоспели жандармы, было все кончено. Злые парашютисты собирали убитых и раненых, пленных не было: пулеметчика взять не удалось, остальные же русские, зажатые в угол, стреляли до конца. Разъяренные же смертью командира и многих сослуживцев немцы особо и не стремились брать кого-то живым…

— Невзирая на все усилия, нам так и не удалось ликвидировать угрозу тылам войск. В ходе столкновений с подвижными группами противника наши оперативные подразделения несут потери, в частности, сильно пострадал взвод обер-лейтенанта Шиллера — убит он сам и десять нижних чинов. Семь человек получили ранения различной степени тяжести. При подсчете тел русских нам так и не удалось определить точное количество людей, бывших в составе разведгруппы. Но существует предположение, что кто-то из них смог уйти с места боя — в частности, не обнаружено тело пулеметчика, хотя найдены гильзы и пустой двойной диск. Неподалеку от места схватки были найдены остатки индивидуальных пакетов плюс следы крови. К сожалению, собаки не смогли взять след — землю около места перевязки густо посыпали смесью крепкого табака и жгучего перца.

— По поводу обнаруженной нашими летчиками колонны русских могу сообщить следующее: несмотря на то что часть машин была разбита в результате налета, ориентировочно конец июня — начало июля, тщательный осмотр выявил интересные вещи — часть машин аккуратно разукомплектована. Из остальных изъято все представляющее хоть малейшую ценность, тела водителей и солдат не обнаружены, скорее всего, все убитые при налете захоронены где-то поблизости. Более того, пропуски в ряду грузовиков и бронетехники свидетельствуют об эвакуации наименее поврежденных и подлежащих восстановлению транспортных и боевых машин.

По поводу моих «партизан» — пока никаких конкретных зацепок, только непроверенные слухи. Более-менее дела идут у одной из групп, причем на всякий случай я усилил ее отделением пехоты — на них наткнулись какие-то окруженцы, вдобавок умеющие хорошо бросать гранаты. Но если бы не одна местная мадам, мы бы их все равно взяли. Дальше начался бардак — эту даму пристрелили, убили нескольких из русских, остальные было ушли, но недалеко — на них наткнулись жандармы. Группа также понесла потери. У меня все, — начальник полиции закрыл папку с докладом и слегка откинулся на спинку стула.