Набат-2

Со дня похорон Адонирама Соломона преследовали ужас и страх. Он восседал на троне из золота и слоновой кости и заклинал силы «мировой души» оказать ему пощаду и милость. Но нет пощады ему и величию созданного трона, желание быть другом и врагом одновременно несовместимо. Гибель грозит ему и еврейскому государству от мельчайшего насекомого — древесного клеща, и клещ этот, терпеливый и упорный, в течение двухсот двадцати четырех лет с момента знака свыше будет точить трон еврейского государства, под которым, кажется, гнется вся земля, рухнет наконец с грохотом, наведя ужас и трепет на Вселенную.

С тех пор ползет из Иерусалима змий, совершая путь к? мировому владычеству, совершая по земле полный круг. Проползая по горам, он превращает их в голую пустыню, выискивая клеща-древоточца. Через три тысячи лет он сделает полный круг и возьмет кончик хвоста в свой рот, и круг замкнется.

Успеет ли он совершить этот круг, или знак свыше уже раздался, неся змию гибель…

Об этом сказано в древних книгах ариев, след которых потерян во времени…

1 — 4

Был сносный день без особых затруднений. Президент, выкроив десяток минут, дочитал подборку материалов, сделанных Судских, и выбрался в Ясенево. Едва кортеж президента миновал Спасские ворота, на столе Судских ревниво заверещал телефон. Именно — ревниво: прямая связь с председателем Управления разведок Воливачом.

— Друг ситный, что за игры за моей спиной?

— Какие игры, Виктор Вилорович? — выгадывал время Судских, хотя прекрасно понимал, чего вдруг суетится Воливач.

— Закулисные, Игорь, и ты дурочку не ломай, не люблю этого, ты меня знаешь, — пожестче отрезюмировал Воливач.

— Виктор Вилорович, вы сами одобрили мой план поиска, и если президент решил посетить ваше, — подчеркнул он, — подведомственное учреждение, это его личная прихоть. Вы его знаете, любит все щупать своими руками. При чем тут игры?

— Сказал бы сразу: президент едет, — буркнул Воливач.

— Только что от вас узнал, — рассмеялся Судских.

— Ладно, не лови на слове. Скажи лучше, чем ты его так приворожил? — с малой ехидцей в голосе спрашивал Воливач.

«Много знать хочешь! — хмыкнул про себя Судских. — Этого я тебе не открою. Сам учил: помалкивай, пока не приспело время», — выработал линию разговора Судских, и ответ был вполне разумный.

Виктор Вилорович, вы, я думаю, не станете давать напрокат ключики от своей спальни даже президенту.

— Какие ключики? — выразил непонимание Воливач.

— Обычные. Ключи к дискетам, к сейфам и так далее. Именно это я объяснил президенту. А он порешил взглянуть, как это делается. Я бы поступил точно так же.

— Допустим, тут ты меня убедил. А за какие такие заслуги тебе генерал-лейтенанта дают?

— Вас спросить надо, — форменно удивился Судских. — Представления делаете вы.

— Уже нет, — открыто сожалел Воливач. — Твое Управление выделяется в самостоятельную структуру: Управление стратегических исследований при президенте Российской Федерации.

— Вот и ответ нашелся, Виктор Вилорович. Я не виноват.

— Не виню, — попыхтел в трубку Воливач. — А контору твою жаль. Столько средств ухлопано, техника у тебя какая, штаты, мобильность! Ладно, царуй, — закончил он разговор. Разведка боем ничего не дала: Судских оставался достойным учеником.

Вовсю на пульте мелькали красные лампочки экстренных вызовов, всем было дело до визита главы страны. Судских связался только с дежурным:

— Игорь Петрович! Президент едет!

— Кто это? Гриша? Лаптев, ты чего натворил?

— Я?! — ужаснулся Лаптев. — Ни-и-чего…

— А чего тогда осиновым листом трясешься? Едет и едет. Возможно, тебя лицезреть захочет, так ты сразу заруби себе на носу: я суперспециалист, знаю в своей области побольше шефа и самого президента, вместе взятых. Привыкай уважать себя, коли ты уникальная личность.

