Хроники Зареченска. Дилогия (СИ)

К своему удивлению, пусть не все, но многое, на Земле казавшееся недоступным или полным бредом, здесь действовало. Перед Александром лежала тоненькая брошюрка по созданию амулетов. Он купил ее, толком не понимая зачем, и даже не открывал ни разу.

Идею создать амулет подал один из учеников, спросив у Бера, возможно ли передавать предметам часть энергии с целью накопления и дальнейшего использования ее любым желающим. Александр тогда не смог ответить, но идеей заинтересовался и теперь сидел перед раскрытой книгой, задумчиво вертя в руках небольшой округлый камень, подобранный во дворе.

Он пытался понять, можно ли применить к камню воздействие, описанное в брошюре. В голове родилась мысль сделать «амулет пассивной защиты», чтобы человек, носящий его, смог при необходимости получить дополнительную энергию. Чтобы чуть быстрее побежать или чуть выше прыгнуть. Для человека, не имеющего паранормальных способностей, это был шанс избежать смерти. Причем желательно, чтобы не требовалось даже думать об амулете – все должно произойти само собой. Ведь во время стрессовой ситуации мало кто вспомнит о какомто камешке в кармане. Значит, предмет должен быть связан с его носителем и принимать соответствующие сигналы от организма – например, реагировать на выброс адреналина или ощущение боли. Затем резко высвобождать накопленную энергию, и – вуаля! – ты бежишь, уклоняешься, прыгаешь и «чудом» избегаешь неприятностей.

«Чего тянуть! Попробуем», – решился Александр.

Он сформировал в раскрытой руке энергетический сгусток – обычным зрением такого не увидишь – и положил камень на ладонь в центр сгустка. Усилием воли начал вводить в структуру камня энергию. В первую минуту ничего не получалось, и Бер подумал, что дело не выгорит и что все эти амулеты и сказочные артефакты – обычная чушь. Но когда он уже собрался отказаться от затеи, энергетический сгусток, под давлением воли Александра, вошел наконецто внутрь. Камень моментально нагрелся почти до красноты. Бер отдернул руку, и камешек упал на пол.

– Ах ты, черт! Твою… Уффф… – Александр затряс в воздухе кистью. Морщась от нежданной боли, он посмотрел на руку. В центре ладони намечался волдырь от ожога. Несостоявшийся амулет лежал на полу и больше походил на раскаленный кусок угля, только что вытащенный из печи.

Бер торопливо вскочил, взял пыльный стакан, которым давно не пользовались, и ложку. Подцепил ею камень и бросил в подставленную посудину. На месте, где лежала жертва эксперимента, линолеум от высокой температуры поменял цвет. Еще немного – и получилась бы дыра. «Хорошо, что не на ковер упал», – пришла в голову запоздалая мысль.

– И что мне теперь с тобой делать? – задумчиво спросил Александр. – Полежика пока тут…

Он занялся своей рукой. Потратив на лечение некоторое количество энергии и почти двадцать минут, он открыл глаза и посмотрел на место ожога. Как и ожидалось, кожа была цела – с каждым разом самолечение у Александра получалось лучше и быстрее, сказывались опыт и тренировки. Единственное неудобство – место затянувшейся раны сильно чесалось. Впрочем, это терпимо, так и должно быть.

Бер снова взял стакан и глянул сквозь стекло на переполненный энергией «амулет». Полюбовавшись некоторое время на дело своих рук, он продолжил закачивать в камень энергию. Тот все больше краснел, а затем цвет стал меняться на белый. Бер попробовал проникнуть мысленным взором внутрь камня и понаблюдать за происходящими изменениями. Раньше он не совершал подобных действий, но сейчас подумал: раз у него получается с людьми, то почему не должно получиться с неживыми объектами? И ему удалось.

Словно трехмерная графика вспыхнула перед глазами. Александр увидел нагромождение неровных слоев множества гранул разного размера, сцепленных друг с другом. По поверхности этих образований мелькали сотни голубых росчерков – будто молнии змеились. До Бера не сразу дошло, что он видит молекулы, а «микромолнии» есть не что иное, как переданная веществу энергия. Ее было много, явный переизбыток. «Микромолнии» сверкали все чаще и чаще. Некоторые гранулы стали разрушаться, деформироваться.

