Бесконечное лето: Не чужие (СИ)

Командир Хайпаэр был задумчив.

— Они согласны, значит? — пробормотал он. Лицо у него было нерадостное, во лбу пролегла складка. — А как, позвольте спросить, вы об этом узнали? У вас имеется недокументированный… now-pleve. Канал связи?

— А то как же, — сказала Славя, опередив разинувшую рот для какого-то остроумного ответа Ульянку. — Родная кровь все-таки. Через нее и передали.

Это предполагалось как саркастическое замечание, я сразу скажу. Славя в кои-то веки научилась шутить.

— Ага, значит, и у них тоже это получается, — удовлетворенно кивнул командир, и охота смеяться у меня отпала. — Tera-bhlod-neder. Хорошо. Что-то еще?

Я беспомощно обернулся, но у девчонок лица были ничуть не умнее. Капитанская — нет, на рубку помещение не тянуло, слишком велико — палуба была, как и в прошлый раз, пуста. Не охраняется? Только за спинами страдал и маялся красный как рак паренек-конвоир, с которым уже активно перемигивалась Алиса.

— Хотелось бы уточнить насчет купола…

— Как только «Росток пустоты» войдет в наш шлюз, купол отключится автоматически. Это давно оговорено. Мы играем честно и соблюдаем заключенные договоренности.

Хорошее правило. Есть, правда, у него один недостаток — оно работает только пока ты самый сильный и хитрый парень в комнате.

— Кстати насчет входа в шлюз… — сказал я. — Имеется еще одна просьба от Уолтара, то есть, я хотел сказать, главного контрабандиста. Корабль у них старый и, похоже, напрочь дырявый. Из атмосферы выйти не сможет. Потому просят снизиться. Дышать в вакууме они еще не научились.

Капитан нахмурился, лицо у него еще больше сморщилось, как печеное яблоко.

— Корабли нашего класса не приспособлены для посадки, так что…

-…вам и не придется садиться, — сообщил я. — Снижение, хотя бы километров до тридцати, в нижние слои атмосферы. Если вас, конечно, все еще интересует ваш спайс и награда за контрабандистов.

Молчание. Вычислительные машины за спиной Хайпаэра перемигивались бойкой радугой, за окнами парила темная сторона планеты.

— «Пеон» снизится, — решил наконец капитан. До пятидесяти километров, не больше — так ваша артиллерия не сможет до нас дотянуться. И только после того, как мы зафиксируем вылет «Ростка пустоты». Свяжитесь с этим… Уолтаром и передайте. Условия окончательные, пересмотру не подлежат. Это все. Тибальд отведет вас обратно.

Он отвернулся и уставился в темную массу планеты, парившую под кораблем снаружи.

Тибальд, значит. Ну-ну.

***

— Сплошная экономия, — Шурик был доволен, очки без диоптрий, которые он носил больше из желания показаться взрослым, чем по насущной необходимости, сверкали. — Так бы пришлось на вас кучу лекарствий тратить, чтобы из комы вывести, да времени. А так вы и в сознании, и передвигаться самостоятельно можете. Что не может не радовать.

Он всегда так говорил — «лекарствий». Предполагалось, что это придает его речи какое-то особенное очарование. Ошибочно, конечно, предполагалось.

— К Наливанычу-то будешь нас вести, товарищ санитар? — спросил я строгим голосом. — Или боевое задание тоже сам расскажешь? В целях экономии.

— Инвалидной команде слова не давали, — сказал Шурик, делая знак следовать за ним. — С другой стороны, может, и лучше вас в коме всю дорогу держать. А то наглые какие-то по учреждению ходите, дерзкие. Одно слово, консервы.

Когда наша разномастная шестерка приплелась к нему в кабинет, начштаба оказался для разнообразия в неплохом настроении.

— Спешки особенной нет, зря бежали, — сообщил он, прикуривая. Свою «горку» он не снимал даже в нынешнее жаркое лето, даже спал в ней, похоже. — Так что всякую дрянь медицинскую для бодрости вам вколют уже непосредственно в комплексе. Меньше химии — дольше жизнь, так считаю.

— Спасибо вам огромное, Анатолий Иваныч, — душевно сказала Алиса. — Насчет химии особенное спасибо — и раз такое дело, может, тогда уже подпишете увольнительную, второй год у вас в верхнем ящике лежит? По собственному желанию, не подумайте ничего такого, просто чего-то в последнее время жить захотелось.

— Заткнись, говорунья, — мягко пожурил ее Наливаныч. — Ты же говорунья у нас? Вот и заткнись. Да. Так вот, ситуация следующая: матка выпускает корабли-разведчики, один за другим. Пока выпустили девять штук, они все висят на орбите. Но висеть, есть мнение, они будут недолго, и вскоре перейдут в режим отслеживания… Не знаю чего. Неизвестных объектов. Ваша задача: сбить разведчиков при входе в нижние слои атмосферы, если таковой вход состоится. Каникулы, а не работа. Вопросы?

— Зачем? — тихо сказала Лена, глядя в пол.

Наливаныч воззрился на нее с удивлением, вроде того, что испытал прокуратор Понтий Пилат, когда этот еврейский парень Иисус накормил голодную толпу банкой консервов и пачкой крекеров. Еще бы! Дерево издает звуки!

«А это все моя заслуга, между прочим! Это я ее разговорил, я! Кто хочет меня потрогать?»

— Ты сейчас с нами разговариваешь, что ли? — догадался наконец он.

— С вами, — подтвердила Лена. — Зачем они это делают?

— Нападают?

— Летают. Наблюдают. Если задача — просто уничтожить нас, стереть с лица Земли, то зачем делать разведывательные вылеты? Залить здесь все биологическим оружием, да и все.

«Ай да зеленоглазка!»

Наливаныч шумно прочистил горло.

— Это… Я не обязан перед тобой разъяснять идеи командования, между прочим, Унылова. Но исключительно по причине моего хорошего к тебе отношения отвечу. Потому что иначе твой тяжелый взгляд не даст мне спать по ночам. Я не знаю. Не имею ни малейшего понятия, зачем им это нужно. Но знаешь что? Меня это не волнует. Есть многое на свете, дорогие мои недоумки, что и не снилось гениальным советским ученым. Бермудский треугольник, скажем. Тунгусский метеорит. Филиппинские врачи-хилеры тоже…