Воин Яровита (СИ)

Варяги и воевода бодричей встретили нас гулом:

— Сколько можно ждать, Вадим? — спросил Громобой.

— Наконец-то, — вторил ему кто-то из варягов.

— Давайте начинать, — поддержал их другой вожак. — Праздник ведь, а меня жены с детьми ждут.

Я улыбнулся как можно добродушней и пожал плечами:

— Задержался, браты, бывает. Сейчас все решим и обсудим.

Вожаки притихли. Расторопные служанки принесли свежего пива. Мы присели за большой продолговатый стол. После чего я изложил свой нехитрый план. Собираем эскадру в середине второго весеннего месяца. Выходим в Северное море и поворачиваем к Ла-Маншу. Если кого-то встречаем, берем на абордаж. Затем мои шнеккеры вырываются вперед. Невдалеке от Брюгге в укромной бухточке я высаживаюсь и получаю сведения по торговым караванам, которые для меня собрал местный ворюга. Ну, а дальше по обстоятельствам. Будет возможность сорвать большой куш, сорвем его, а нет, тогда начнем свободную охоту и пройдемся вдоль берегов Фландрии до самой Нормандии. Возможно, пощипаем англичан, но приоритетные цели это все же материковые караваны.

Свое видение похода я излагал минут пятнадцать. Расписал каждую мелочь и только насчет раздела добычи ничего не сказал. В этот раз я не собирался делиться с кем-либо своим хабаром, поскольку народ в эскадре разный. Вожаки это заметили, и после того как я замолчал, Вартислав спросил:

— А что по трофеям?

Взглядом я пробежался по лицам варягов и пожал плечами:

— А это как все мы вместе решим. Кто за общий котел и раздел трофеев по количеству румов и клинков, после завершения похода?

Как и следовало ожидать, такой расклад никого не заинтересовал, ибо каждый предполагал, что именно ему может повезти больше других. Это понятно, ведь о плохом никто старается не думать. Ну, а я систему ломать не стал, поскольку мне известно, что мои воины подготовлены к боям гораздо лучше, чем большинство варягов и дружинников. Кроме того, бойцы Вадима Сокола лучше вооружены, более дисциплинированны и на моих кораблях будут метательные машины и огненные смеси. Значит, ударная мощь моей эскадры выше, чем у кого бы то ни было. Так что если мы разбежимся, кто и куда на вольную охоту, добыча Вадима Сокола должна быть больше всех. Следовательно, лично мне общий котел не интересен.

Дальше разговор пошел по накатанной колее. Припасы, карты, количество кораблей и клинков, порядок движения всей флотилии, разведка, центр и арьергард, а так же возможные места, где можно переждать непогоду. В итоге просидели час и расходились уже ближе к вечеру. Мне надо было отправляться в Чарушу, но перед этим я более конкретно поговорил с Идаром Векомировичем, который, действительно, человеком оказался серьезным. Поэтому мой интерес к гранитным блокам и людским резервам он понял сразу. Просто так, за красивые глаза и свое спасение во время сражения Идар ничего отдавать не собирался, так что пришлось с ним немного поторговаться. Однако к общему знаменателю мы все же пришли, и только после этого я смог покинуть Аркону.

За городом меня ждал Немой с заводной лошадью. С моря задувал свежий ветер, а с темного неба срывались снежинки. Позади оставался ярко освещенный кострами город, а впереди было несколько километров пути по относительно гладким, но кривым дорогам. Еще один день прошел, и я собой доволен. Вопросов решено немало, а завтра провожу Мальмфриду Мстиславну к Векомиру, потом в тихом месте посажу на ее шнеккер и все, до весны можно отдыхать. Хотя какой отдых? Экипажи на нефы сформировать надо. Затем продумать, как доставлять камень с Борнхольма в Рарог. Попутно придется объяснить мастерам, как пленным ляхам, так и своим, каким образом надо установить на парусниках баллисты. А помимо этого меня ждет работа в ОБК, да и Векомир, наверняка, за зиму пару-тройку раз вызовет. Вот и получается, что все как обычно. Покоя не было, и не будет, а планы на отдых вещь относительная — сегодня они есть, а завтра их уже нет.

Глава 24

Зеландия. 6652 С.М.З.Х.

Зима пролетела очень быстро. За ней, как и положено, пришла весна, и я засобирался в путь. Уютный теремок в Чаруше был покинут. Мои дружинники, большинство из которых на Руяне обрели свою вторую, а то и третью половину, погрузились на корабли. Ну, а следом и моя очередь подошла. Пожитки были собраны, жена и малыш Троян со мной, Славута Мох и Торарин тоже, а на хозяйстве остается Ставр Блажко. Все на борт! Отчаливаем! Курс на Зеландию!

