Волжане (СИ)

Шамгуну пришлось дать обещание. Попробовал бы не дать! Казанчии были в основном из Сувара, и сын Селима мог в любой момент отозвать их домой. Но надо признать, что клятва его была своеобразной.

Во-первых, карательные отряды сувар практически оставили семьи ак-чирмышей без средств к существованию. А во-вторых, домой восставших земледельцев не пустили, а бросили на защиту полуденных рубежей. Орды проклятых кипчаков еще пытались отомстить за смерть хана Айюбая, пройдясь метлой разорения по городкам державы.

Теперь Селим был готов решить судьбу бывших бунтовщиков. Воевали те доблестно, хотя по сути являлись погрязшими в невежестве язычниками. Кого только в этой рати не было! Меря из-под Ростова, уже полсотни лет проживающая около Учеля, мурдасы Чулмана, ары и сэбэрцы, а предводительствовал ими христианин! Чудеса, да и только!

Извести их под корень, чтобы следующий желающий поднять восстание не брал с них пример? И с кем тогда он останется? С ненасытными казанчиями? Курсыбай за ним не пойдет, него свой предводитель.

Тогда, возможно, простить? Шамгун бунтовщиков подавил и всегда будет для них жестоким деспотом, а Селим отпустит их к семьям и они будут вспоминать о нем, как о благодетеле.

Или сделать и то и другое? Чем меньшая часть восставших доживет до освобождения, тем сладостнее это миг для них будет! Можно даже подарить им дома, и земли нескольких родов сэбэрцев, неожиданно разорвавши присягу наместнику Мартюбы и подавшихся по реке Нукрат-Су куда-то на полуночь. Балуса будет легко уговорить на такую мелочь, он ждет не дождется, когда ему разрешат отъехать в Мардан!

Решено! Их можно использовать, чтобы добить суздальцев, зачем-то спустившихся вниз по Идели, пока их бек Джурги разорял Булгар. Тех здесь называют, конечно, балынцами, но, в изгнании Селим привык к некоторым местным именам. Называют же некоторое сэбэрцев угорцами?.. Все это не столь важно.

К примеру, кто-то в его окружении именовал ратников Суздаля, заплутавших в низовьях Идели, ветлужцами. И что? Хотя… что-то ему писал Балус по поводу них, но письмецо то уже сожжено, а память в очередной раз его подводит.

— А нет!.. Вспомнил, хотя и по другому поводу! Как можно было забыть?! Неужели вновь те самые?

Селим покатал слово «ветлужцы» на языке, припомнив чужеземное название реки, низвергающей свои воды в Идель, и кивнул самому себе головой.

Так и есть!

Совсем недавно какие-то вои с Батлика [54] побили его сына, когда Анбал из-за дурных желаний своих казанчиев решил прибрать к рукам земли на берегу средней Суры. Обвинял он именно их, а не эрзян или русов, о которых лишь вскользь упомянул! Мелкая стычка, а неприятно. Такое прощать нельзя.

Кстати, эрзян тоже следует наказать! Они так и не явились защищать рубежи державы, пока он занимался усобными дрязгами. И ведь он звал их не воевать с суздальцами! Понимает, что они живут с теми по соседству и стычка с Джурги потом эрзянам выйдет боком,

И пусть у них ныне безвластие, пусть новый инязор еще не выбран, а прежний, которому и было направлено послание, прогнан взашей... Вроде бы он даже какой-то дальний родим по материнской линии? Неважно, это уже стоптанный сапог, тем более что требование шло не одним гонцом и главы самых сильных эрзянских родов были предупреждены! Спустишь им подобное раз, на второй они нарочно затеют меж особой грызню, чтобы не выполнять повинности!

Нуда не суть! Именно от ветлужцев его сын тогда получил по сусалам! Да как! Тухсар рассказывал, что сам растерялся, когда смертоносный жалящий ливень обрушился на их головы. Били не просто прицельно! И не стрелами! Это были болты, сносящие всадников вместе с лошадьми наземь! Летели даже огромные смертоносные копья! Откуда этих воев глухой таежной реки арбалеты? Точнее, столько арбалетов?

