Победа восходящего солнца

Хотя все это должно казаться великолепным примером суждения задним числом, я уверен, что мы смогли бы предвидеть такой ход событий, если бы наше внимание не усыпило отсутствие нападений с воздуха в месяц, предшествовавший проведению «Маджестик». Многие из нас просто не представляли себе, как японцы могли терпеть такие нападения с воздуха, не предпринимая ничего в ответ. Очень немногим приходило в голову, что они просто выжидают, чтобы подманить нас поближе. Следующий вопрос» .

«Сэр, не было ли это связано также и с тем, что мы не обеспечили поставки крови перед высадкой?»

Вопрос молодого капитана касался одной им самых болезненных тем. Пять ТДК (Н) [220] по одному па каждый плацдарм, были устроены как центры распределения плазмы и крови, нужной раненым на берегу. [221] Еще до того как первые десантные катера достигли берега, один из этих центров был ввергнут в преисподнюю, а другой затоплен утром «дня X». Для многих тысяч раненых это стало катастрофой. Плацдармы высадки, лишившиеся запасов крови, не могли получать помощь с оставшихся трех «госпиталей» — количество раненых в зонах дежурства этих кораблей было огромным. Хотя и трудно было производить точный подсчет, но число умерших от ран, чью смерть можно было бы предотвратить своевременным вливанием крови — если бы ее банк не был сокращен наполовину, — достигло 4100 человек. Срочный груз из Центрального банка крови на острове Гуам был отправлен с Окинавы эсминцем; корабль направился прямо к эскорту авианосцев (Кюсю) с торпедными бомбардировщиками «Эвенджер» на борту. Этот груз, вместе с кровью, пожертвованной моряками, способствовал тому, что ко «дню Х+4» положение стабилизировалось.

«Хранение продуктов крови — сложное дело. Это ценный — и весьма скоропортящийся — продукт, который требует хранения и распределения в холодильных камерах. Система распределения крови на Кюсю была весьма разумной в свете этих требований и прошлого опыта [222]. Специалист по поставкам крови из штаба Макартура указывал на уязвимость этой системы, но при нехватке необходимых средств никакие изменения не были возможны».

Даже сам Тернер понимал, что его ответ звучал так, как если бы он был написан сотрудником пресс-службы, и быстро перешел к следующему вопросу, указав на офицера в третьем ряду, который уже дважды поднимал руку .

«Сэр, имея все корабли, которые мы построили за время войны, почему мы не создали ложную флотилию для вторжения? Почему мы не приложили больших усилий, чтобы выманить их самолеты и добраться до них?»

Адмирал ответил не сразу; сначала он бросил взгляд на непроницаемое лицо Спрюэнса, сидевшего слева от него. Были ли это мысли самого капитана или он вычитал их из газет, в которые из-за закрытых дверей необъявленных заседаний с участием Тернера, комитета Тафта — Дженнера начинали просачиваться упоминания о тщательно разработанной, но не осуществленной ложной операции? В зале была мертвая тишина; адмирал оглянулся и глубоко вздохнул. Присутствующие — ветераны — заслуживали того, чтобы получить ответ.

«Некоторые ложные операции разрабатывались до «Маджестик» [223]. Они носили кодовое название «Пастель» и были разработаны по образцу успешных операций «Бодигард» ( «Гвардия»), которые проводились против нацистов и даже после высадки в Нормандии. Во время этих операций значительные германские силы удерживались вдали от Франции — в Норвегии и на Балканах; хорошо оснащенную армию к северу от района высадки удерживали от боевых действий до тех пор, пока ее вмешательство не перестало иметь смысл [224]. Отвлекающие операции такого типа были особенно эффективны в Европе с ее разветвленной сетью автомобильных и железных дорог, но оказывались тратой времени в борьбе с Японией. Все они предполагали стратегическую подвижность, которой не обладали высшие японские формирования — корпуса и армии — и которую еще больше снизила наша собственная воздушная кампания против главных островов — она, по сути дела, приморозила эти формирования к месту. Большие броски могли осуществляться только подивизионно и только со скоростью, на которую были способны солдатские ноги. Успех блокады также сделал отвлекающие операции против Формозы и Шанхайской зоны ненужными.

Японцы сами рано это осознали, и их оборонная система призыва и обучения в последний год войны была переориентирована на обучение и размещение боевых дивизий локально, чтобы свести к минимуму продолжительные наземные передвижения [225] .

Тернер видел, что некоторые студенты сомневаются в его комментариях и хотят знать, не собирается ли он уйти от ответа.

«Коротко говоря, — продолжил он, — мы потратили слишком много времени и энергии, пытаясь удержать японцев от того, что (как знали и мы, и японцы) они никак не могли сделать. Что касается конкретно вашего вопроса: в мае прошлого года я и адмиралы Спрюэнс и (Марк А.) Митшер, были сменены Биллом Хэлси и его командой и могли начать планирование высадки на Кюсю. Я жалел, что не смогу довести до конца дело на Окинаве, но операция «Айсберг» должна была закончиться через сорок пять дней, и, поскольку Пятая флотилия адмирала Спрюэнса была выбрана для осуществления контроля на Кюсю, который тогда назывался «Олимпик», планирование больше нельзя было откладывать [226].

Наша работа велась на Гуаме; было учтено все, чему мы научились на Окинаве. Мой вывод состоял в том, что достаточно активные атаки камикадзе могут настолько помешать высадке, что яростное сопротивление нашим ослабленным войскам поставит под угрозу график постройки аэродрома. Четыре месяца были признаны самым малым сроком, необходимым для постройки базы и последующей огневой обработки перед высадкой наших войск в районе Токио. Это в свою очередь следовало сделать до весеннего сезона дождей, когда использование наших переведенных из Европы бронетанковых дивизий по долине Канто — или Токио — станет невозможным [227]. Десантники должны были начинать операцию бегом, и от нас зависело, чтобы они при этом были в возможно лучшей форме. Мы предлагали то же самое, что предложили вы: сформировать флотилию — флотилию-пустышку, без людей, без техники, — которую сопровождало бы обычное прикрытие, но с переорганизованными воздушными группами, с преимуществом «Хеллкэтов» и «Корсаров» [228].

Необходимо было, чтобы это выглядело правдоподобно, особенно с воздуха. Ложные атаки на Окинаве, которые мы считали весьма убедительными, не оказывали никакого видимого влияния на ход операции [229]. Более того, разведка выяснила, что японцы ожидают от нас подобных действий; мы подсчитали, что нам придется задействовать 400 кораблей, не считая эскорта, чтобы обеспечить достаточно убедительную картину [230]. Штурмовые корабли и группы бомбардировщиков построятся у многочисленных плацдармов высадки. Мы будем соблюдать обычный порядок действий: интенсивный радиообмен; исходный рубеж; массированный артобстрел. Все это, конечно, займет (некоторое) время, и японцы нас хорошо рассмотрят. Они рассудят, что это — реальная сила, потому что так оно и было на самом деле — минус полуторамиллионное войско! Они поднимут тысячи самолетов, чтобы напасть на нас; мы сможем сосредоточить практически всю авиацию рядом с секторами Нагоя (юг центральной части Хонсю) — Кюсю и сбить их. Произойдет утечка информации. Мы потеряем корабли и много хороших матросов. Но в конце дня — точнее, трех дней — мы бы вышли из боя .