Аналогичный мир - 2 (СИ)

— Да, были.

— И как?

Женя пожала плечами.

— Побили посуду, напугали дочку и всё, пожалуй.

— И ничего особого?

— Вы так говорите, Джен, будто для вас это самое заурядное событие.

— Или, — Этель улыбнулась с еле заметной хитринкой, — вы ждали этого?

— Ждала? — переспросила Женя. — Нет, конечно, я не ждала такого. И что командовать ими будет Мервин Спайз, тоже.

— Да-а? — удивилась Ирэн. — Кто бы мог подумать. А у вас, Этель, кто командовал?

— Я не рассматривала их, — отмахнулась Этель. — Меня это не касается.

Женя снова углубилась в работу. Нет, бежать отсюда, бежать. Не надо было ей идти на работу. И Эркина нельзя было отпускать. Надо было ночью, сразу, брать документы и деньги и уезжать. Но… но Эркин не поедет без Андрея. Они — братья. Нет, уходить надо сегодня же. Вечером. Как и решили. В карнавальной суете Хэллоуина их и не заметят.

Рассел открыл дверь и посторонился, пропуская индейца вперёд.

— Поднимайся по лестнице.

Пружиня всем телом, балансируя, Эркин поднялся по крутой узкой лестнице на второй этаж. Теперь куда?

— Вперёд, — подтолкнул его в спину голос. Будто дубинкой ткнул.

Дверь одна. Эркин толкнул её коленом и вошёл. Маленькая комната. Жилая. Кой чёрт тащить сюда картошку?! Причуды у беляков… Он стоял посреди комнаты, ожидая указания, куда сбросить мешок.

Рассел удовлетворённо кивнул: рефлекс послушания у индейца нужной интенсивности, уже легче. Он улыбнулся, тщательно закрыл дверь и подошёл.

— Опускай.

Индеец, всё ещё придерживая мешок обеими руками за верхние углы, стал выпрямляться, и тогда Рассел коротко, без замаха, но вложив весь свой вес в кулак, ударил его в солнечное сплетение. И сразу отпрянул. Потому что, качнувшись под тяжестью мешка, индеец стал падать вперёд. Молча рухнул ничком. И остался лежать, придавленный своей ношей.

Рассел вытащил пистолет, удачным пинком — сам не ожидал, что получится с первого удара — спихнул мешок и отошёл к столу. Вынул из другого кармана и бросил на стол книгу с вложенным в неё рекламным буклетом, и, не снимая плаща, присел на край стола, не выпуская индейца из-под прицела. И стал ждать.

Влетев ворота госпиталя, Крис столкнулся с Андреем и Солом.

— Далеко?

— В город, — недоумённо пожал плечами Андрей.

— А что? — сразу насторожился Сол.

— Хренотень какая-то, — Крис часто, загнанно дышал, выталкивая застревавшие в горящем после бега горле слова. — Цепляют… Кто такой да чего ходишь… Да за кем числишься…

— Чего-о?!

— Про госпиталь слышат… отстают.

— Кто цепляет?

— Беляки… в форме какой-то… я не видел такой… я… кого заметил… свистнул… и бежать… наших… в городе… много?

Сол и Андрей переглянулись.

— Не так уж очень.

У Андрея заметно посерело лицо.

— Это… это что ж такое… это ж…

Сол ткнул его кулаком под рёбра, приводя в чувство.

— Стой у ворот и наших встречай.

— Кто из цветных в город попрётся, заворачивай, — решил Крис. — И не трясись.

— Вон, солдат рядом, — Сол кивком показал на будочку с рассматривающим их автоматчиком.

— К доктору Юре, — справился наконец с дыханием Крис.

— Он на операции, — возразил Сол.

— Вызовем, — отмахнулся Крис.

Они отбежали шагов на десять, когда их нагнал тревожный свист Андрея. Они обернулись и увидели. В ворота вваливались четверо. Арчи, Леон, Новенький и какой-то белый. Арчи и Новенький вели, почти несли белого, поддерживая его с двух сторон. Тот слабо передвигал ноги, свесив на грудь окровавленную белокурую голову. Леон шёл сзади, улыбаясь вымученной улыбкой и держа левой рукой правую, неестественно вывернутую в локте. Войдя в ворота, они все остановились, и к ним уже быстро шёл солдат из будочки.

Михаил Аркадьевич издали заметил сумятицу у ворот. А когда после свиста туда пробежало несколько парней из общежития, нахмурился и обернулся к стоявшему рядом Ларри.

— Иди в свою палату, Ларри.

На этот раз с ними вышел на прогулку Никлас. Он сразу кивнул и мягко похлопал Ларри по плечу.