А негасимый огонь, через который не могли пробраться ратники, почти настигнувшие убегающего врага?! А грохот на поляне, от которого десяток всадников просто изошел кровью на месте? А засады в лесу, выбивающие воинов из седел потоком болтов из самострелов, которые будто бы даже перезаряжать не надо?

Ладно бы это рассказывал Анбал, которому нет веры! Это был соратник, прошедший с ним огонь и воду, тот, кто делился с ним плащом в стужу и прикрывал его от ударов в спину! И Тухсар, рассказывая, плакал на коленях, прося его покарать за то, что не сберег четверть от общего числа воинов! А сколько еще скончалось от ран на обратной дороге!

Конечно, Селим не покарал друга, несмотря даже на сопутствующие наветы сына. И без того было понятно, кто повинен в поражении, но его, к сожалению, теперь даже пальцем не тронешь без последствий… В детстве на коленке розгами надо было лупить!

Ничего, разбили Джурги, придет очередь и ветлужцев! И уже совсем скоро придет! Час? Два?

А Джурги пощипали знатно! Одну из его тысяч просто вырезали, а еще две оттеснили в балку и захватили в полон [55]. А то, что князек, суздальский кричал булгарским воинам при своем бегстве…

Глупец!Что значит слово, данное врагу? Врагу а как же иначе! Еще у батышцев Селим сражался с русами, так что все данные им обещания были лишь военной хитростью. Вот престарелого отца жалко, говорят, что Джурги в ярости от поражения велел казнить Ахада сразу, по возвращении домой. Бедный отец! Но Селим же не знал, что тот заложником у суздальцев!

Еще конечно жалко людишек, которых враг успел увести в полон. Хотя… А! Все равно большая половина из них была язычниками! Кто только не селился около благодатного Булгара в последнее время, убегая от набегов или неурожая. В любом случае, все остальное прошло как по маслу, сама судьба благоволила к заговору.

После восстания в столице Шамгун перенес ее из Буляра в Булгар, и Селиму осталось лишь сговориться с беком Джурги, чтобы его руками свергнуть потерявшего любовь народа царя. По приказу заговорщиков Балус, пропустил суздальские корабли через всю Мартюбу, и Джурги внезапно осадил новый стольный город.

Никто не поддержал царя после всех его расправ над мирным населением и курсыбаем! С Шамгуном осталась лишь охрана в пятьдесят человек, хотя и с ними он пытался противостоять русам. У о что они могли сделать таким количеством против несметного войска?

На помощь царю не пришли ни билярцы, ни марданцы, ни суварцы. Все ждали, когда суздальцы возьмут цитадель и убьют Шамгуна. Однако Джурги медлил со штурмом, ограничиваясь грабежом предместий. Решил насладиться местью?

Этим царь и воспользовался! Неожиданно объявил о послаблении налогов и люди пошли в ополчение, чтобы противостоять захватчикам! Они встали на стены!

Пришлось Селиму пробираться к цитадели и выставлять царю условия «Хан! Отдай Булгар мне, а сам ступай царствовать в Буляр! Иначе…»

Это с «иначе» решило все, Шамгуну стало понятно, кто стоит за набегом. Теперь он не высунет носа из Великого Города, и не будет мешать Селиму править державой. Конечно, его можно уничтожить и сейчас, но хорошо, что кое-кто вовремя одумался! Такой союз выгоден им обоим. Царь жив, а потому любое восстание обнаглевших донельзя казанчиев обрушится скорее на него, чем на Салима… Но таки да, при нужде Анбал заменит Шамгуна. Хоть сын и дурень, но пока покорен отцовской воле!

А Джурги… Что мог сделать этот несмышленыш? Пока он шерстил предместья, Селим ударил ему в спину, призвав не только суварцев и марданцев, но и курсыбаевцев, которые были обижены лишь на Шамгуна, но не на державу! Поделом Джурги за медлительность и трусость! Надо было брать город, как и договаривались!

— Хан… - Тухсар подкрался незаметно, но подливая ему отвар чайного листа в тонкую пиалу из звонкой гончарной глины доказал, что нарушил покой своего властителя не напрасно. — Корабли, хан. Поднимаются вверх по Идели нашим берегом, как мы и предполагали…

— Тухсар, я же просил тебя звать меня как прежде! И присаживайся рядом!

— Да, Селим, Дюжина боевых кораблей с закрытой палубой...