Логово льва

Зная об этой печальной особенности Крестовского перевала, Ник ругать майора не стал, наоборот, попросил вежливо, чтобы как-то успокоить и сгладить Гешкин «наезд»:

— Всё понятно, майор Музыка. Нет к вам никаких претензий и нареканий, успокойтесь. Лучше вот — прогуляйтесь вместе с нами, покажите, так сказать, местные достопримечательности…

Достопримечательностей в тогдашней Кандалакше было ровно две: морской порт, забитый до отказа всевозможными судами и судёнышками, и место впадения реки Нивы (прошу не путать с Невой!), в Белое море. Действительно очень красивое местечко — с точки зрения ландшафтной эстетики…

Поглазели в порту на неуклюжие сухогрузы, загружаемые какой-то местной рудой (то ли апатитовым концентратом, то ли еще чем аналогичным, Музыка и сам не знал толком), на непрезентабельные рыбацкие баркасы, выгружающие на берег холщёвые мешки и деревянные ящики с пикшей и камбалой.

Вдоль берега направились к устью означенной Нивы.

Здесь речные воды вливались в море с достаточно большой скоростью, создавая целые островки и архипелаги белой и розоватой пены, разносимые морскими течениями и ветрами во все стороны.

Над бурными струями реки, врывающимися в морскую стихию, кружили шумные стаи упитанных чаек, то там, то тут из воды выпрыгивали мелкие рыбёшки, по всей акватории губы сновали рыбацкие лодки всех фасонов и размеров.

— А селёдка беломорская уже подошла к берегу? — небрежно поинтересовался Ник, демонстрируя свою осведомлённость. Ему действительно раньше доводилось здесь ловить рыбу, «беломорку» — в том числе.

— Уже с неделю как подошла, — Музыка посмотрел на Ника с уважением. — Если хотите порыбачить, то милости просим. Вон, видите, у пирса лодка пришвартована: тёмно-зелёные борта с широкой белой полосой? Это моего тестя лодка, можете брать в любое время, как только надумаете. Я вас и снастями обеспечу, ватники выдам — чтобы не замёрзли на воде, сапоги резиновые, прочее…

На обратном пути дорогу им преградила длинная узкая колонна заключённых, одетых в серые неказистые робы. Худые измождённые лица, голодные страшные глаза, шаркающая походка. В колонне совсем не было молодых мужчин, в основном — женщины всех возрастов и явные старики.

— Шибче ногами двигайте, мухи сонные, шибче! — подгоняли зэков мордатые охранники, видя, что колонна задерживает важных офицеров.

— К северной окраине порта следуют, будут камни для нового мола засыпать в море, — равнодушно объяснил майор.

Вдруг над толпой взлетели вверх тонкие женские руки, и раздался знакомый звонкий голос с лёгким акцентом:

— Мистер Ник! Это я — Мэри Хадсон! Мистер Ник, помогите ради Бога! Помогите, умоляю!

— Прекратить разговоры! Вот я тебе сейчас дам, шалава порченная! — взревел дюжий охранник и полез к кричавшей женщине сквозь толпу, выставив автомат прикладом вперёд, явно намереваясь этим прикладом проучить провинившуюся.

— Отставить! — заорал Ник благим матом. Для верности выхватил из кобуры браунинг и пару раз выстрелил в воздух.

«И чего это нам опять браунинги вручили, а не советское табельное оружие? — подумалось некстати. — Хотя, надо признать, совсем неплохой пистолет. Даже сам Эраст Фандорин к этой марке с уважением относился…»

— Отставить — бить заключённых! — дисциплинированно сдублировал команду майор, после чего обратился к Нику: — Что-то случилось, товарищ капитан? Готов незамедлительно оказать действенную помощь!

Ник, под удивлённым взглядом Банкина, спрятал пистолет в кобуру и жёстко распорядился:

— Сейчас, майор, мы с вами пройдём в вашу контору, куда охранники через тридцать минут должны доставить ту девушку, что кричала. Если с её головы упадёт хоть один волос, я вам не завидую, майор. Совсем не завидую! Вам всё ясно?

В отделе Комиссариата Ник тут же по-хозяйски уселся за майорский стол.

— Музыка, срочно предоставьте мне дело этой заключённой, зовут её Мэри Хадсон. Думаю, что папка с данным делом должно храниться у вас где-то в специальном сейфе, ведь это — непростая заключённая, верно? Было ведь секретное предписание? Где-нибудь так в апреле-мае тридцать восьмого, ведь так?

