Браслет

"Ну тебя и понесло!" - услышал я Настино полузадушенное, потому что тётка в этот момент уже повисла на ней в приступе благодарности.

В этот момент мой нос учуял запах горелого.

- По-моему, горим?.. - напомнил я тётке о позабытой на радостях кухне.

- Мама! - вскричала та, хватаясь за голову. - Блины-то!

И прямо в шубе она кинулась спасать то, что осталось от пострадавшего изделия.

- Ах, что тебя!.. - услышали мы её расстроенный возглас. Настя поспешила ей на выручку. - Вовка! - Голос тётки потешно взвизгнул. - Это всё ты! Совсем сбалберили меня своими подарками! - И она весело заскребла по дну сковородки, пытаясь отделить её от блина.

Услышав новое для себя словечко, я переспросил:

- Чего мы сделали?

- Погоди... Всё равно ничего не слышу... - Новая порция теста растеклась по сковороде, громко шипя.

Мгновение спустя, тётка вновь стояла перед зеркалом.

- Нет, ну когда такое было? - восклицала она в упоении, поворачиваясь то одним, то другим боком. - Васильевна точно от зависти помрёт! - заключила она, вероятно, имея в виду свою подругу, и, бережно сняв шубу, пристроила её на почётном месте в своём нехитром гардеробе. - Посмотрим, что ещё Толь Ванч скажет! - Это она про дядьку. - Так! - внезапно "протрезвела" она. - Это всё, конечно, хорошо, но чай-то наш, по-моему, совсем остыл? Айда к столу, гости мои разлюбезные!

*****

- Ну так как же насчёт "интересной" работы? - напомнил я, заскучав от переливания из пустого в порожнее во время трапезы. Все эти подробности о последних событиях её мирка, которыми потчевала нас неугомонная тётка, успели мне изрядно поднадоесть. Настя, я это чувствовал, тоже утомилась поддерживать вежливую беседу о неизвестных ей людях, но держалась стоически и виду не подавала. Я откинулся на спинку дивана и одним ухом тоскливо прислушивался к телевизору, который взахлёб бубнил что-то о предстоящей Олимпиаде в Москве.

- Куда ты так торопишься? - Тётка подлила мне ещё чаю, но, увидев мой протестующий жест, сказала: - Отдохните с дороги. Работа - не волк...

- Нам солнца не надо, нам партия светит! - продекламировал я в расчёте на чувство юмора. - Нам хлеба не надо - работу давай!

Но в этот раз чувство юмора у тётки почему-то дало сбой. Она как-то посерьёзнела и посоветовала:

- Ты только при батьке-то так не говори.

- Эт' почему же? Партейный, что ли? - Признаться, я был не в курсе.

- Да нет... - уклончиво ответила она. - Сочувствующий...

- Это дядь Толик-то сочувствующий"? - поразился я, припоминая его, мягко говоря, нелестные отзывы о власть предержащих.

- Представь себе... - скорбно поджала губы тётка и стала собирать посуду со стола. Настя подхватилась ей помогать.

"Ну чего ты привязался к человеку?" - поймал я её взгляд. - Не видишь, что здесь болевая точка?"

"Вижу".

Я уже и сам понял, что вторгся в область, куда посторонних не пускают, и пора сворачивать со скользкой колеи, а потому аккуратно напомнил:

- Так в чём же заключается работа?

Тётка сразу просветлела лицом:

- А сам-то как думаешь?

Но я только пожал плечами:

- Сытый желудок не способствует остроте мышления.

- Его кормить вредно, - поддакнула Настя с улыбкой.

- Это заметно, - тоже улыбнулась тётка. - Учтём. Пока всю работу не сделаешь, кормить не будем. Верно, Настёна?

Та, озорно играя глазами, кивнула и понесла на кухню поднос с посудой.

- Поставь там! Я сама! - крикнула ей вдогонку тётка и села за стол напротив меня: - Так вот, дорогой ты мой племянничек, если уж тебе не терпится узнать причину, по которой я тебя сюда вызвала, слушай.

Дело в том, что я недавно перешла работать в новый садик и уже успела себя там кое в чём показать. Считай, все воспитатели по любому пустяку теперь бегут ко мне: "Терентьевна, а как это? Терентьевна, а как то?" Короче говоря, Наталья Терентьевна в новом коллективе уже авторитет. А это - ой, как непросто в моём возрасте! По сути, всё заново приходилось начинать.

Они меня нахваливают, а я им: "Это ещё что! Вы моего племянника не видели!" В общем, ты не зазнавайся, но я тебя там представила в самом лучшем свете: ты и художник, и музыкант, и...

- Музыкант? - удивлённо переспросил я. - Вы ничего не путаете?

- Ну, я имела в виду твоё увлечение записями. Но ты не волнуйся, с этого боку ты им не интересен. А вот как художник... Садик новый, неоформленный. Работы тебе там - непочатый край!.. Недавно зава подкатывается ко мне: "Наталья Терентьевна, я будто бы слышала, что племянник у вас - художник?" "Да, - говорю, - вы не ошиблись". "А не могли бы вы его попросить, чтоб он помог нам кое в чём?" Сам понимаешь, что отказать я не могла. Только вот... - Она чуть замялась. - О деньгах я с ней речи не вела... И она ни словом не обмолвилась... - В голосе её появились заискивающие нотки. - На карту ставится мой авторитет... И что ты об этом думаешь?

- Нет проблем! - браво отвечал я с широкой самодовольной улыбкой. - Когда можно начинать?

- Торопыга! - покачала она головой, но было заметно, что камень с её души упал. - Ты ведь даже ещё не знаешь, что нужно делать!

- Узнаю! - беззаботно махнул я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и тихо сказала:

- Какой-то ты...

- Какой?

- Да... Сам на себя не похож... Как пьяный. Море по колено.

- Это, наверное, я на него так повлияла, - вытирая руки фартуком, Настя вошла в комнату и села рядом со мной. - Вы не думайте ничего такого, он хороший! - И она взъерошила мне волосы на загривке.

- Да уж кому, как не мне, знать его! - улыбнулась тётка. - Вырос на моих глазах. Это сейчас мы поразлетелись по разным городам. А раньше-то все вместе жили. Он ещё ко мне в группу ходил...

Она было хотела удариться в воспоминания, но в этот момент в замок входной двери кто-то вставил ключ и стал его проворачивать.

- Сан-Саныч, наверное! - подмигнула мне тётка, имея в виду своего сына и моего брата Саньку, и пошла встречать.

Однако, когда дверь широко и по-хозяйски распахнулась, весь её проём заполнила крупная фигура "дядь Толика".