Тайна Спящей Охотницы (СИ)

Кит нагнулся за карточкой, поднял её.

— Ма, потеряла, — сказал он.

Мама так смешно пробулькала «спасибо» в этой дурацкой маске…

Через десять минут экипаж пришел к выводу, что самолету больше ничего не грозит. Тревогу отменили, включили свет. Кит тоже отменил тревогу, решив, что удачно прорвался и на этот раз. Он развалился в кресле включил музыку и стал ловить кайф, думая о самом крутом сувенире, который он сейчас везет в багаже… Самый большой чемодан был мамин, а сестрёнка хвасталась, что может жить в чемодане, значит…

И ловил Кит свой законный суперкайф, пока не похолодел и не схватился за карман. Голограмма-фотография сестренки была там, а коммуникатора не было! Он вынул его дома неделю назад и забыл взять с собой!.. Ну, физически никакого парадокса случиться не могло. Эта масса оставалась в пространстве вселенной — и теперь она, наверно, лишь виртуально соединилась сама с собой, перестав существовать как бы в раздвоенном состоянии.

Коммуникатор ждал Кита дома на его столе, а сам он только помолился, чтобы мама не попросила его, когда сядут, позвонить папе… Впрочем, снова нашлась легкая, а главное, правдивая отмазка — зарядка села… и тут же отвертеться как-нибудь… скорее отпроситься в сортир, опять же.

Посадка прошла нормально, только на выходе из самолета — а выпускали только из передней двери — всех не сажали сразу в автобусы, а стали пропускать через странный большой автобус с тонированными стеклами. При том — по одному… А ещё Кит увидел на взлетно-посадочной полосе две пожарных машины и полдюжины беленьких машинок «скорой помощи».

Кит не удивился. А мама всему удивлялась, бледнела, но ничего не говорила.

И так было с другими пассажирами. Они входили в таинственный автобус такие же удивленные и снова, как в полете, побледневшие, а выходили — через полторы-две минуты — на вид успокоенные, но слегка удрученные.

— Я пойду первой, — шепотом мама. — Выясню, что там. А потом дам знак — ты поймешь, что делать.

Народ впереди стоял молча, ожидая неизвестной участи. Но пока еще никто в темном автобусе не сгинул бесследно.

Когда подошла их очередь, задняя дверь в очередной раз открылась и вежливый мужчина в сером костюме жестом пригласил маму внутрь. Она сжала руку Кита, отпустила и пошла. Двери за ней закрылись. Неизвестная процедура прошла в штатном режиме: спустя минуту мама вышла из передней двери живая и невредимая. Она улыбнулась подбадривающее, ткнула пальцем себя в сердце и так махнула рукой, будто беззаботно выбросила сердце на взлётную полосу.

Кит не понял. А соображать уже было некогда — пригласили и его.

Внутри освещенный холодным неоновым светом салон напоминал какой-то передвижной исследовательский центр. В стенах были компактно встроены разные приборы, мониторы и всё такое. «Экипаж» состоял из трех человек. Были они, однако, не в белых научных халатах, а в строгих костюмах и при галстуках… Легко было догадаться, что это люди в сером, а не в черном.

Главный обратился к Киту предельно учтиво, по имени-отчеству, не глядя в его паспорт, словно уже знал всех пассажиров по фотографиям, а потом участливым тоном выдал заранее подготовленный текст: мол, Киту, как и другим пассажирам, посчастливилось увидеть в полете неординарное НЛО, но кое-какие детали этого события могут составить государственную тайну и поэтому его, Никиту Андреевича Демидова, человека, хоть и несовершеннолетнего, но несомненно ответственного гражданина Российской Федерации, настоятельно просят дать подписку о неразглашении.

Люди-В-Сером даже изумились тому, с какой радостью Кит откликнулся на это предложение.

Потом у Кита попросили отдать под подписку и обещали вернуть в целости фотоаппарат или мобильник, на которых секретный феномен мог быть запечатлен. Кит, слегка похолодев, признался, что свой мобильник умудрился где-то посеять… И похлопал себя по карманам… И тут же понял смысл маминого жеста: «Отдай им коммуникатор, не жмись! Мы тебе новый купим!»