— Так точно, — вяло доложил майор. — Тридцать первого апреля тридцать восьмого года пришло секретное распоряжение, а десятого мая и её, голубушку, доставили. Только вот я не знаю, распространяются ли ваши полномочия, товарищ капитан, на секретные документы… э-э… прошлых лет?

— Вы это что же, дорогой товарищ, сомневаетесь в полномочиях личной гвардии товарища Сталина? — голосом Иосифа Виссарионыча поинтересовался Банкин. — Как же так, товарищ Музыка? Чтобы вы знали, эти погоны нам в Смольном вручал лично товарищ Фриновский, Михаил Петрович, командарм первого ранга! А задание на эту командировку выдавал лично товарищ Берия! Лично — Лаврентий Павлович! Понимаете, что это означает?

Руки у майора заходили ходуном. Он с трудом нашарил в брючном кармане связку ключей, суетливо бросился к длинному чёрному сейфу, стоящему рядом с письменным столом, завозился, никак не попадая ключом в скважину замка.

— Да я же всё понимаю, товарищи! Всё понимаю! Это я просто так, для соблюдения установленного порядка!

Наконец отомкнул сейф, порылся в пачке разных документов, аккуратно положил на стол тоненький скоросшиватель, на котором значилось: «Специальное Учреждение 6102, г. Кандалакша. Дело № 13245. Заключённая Мэри Хадсон, личный номер — 65744/1. Дело — начато 31.04.38, закончено —…»

Ник раскрыл папку, внимательно прочёл текст, размещённый на единственном находившемся в папке машинописном листе: «Арестованная Мэри Хадсон, 1909 года рождения, уроженка города Нью-Йорка, Соединённые Штаты Америки. Содержать в лагере усиленного режима, вплоть до особого распоряжения. Командир группы специального назначения «Азимут» — капитан НКВД СССР Курчавый П.П.», подпись.

— И это всё? — строго спросил Ник.

— Всё, — ответил Музыка испуганным шёпотом.

— И что же вы, любезный мой, кочевряжились? Капитан Курчавый, Пётр Петрович, геройски погиб всё в том же тридцать восьмом, теперь я являюсь командиром «Азимута». В чём дело?

— Так в бумаге же чётко прописано: «Вплоть до особого распоряжения», — промямлил майор. — А распоряжения, я имею в виду — в письменном виде, от вас не поступало!

«Бюрократия родимая!» — умилился Ник. Пододвинул к себе чистый лист бумаги и начертал, макая кончик перьевой ручки в скромную кубическую чернильницу: «Заключённая Мэри Хадсон, личный номер 65744/1, изымается из Специального Учреждения 6102, г. Кандалакша по служебной надобности. Командир группы специального назначения «Азимут» — капитан НКВД СССР Иванов Н.А. Дело закрыть». Подумал немного и добавил на всякий случай: «Хранить вечно!»

Протянул бумагу Музыке, спросил насмешливо:

— Полагаю, этого достаточно? Кстати, майор, будьте так добры распорядиться, чтобы товарищу Хадсон в нашей гостинице был предоставлен отдельный номер! И насчёт рыбалки: если можно — организуйте завтра, после обеда, если это вас не затруднит.

— Конечно, конечно! — замахал майор руками.

Ник уже собрался откланяться, даже на ноги поднялся, но тут вмешался Банкин:

— Подожди секунду, Никита Андреевич! А помнишь, у нас на базе в Морье был такой Моисей Абрамович, по фамилии Шнипперсон? Ну, шоферил иногда, костюмерил, гримировал? Его тогда ещё по наводке Лёхи Сизого арестовали, помнишь? Так вот, я его заметил в той же колонне. Может, и его тоже — типа освободить? Лёха же тогда просто пошутил, в смысле — хотел Моисею просто преподать урок жизненный. Может, достаточно уже наказали человека за его глупость? Делать добрые дела — так оптом, кучей целой!

— Вам, товарищ майор, случайно не нужен хороший портной? — душевно поинтересовался Ник.

Майор от такого поворота разговора совершенно опешил:

— Портной? Мне?

— Ну, в том смысле, что не вам лично, а всему славному городу Кандалакше в целом? Может, дом быта у вас имеется?