— Ступай, Ларри.

Ларри улыбнулся.

— Спасибо, сэр, — и в два шага нагнал идущего к воротам Михаила Аркадьевича.

У ворот крик и путаница английской и русской ругани. Как-то очень мягко — как нож в масло, успел подумать Ларри — Михаил Аркадьевич вошёл в толпу и стал разбираться.

— Значит, они потребовали, чтобы ты шёл с ними?

— Да, сэр, — всхлипнул Новенький, сдерживая слёзы. — Сказали, что раз спальник… и с руками лезут… Я сказал им, что перегорел, а они стали смеяться… а он, — Новенький показал на раненого, — стал заступаться, а они ему… ты позор расы, расу предаёшь, и его тоже…

— А мы с Леоном идём и видим… ну, мы и отбили…

— Вот… — Леон отпустил свою сразу повисшую плетью руку, неловко достал и протянул Михаилу Аркадьевичу скомканный листок. — Я подобрал по дороге.

Михаил Аркадьевич расправил листок, быстро пробежал глазами текст — Никлас читал через его плечо — кивнул и протянул Ларри.

— Прочитай остальным, — и продолжил уже по-русски: — Никлас, свяжитесь с Центром. Всё-таки прошляпили. Сержант, общая тревога.

— Есть, — козырнул дежурный, бросаясь к своей будочке.

— Крис, — Михаил Аркадьевич перешёл на английский. — Раненых в приёмный покой. Быстро.

Ларри читал вслух, и от медленно доходящего до него смысла холодела спина. У стоявших вокруг парней стекленели глаза.

Коротко взвыла сирена, зазвенели сигнальные звонки в корпусах. И в центре мгновенно закрутившегося водоворота Михаил Аркадьевич, седой человек в тёмно-зелёной госпитальной пижаме.

— Крис, ты старший? Проверь, кого не хватает… Ларри, в палату… Арчи, проводи его… Всех в палаты…. Да, усиленные наряды, выполняйте…. Ты Андрей? Да, оставайся на центральном входе… Нет, ещё двое… И трое на хозяйственный двор… Будете встречать… Да, распорядитесь, майор… Охранение по периметру… Привлекайте парней…. Выздоравливающим раздать оружие… Капитан, примите командование…

— Есть, — козырнул Миша, успевший надеть фуражку и нацепить поверх пижамы офицерский ремень с кобурою. — Слушай мою команду! Офицеры, ко мне!

Уходя в свой корпус, Ларри несколько раз оглянулся.

— Давай-давай, — поторопил его Арчи.

— Я уже здоровый. Я с вами…

— Заткнись. Тебя выписали? Нет? Ну и не трепыхайся.

— Арчи, в приёмный, — встретил их на пороге корпуса доктор Иван, — поможешь там. Идём, Ларри.

Арчи убежал, а доктор Иван, идя с Ларри по коридору, говорил быстро и уверенно:

— Пока из палаты не выходи. И к окнам не подходи. Услышишь выстрелы, ложись на пол под кровать. И ничего не бойся.

— Это что же, сэр, всё обратно? — тихо спросил Ларри.

— Нет, прошлое не возвращается, — спокойно ответил доктор Иван. — Всё, Ларри.

Ларри вошёл в свою палату, снял и повесил куртку, сменил сапоги на тапочки и, не раздеваясь, лёг на кровать. Как всё было хорошо… было уже совсем хорошо. Он уже несколько раз выходил в город, купил себе и Марку рубашки, по две, клетчатые, яркие. Парни посоветовали купить джинсы, что очень ноские и удобные, хоть и дорогие. И он купил. Тоже и себе, и Марку. До выписки оставалось совсем немного. И вот… Нет, если и в самом деле поворот, если всё опять… Нет, Джонатан не стал бы разлучать его с Марком, Фредди бы заступился, Фредди понял бы… Но это если бы он был там, в имении. А теперь… как он найдёт сына, если всё опять, и рабство, и война…

Кто-то открыл дверь его палаты. Ларри вздрогнул и сел на кровати. На пороге стоял белый юноша из пятого бокса. Он только дня три, как начал вставать и в общую столовую ещё не ходил.

— Что… там… в городе? — юноша натужно выталкивал слова.

Ларри молча встал, подошёл к вешалке и достал из кармана куртки всё тот же листок. Протянул его белому.

— Вот, сэр. Прочтите сами, сэр.

Юноша взял листок, стал читать, и Ларри увидел, как бледнеет, становится землисто-серым и старым это молодое и, в общем-то, незлое лицо. Ларри молча ждал. Дочитав, юноша медленно с усилием поднял на Ларри глаза.