Благодарности Лаптева он не стал выслушивать, сам поймет напутствие, а в комнату отдыха зашел, прикинул у зеркала, как смотреться будет на погонах вторая звезда…

Пока встреча, сдача-прием рапорта, торжественность момента сохранялась, зато в кабинете Судских президент держался просто. Хозяин заказал по стакану чаю, в холодильнике нашелся шмат сала, которое Судских не ленился солить сам со специями.

— О, уважаю, — оценил засол президент. — С чесночком… с укропчиком, — и мял его исправно. Там и о деле заговорил: — Прочитал я «Легенду об Адонираме», и появились вопросы. Насколько действительность продолжает легенду?

— В начале любого события лежит легенда. К примеру,] никто не расстреливал рабочих в 1905 году. Солдаты стреляли поверх голов, а в давке кое-кого задавили. Большевики у воспользовались происшествием. Появилось «Кровавое воскресенье», и родился культ. Никто не влезал на ворота во время штурма Зимнего. Использован эпизод игрового фильма. Да и штурма как такового не было. А культ получился, целая плеяда лекторов, участников штурма, была. Церковь, к примеру, Александра Невского причислила к лику святых, хотя князь Александр был ярым представителем арийской веры, как его непокорные земляки. Бил шведов, бил немцев, отстаивал независимость Новгорода, а не ради христианской Руси, с которой Новгород тогда шибко не ладил. Но культ святых великомучеников сложился, в одноименном фильме ратники Александра Невского шли на захватчиков с хоругвями. Или — как представить военно-морской флот без Андреевского флага? В случае с Адонирамом левитам позарез нужен был культ, противопоставление реальности мифу. Вот, мол, откуда зачатие масонской организации, от самого диа-вола, от легендарного змия.

— Это я понимаю, — выслушал объяснения президент. — Но по легенде Соломона проклинают. Зачем это понадобилось его священникам? По идее должны бы выгораживать.

За что президент нравился Судских, так это за умение не стыдясь спрашивать о вещах незнакомых и непонятных, отчего публичные выступления президента опирались на проверенные факты, были логичны и просты. Он не размахивал руками из-за неумения сразу выстроить фразу, как Горбачев, не делал многозначительных пауз, прикрывая собственное невежество, как Ельцин, он опирался на выверенные факты, до чего дошел своим умом. Такому и тонкости объяснять приятно.

— Двойное дно. Мы и близко, мол, не состоим в родстве с масонами. Левиты сознавали, что маленький Израиль в плотном окружении чужих народов и чуждых религий не выстоит. Спору нет, иудейская религия — одна из древнейших, ее разработчики вложили в нее лучшие каноны других вероисповеданий, придав сугубо еврейский колорит. Но этого мало, понимали левиты: когда-то арийская вера преобладала в мире, многие последующие культы поднимались до высот и умирали. Тогда и потребовалась тайная организация, способная предотвращать нападения извне. Давая дорогу христианству, левиты не подозревали, сколь скоро она завоюет мир и станет угрозой иудаизму. Масоны, руководимые левитами, раскололи христианство на католицизм и православие с множеством ответвлений и сект. То же самое они проделали с исламом, разделив монолитную веру на суннизм и шиизм. Само же масонство не претерпело качественных изменений со времени создания. Соломон под надзором священников-левитов создал многоступенчатую систему подчинения из двух пирамид. В первой из тридцати трех ступеней находились, так сказать, простые смертные, которые занимались практикой масонства — политические и террористические акты, бунты, смуты. Чаще всего этим занимались неевреи. Зато вторая пирамида из девяноста девяти ступеней занималась разработкой глобальных операций, и путь туда нееврсю был заказан. После падения Израиля прежний египетский опыт подсказал евреям, каким способом легче всего управлять миром, не имея политического центра. Прирожденные менялы и ростовщики, они в короткий срок создали финансовую империю, опутали Европу сетью долговых обязательств, владыки и короли шли на поклон к фарисеям, идя соответственно на политические уступки, но не столько самим евреям, сколько боевому отряду иудаизма масонству. Так очень скоро масонские ордена тамплиеров, тевтонцев и некоторые другие набрали мощь в Европе и могли поспорить за передел мира.