Люди-В-Сером проверили честность Кита с помощью металлоискателя и рамки и отпустили, пожелав удачи… а ею Кит в тот час и сам мог с кем угодно поделиться.

В обычном аэропортовском автобусе мама даже не спросила про коммуникатор — видно, пожалев сыночка, у которого плохие дяди отняли любимую игрушку. И этому деликатному маминому молчанию Кит тоже был несказанно рад… Радость была подслащена сознанием того, что шикарная фотография летящей в облаках помещичьей усадьбы у него прикопана-таки дома и папе он ее покажет…

Ни одного деньрожденного или новогоднего подарка Кит так трепетно не ожидал в своей жизни, даже в самом далеком, райском детстве, как мамин чемодан у гудящего транспортера выдачи багажа. И когда он появился, Кит метнулся к нему, как тигр из засады — на добычу, схватил, попытался бережно приподнять и… что? Удивился его легкости. То ли сердобольная сестренка что-то сделала с гравитацией, — закралась такая мысль, — то ли выкинула еще в полете, как ненужный балласт все мамины вещи.

Папа встречал своих путешественников с видом главного действующего лица в мировом заговоре, начавшем осуществляться в эту самую минуту… Или Киту так показалось?

Он, отпустив заветный чемодан, собрал в свои могущественные кулаки всю свою волю и пропустил маму вперед — к папе. Они чудесно обнялись, чмок-чмок и всё такое. «Как долетели? Что-то, Светик, ты бледная…» «Без проблем. Была небольшая турбулентность, потрясло немного — вот и всё». Похоже, мама как суперсознательная гражданка дала самую честную подписку о неразглашении. А Киту, кстати, тоже можно было честно ничего не говорить.

Он сунулся к папе, боднул его по привычке лбом в грудь и вместо «привет» выпалил тихо:

— Как Лиза?

— Всё окей, — сообщил папа всему миру, похлопал сына по спине, и уже только ему одному шепнул в ухо, склонив голову: — Вчера из реанимации в интенсивку перевели. Всё под контролем… Ты знаешь, она жутко запала на клубничный йогурт, лопает паллетами. Завтра сам понесешь.

У Кита ком благодарности горло заткнул, а глаза не слезами, а каким-то теплым клубничным йогуртом заплыли.

— Спасибо, па.

— Вы чего тут при мне шепчетесь? — заметила мама неладное и рассердилась балла на три по двенадцатибальной шкале вулканического гнева Везувия.

— Ничего, Светик, у нас тут маленькое мужское пари было, — как всегда умело вывернулся папа. — Кит проиграл.

Как известно, мужские пари женщинам не интересны, если только не проигрываются семейные денежки. Проигрыш Кита ничем не угрожал семейному бюджету, и мама успокоилась:

— Вот пусть окна вымоет… С мая обещает.

— Ага, ма, как только, так сразу, — радостно и безоговорочно подписался Кит и под этим обязательством.

Папа сам загрузил в багажник мамин чемодан. Он при погрузке приподнял бровь и удивленно посмотрел на Кита. Видно, он тоже отметил несколько бутафорский вес внушительной клади.

Кит первым кинулся на переднее сиденье. Мама не стала оспаривать своего законного места. Она села позади своих мужчин… а потом просто легла на бок и поджала под себя ноги.

— Мальчики, я полежу. Ладно?

Полётные переживания доконали маму Свету.

— Ага, мам! Мы тебя разбудим, если что, — радостно пообещал Кит.

Ему не терпелось еще пошептаться с папой о том, о сём.

Отъехали от Домодедово…

Кит мужественно потерпел несколько минут, ожидая, что мама и вправду заснёт.

Наконец, решил, что пора. Но начал с другого:

— Па, ты чего тогда в замке гвоздём ковырялся?

— А ты откуда знаешь?! — поразился папа.

— Считай, что во сне видел.

— Не хватало, чтоб у тебя еще ясновидение открылось, — недовольно пробурчал папа. — Терпеть не могу все эти экстрасенсорные способности. От лукавого они… Ну, кроме наших, конечно, которые генетически обусловлены… А ты сам сообразить не можешь? Я ж ключи тогда не взял… Мы же в окошечко вылетали, как Маргарита у Булгакова… Пришлось эМЧеэС вызывать, не твой же разрушитель использовать… Из пушки по воробьям!