Сообразив, что перестарался в своем рвении провести эксперимент до конца, Александр открыл глаза и бросил стакан в угол, а сам поспешно ретировался в коридор. В помещении глухо бабахнуло, послышался звон разбитого стекла, и потянуло гарью. Экспериментатор приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Угол, куда он так поспешно бросил стакан, был иссечен осколками стекла, в старом линолеуме красовалась прожженная дыра с обугленными краями. Тетрадь, ручки, пластиковая бутылка с водой, раньше находившиеся на столе, валялись теперь на полу. Не хватало изрядного куска оконного стекла – его разбило донышко от «лабораторного» стакана. А вон и само донышко валяется на подоконнике. Ишь ты, далеко отлетело!

Коридор наполнился гулом голосов. Обернувшись, Бер наткнулся на беспокойные взгляды людей, выбежавших на звук взрыва.

– Все в порядке! Уже все в порядке! – попытался он успокоить народ. Увидев приближающихся родителей, Александр специально для них сказал: – Ничего страшного. Просто неудачный эксперимент получился…

– Ты хотел сказать, не получился, – раздался голос Вячеслава. Никифоров протолкнулся сквозь образовавшуюся толпу.

– Ага, особист. Куда же без вас! – хмыкнул под нос Бер.

Никифоров подошел вплотную и тихо спросил:

– Что случилось?

– Ничего. Просто эксперимент проводил.

– Давай зайдем, и ты мне расскажешь, чем занимался. – Вячеслав повернулся к присутствующим и скомандовал: – Разойдитесь по комнатам! Нечего тут митинги устраивать!

Когда все разошлись и страсти утихли, Александр в сопровождении родителей и Вячеслава вошел в свою комнату.

– Какая вонь! – посетовала Валентина Николаевна. – Что ты тут делал?

– Сейчас выветрится. – Александр поспешно открыл окно, впуская неслабый ветерок. Стало легче дышать. «Хорошо, дождь не сильный, при таких резких порывах ветра может и комнату залить», – машинально отметил он.

– Колись, – поторопил Вячеслав.

– Да нечего особенно рассказывать… – Александр вздохнул и поведал, чем он занимался последний час.

Первой взяла слово мать. Слова были едкие, а фразы длинные и неласковые, и смысл их заключался в следующем: «Если себя не бережешь, так хоть нас с отцом пожалей!» Когда женщина высказалась, мужчины выпроводили ее, успокоив, как могли. Сын пообещал, что больше «нини». Никифоров развеселился, наблюдая, как глава клана оправдывается, словно дитя малое. Бер зыркнул на друга, но промолчал.

Выпроводив Валентину Николаевну, мужчины приступили к серьезному разговору.

– Что ты еще можешь? – полюбопытствовал Никифоров. В его голосе слышались нотки нетерпения, и всем своим видом он демонстрировал нездоровое оживление.

– Ты чего так возбудился? – вместо ответа спросил Александр.

– А ты будто не понимаешь, что умудрился сотворить. Ты же гранату сделал! – воскликнул Никифоров.

– Да ну? – На лице Александра промелькнула кривая усмешка. – Не считай меня тупым, Слава. Думаешь, мне не пришла в голову подобная мысль? Допустим, ты окажешься прав. – Бер указал рукой в угол, где красовался результат его неумелых изысканий. – Как ты планируешь ее применять, хранить, в конце концов? Знаешь, таскать в кармане разгрузки раскаленный булыжник както не очень удобно, – охладил энтузиазм друга Александр. – Ты не находишь? Пойми, – продолжал он, заметив, как понурился бывший майор, – здесь могут играть роль множество факторов. Например, сам камень. Я же поднял на улице первый приглянувшийся. А вдруг другие не подойдут, состав не тот или еще что?

На самом деле Бер ужасно не хотел, чтобы начальник службы безопасности запряг его заниматься еще и наукой. И так дел выше крыши.

– Может, иные вещества на такое же воздействие реагировать будут подругому, – продолжал он. – Выяснять придется долго, потребуется отдельное строение подальше от жилых помещений… И самое главное – время. Ты же сам понимаешь, я не смогу. Просто некогда!