Бесконечное лето: Не чужие (СИ)

— Да ты чего? — набросилась Алиса на Славю чуть ли не с кулаками после того, как экран с лицом одноглазого парня погас и снова принялся выдавать бессмысленные квадратики да черточки. — С какого… дьявола ты согласилась? Да еще и решила за всех нас! Да он же… он же нам… Мы ему не нужны, ты же помнишь!

Видно было, что ей хотелось сказать куда больше, но предполагаемая прослушка накладывала свои ограничения. Поэтому я молчал, хотя по сути был согласен с рыжей — легкость, с которой Славя приняла план одноглазого, была удивительной, учитывая ее ненависть к тряпкам вообще и этим конкретным тряпкам в частности.

Славя медленно закрыла и открыла глаза — правый, кажется, был чуть краснее, чем обычно.

— Все нормально, — сказала она ровным голосом. — Варианта было всего два: пропуск хода и участие в предложенном мероприятии. Стратегия учит, что пропуск хода экономически неэффективен. А участие… посмотрим.

Алиска еще несколько секунд сверлила Славю гневным взглядом, после чего раздраженно фыркнула и забралась к себе на вторую полку — в сотый раз считать дырочки вентиляционного отверстия на потолке.

— Славяна Сергеевна, а расскажите чего-нибудь интересного, — голосом капризной маленькой девочки сказала Ульянка. — Для разрядки международной обстановки, а также просто так. Про шрамы свои знаменитые, например. Про них в специнте легенды ходили.

На лице блондинки промелькнула мрачная усмешка.

— Ходили, значит?

— Большинство, — сказал я, — придерживается мнения, что это была схватка с белым медведем. Летальный исход для косолапого. Мементо мори. Имеется версия, что медведей было два, плюс стадо диких американских бизонов. А еще…

— Помолчи, Саш, — Славя машинально потерла раненую половинку лица.

Стало так тихо, что я практически слышал, как в воздухе сталкиваются молекулы.

— Десантники занимаются затыканием дырок, образующихся при обороне укрепрайонов, — начала она. — Играют, короче говоря, роль пожарных, которых бросают обычно в самое пекло. И я пошла в разведроту именно по этой причине — не давать этим тварям убивать своих. Раз уж совсем своих я так и не смогла уберечь.

Помолчала.

— Но тут есть одна тонкость. Десант прибывает когда есть опасность прорыва обороны, то есть исправляет ошибки других. А мне хотелось… хотелось действовать самой. Бороться. Стрелять. Нести ответственность только за себя. Наверно, я была не очень хорошим солдатом.

— Наверняка, — поддакнула безжалостная Ульянка. — И что случилось?

— Я хотела перевестись в операторы, — пожала плечами Славя. — Подала рапорт, получила отказ. В операторы берут только физически неполноценных. Инвалидов. Калек. А у меня здоровье, как у спортсмена-разрядника и единица зрения, плюс снайперская подготовка. Незаменимый кадр, фактически.

— Боже мой… — выдохнула понявшая все раньше других Мику.

Славя не обратила на ее возглас никакого внимания.

— Я подошла к вопросу логически. Есть цель — стать оператором. Одним из вас. Есть препятствие — я не инвалид. Какой выход? Он очевиден, правда?

— Черт… — Алиса потрясенно мотнула головой. — Черт, черт…

— На складах у нас стояли бутыли с технической плавиковой кислотой, — продолжила Славя. — Черт его знает, зачем, она в основном применяется для травления, а у нас на базе травить умели только бородатые анекдоты и пошлые шуточки. Но штука была мощная, я это помнила из школьного курса химии. Плавиковая кислота растворяет стекло. Значит, и для моих целей должна была подойти.

— Славя… — я слегка коснулся ее руки. — Не рассказывай, если… если тебе до сих пор больно.

Она усмехнулась — нет, просто дернула уголком губ. Второй, израненный, остался неподвижным и мертвым.

— Уже ничего не болит, Саш. Ну, разве что моя гордость. Я была очень осторожна. Ключи от склада мне дал зампотех, что-то я ему наврала такое… Он не поверил, конечно, решил, наверное, что я пускаю налево какие-то запчасти со склада. Но я была своей, из десантников. А свои — это не чужие. Для своих можно закрыть глаза почти на все. Почти.

— И… что было дальше?

— Дальше… Бутыли были из белого пластика, довольно тяжелые. Я стащила один с полки на пол, открыла. По помещению резко понесло химией, меня качнуло — значит, нужно было поторапливаться. Я достала заранее припасенную тряпку — то ли носовой платок, то ли старую майку, прижала к горлышку, наклонила емкость один раз — показалось мало — второй. Тряпка вся пропиталась этой дрянью и, кажется, начала дымиться — фтороводород медленно пожирал ткань. Запах сбивал с ног. Я глубоко выдохнула и прижала тряпье к щеке.

Никто не проронил ни слова, и корабль не остановился, и все так же продолжал медленно парить над вогнутой чашей планеты Земля. Славя осторожно коснулась краешка глаза.

— Боли не было. Это уже потом я узнала, что кислота обладает слабым наркотическим действием. И мутагенным тоже. Вот только мутантом я не стала — потеряла сознание прямо там, на складском грязном полу. Нашли меня что-то через полчаса, кажется. Химический ожог степени три-бэ — разрушение кожи до подкожной клетчатки. Плюс острота зрения. Комиссовали по инвалидности, да продержали два месяца в психушке — интересовались, сама ли я все это придумала, или кто подсказал. Но я придумала все сама. Сама. И вот… вот все и заканчивается, именно так, как я и хотела. Мы на корабле тряпок. И мы все еще живы. О таком я не могла и мечтать.

— Спасибо, Славя, — сказал я после короткого молчания.

— За что?

— За то, что не побоялась поделиться. И за то, что из-за этого решения — страшного решения, должен сказать — мы когда-то познакомились. А теперь, пока мы все еще под впечатлением от твоего рассказа, я бы попросил хотя бы намекнуть, в чем суть и выгода нашего договора с… дядюшкой. Если можно.

— Стратег, — насмешливо фыркнула Алиса, но ее никто не поддержал.