Рарог встретил своего хозяина и хозяйку размеренным и можно даже сказать ленивым течением жизни. Вокруг все было на удивление спокойно, монотонно и основательно. Каждый трудился на своем месте и обустраивал жизнь. Твердо. Крепко. Навсегда. Для себя и своих детей. И даже киевские воины, которые намеревались у меня только подзаработать и по окончании контракта вернуться обратно на Русь, уже думали не о том, как будут тратить серебро на берегах Днепра, а как его лучше вложить здесь, на Зеландии. Почему так? А потому, что здесь люди жили гораздо богаче, чем в Киевской Руси, и на берегах Венедского моря был стимул для развития. Хочешь землю? Бери. Желаешь заняться торговлей? Пожалуйста. Имеешь тягу к ремеслу? Трудись. Считаешь, что в состоянии сколотить свою ватагу и повоевать с католиками? Никаких препятствий.

До воинов моей дружины и наемных мастеров за минувший год это дошло и, сравнив раздираемую на части князьями Русь и Венедию, все без исключения приходили к логичному выводу, что в Зеландии перспектив больше. Ну, а поскольку, как известно, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, немало дружинников и работяг сели писать письма, которые через моего ладожского тезку отправлялись в Киев. Они вызывали родню, приглашали на остров своих друзей и, конечно же, не знали будущего и не думали о Крестовом походе, а иначе были бы осторожней.

Впрочем, когда я обошел город и собрал управленцев и воевод на первый в этом году совет, то узнал, что проблемы все же есть и их немало. За зиму было два бунта среди рабов, которые дружина подавила в зародыше. Юные янычары, которых с легкой руки инструкторов стали называть "вароги" — сокращение от Вадимовых рарогов, несколько раз пытались сбежать, но у них ничего не получилось. Посланные Игорем Ольговичем убивцы, которых я до поры приказал не трогать, мутили воду среди воинов, вот только их никто не слушал, а один, особо наглый, даже был вызван на поединок и убит. Кроме того, пару раз вблизи нашего берега видели небольшие датские шнеккеры на тридцать-сорок воинов, а приказчик торговой фактории был пойман на сговоре с одним из медников, у которого он хотел узнать секрет перегонного куба. Корабелы, которые приехали в последней партии, не все оказались мастерами своего дела. Некоторые крестьянские семьи, осевшие в моих владениях, были недовольны своими участками земли. Треть ткачих из слободки в один день пострадала от приставленной к ним датской девчонки, которая кинула в котел с едой слабительных травок, но обошлось без смертей. На Комоедицу (24 марта) два кузнеца подрались из-за женщины и свернули один другому челюсти, и в тот же день неизвестный правонарушитель нарисовал на стене святилища Яровита христианский крест.

В общем, в тихом омуте черти водятся, а в моем поселении порой кипели такие страсти, что не один роман написать можно. Но холода отступили, люди повеселели, и я снова на некоторое время взял управление в свои руки и начал разбираться, что и как. Для начала вместе с Торарином и Славутой посетил учебку молодых варогов и несколько дней прожил среди них как инструктор. Затем разбирался с корабелами, перед которыми поставил задачу до осени построить и полностью оснастить один шнеккер. Не факт, что из этого что-то получится, но датчане из Леддечепинга освоились, да и новгородцы уже поняли для чего они здесь. Поэтому постройка корабля это первый шаг и возможность поработать одной командой. После этого я разбирался с крестьянами, и две семьи по десять душ в каждой по моему приказу были переселены поближе к лесу и острогу варогов. Далее пару дней потратил на общение с алхимиками, Ореем Рядко и Алексеем Вязелем, которые сообща в глубине острова должны были организовать производство огненных смесей. Потом провел время со строителями и выяснил, что крест на святилище нарисовал один из мастеров, который раскаивается и желает посетить храм Яровита, которому обещает принести искупительную жертву. Затем проверял дружину и распределял воинов по кораблям. Следом был двухдневный тренировочный выход в море и стрельба из баллист по плавающей мишени, которой я остался недоволен, поскольку в среднем лишь два каменных булыжника из девяти попадали в цель с расстояния в сотню метров, и это на относительно спокойной воде. После осматривал будущую ветряную мельницу и спиртзаводик, который за зиму произвел шестьсот литров крепкого ячменного алкоголя-самогона, получившего привычное для меня название "водка", и проводил общую финансовую ревизию хозяйства. И вот так каждый день. Чуть свет встал, привел себя в порядок, поцеловал жену, посмотрел на ребенка, перехватил чего боги на стол послали и на работу.