Красные звезды. Полная трилогия

— Не виноватые мы, начальник, — ответствовали с гидроакустического поста. — Уши наши вымыты и ватою вычищены, и чувствительность их такова, что едва-едва шевеление молекул воздушных не различаем, но промышленность дала нам аппаратуру, не доведенную до ума.

— Не время сейчас разборки вести, — увещевал лысого капитана накрытый волосами замполит, — надо дело делать.

— Как же его делать? — возражал ему на то капитан. — Известен, но невидим наш враг. Совершаем мы бегство, коммунизму несвойственное.

— А вы, командир, вспомните работу Ильича «Шаг вперед, два шага назад» — и станет вам легче, — утешил начальство замполит.

— И то правда, — сразу воспрянул духом капитан.

Как известно, лодка «Революционный пролетарий» могла погружаться так глубоко, что почти никакая торпеда империализма не могла за ней угнаться, но на горе теперь в нее послали две «Мк-58» — новейшие торпеды калибра шестьсот шестьдесят миллиметров, которые по своим ТТХ умели нырять на девятьсот пятьдесят метров, а потому, несмотря на все старания «Пролетария», продолжали его преследовать. Уж он и рули на пятнадцать градусов поставил, и реактор с жидкометаллическим теплоносителем нагрел до максимума, и даже ловушку-имитатор, в Ленинграде сработанную, по стоимости двенадцати детским садикам равную, выпустил наружу, а «Мк-58» все не отстают. Так и гнались за «Революционным пролетарием» торпеды подлые, покуда давление воды им так компьютерные головы не сдавило, что логарифмы с интегралами поперемешались. Вот только тогда, почти на предельной для «Пролетария» глубине, они и отстали.

— Фух! Пронесло! — сказал в облегчении капитан, фуражку снявши и утирая платочком свое достоинство.

— Фух! — вторили ему офицеры-помощники.

— Еще как «фух»! — поддержала команда по интеркому.

— Как наказывать империалиста будем? — спросил обладающего прической замполита имеющий ущерб головы капитан. — Может, пора спецзаряды расчехлять?

— И то правда, — согласился замполит. — Почему, собственно, «нет»? Территория ведь наша.

— Да, — согласился капитан, — по карте гравитационных аномалий — вполне даже наша.

— Значит, принято единогласно? — спросил русоволосый замполит.

И капитан кивнул ему протертой платочком головою.

12

Надстройки теорем

— По швам трещит ваша теория, профессор, — язвительно сказал советник президента США.

— Это вообще-то была гипотеза, — поправил собеседника Генри Литскоффер.

— Пусть, но вы утверждали, что предметы из их мира приходят, а затем уходят.

— Или остаются, как помните.

— Да, но ведь и так и так сразу не может быть.

Литскоффер промолчал, только удивленно посмотрел на Саржевского.

— Почему не может? Достаточно аналогичная теория давно существует — неопределенность Гейзенберга.

— Не знаю, но их флот испарился, а снаряд — тот, что у нас в лаборатории, до сих пор на месте.

— Ну?

— Что «ну»?

— Объяснить популярно?

— Сделайте милость.

— Учтите, это снова гипотеза.

— У нас покуда все на них строится, стерпим.

— Все перенесенные предметы имеют ядро консолидации. В данном случае скорее всего ядром служил авианосец.

— «Юрий Андропов»?

— Может быть. Даже, более того, не он сам, а его реакторы. После того как реакторы были выведены из строя нашими ракетами, ядро исчезло.

— Черт возьми, но наш флот бился с ними уже после потопления этого «Андропова» еще несколько часов как минимум.

— Я же не говорю, что исчезло все соединение. Исчезло только ядро. После этого процесс перетекания материи пошел в обратном направлении. Частота реализации начала уменьшаться.

— Ладно, а почему их снаряд у нас в лаборатории?

— Возможно, он вышел из некоего эффективного радиуса поглощения. Не только из так называемого «эффективного радиуса провала» — помните, я когда-то пояснял, что это такое? — но и из следующего уровня, из «обратно весового радиуса провала». Кажется, я и это когда-то объяснял. Вот и все.

— Натянуто все это выглядит.

— Когда мы разработаем удачную математическую модель, я вам продемонстрирую, договорились?

— Знаю я ваши объяснения, — поморщился советник президента.

— Как пожелаете, — Генри Литскоффер пожал плечами.

Более ничего интересного в этом помещении сказано не было.

Американские эксперты ошибались. После глушения реакторов на «Юрии Андропове» ядро консолидации не исчезло — оно просто сместилось.

13

Слойка

Мощность взрыва соответствовала пятидесяти тысячам тонн обычной химической взрывчатки. От эпицентра пошла волна уплотнения, которая со скоростью передачи звука в воде понеслась сообщать о нем всем, имеющим соответствующие уши. Первыми — если считать только нежелательных свидетелей — о взрыве узнали гидроакустические станции Австралии, потом Японии. К моменту прихода волны уплотнения к берегам Испании и Норвегии их операторы уже были оповещены своими далекими коллегами через всемирную компьютерную сеть, потому они успели соответственно подготовиться и, несмотря на дальность, вычислить параметры с не меньшей, чем японцы, точностью.

Здесь, вблизи, сила «слойки» — бомбы, использующей не только реакцию распада ядер, но и синтез легких элементов из изотопов водорода, — ощутилась не какой-то далекой какофонией из отражений и переотражений, способной не более чем дернуть стрелки датчиков слежения, она обрушилась на окружающие километры всесильным молотом, способным уплотнять даже жидкости. Приблизительно четверть кубической мили воды мгновенно вскипела и рванулась вверх перераспределять тепло более равномерно. «Революционный пролетарий» определил положение противника довольно неточно, потому «Атланта» — новейшая лодка класса «Си Вулф» — не угодила внутрь гигантского чайника, однако она познала всю прелесть ударной волны. Удар пришел с самого неудачного ракурса — сбоку. Девятитысячетонную «Атланту» едва не перевернуло, красивый цветок пропеллера схлопнулся в бутон, и самое страшное — ее огромный корпус лопнул сразу по нескольким сварным швам. Переполненный оружием подводный охотник превратился в неуправляемую, потерявшую ход металлическую банку, которая каждую секунду заглатывала в нутро пятьдесят тонн соленой воды. Уже через три минуты в лодке погибли самые хитро забаррикадированные члены команды.

14

Опознание лиц

— Повтори-ка еще раз, как его зовут? — переспросил Ричард Дейн по-русски.

— Адмирала? — уточнил Панин, в свою очередь, на языке Ричарда. — Ты же смотрел документы?

— Туго у меня покуда с вашими местными именами-отчествами.

— Понятно.

— Ну так?

— Павел Львович Гриценко, интересная личность.

Оба представителя разведывательных ведомств старались больше общаться, совершенствуя произношение, раз выпала такая возможность, поэтому темы их общения были самые разнообразные.

— Расскажи-ка мне про него, Роман, свои личные впечатления. Разрешается подробно и даже можно повторить старое, для отработки речи.

И Панин рассказал. А когда он закончил, Ричард снова уточнил:

— Значит, у него были сыновья, и оба служили на флоте?

Панин кивнул, этот американский парень нравился ему все больше.

— И сколько было бы сейчас тому, кто выжил?

Панин выдал результат несложного подсчета.

— Знаешь, к чему я все это?

— Для развития речи или я не угадал?

— Похоже, Роман, я знаком с одним дядечкой из этой семейки.

— Да?

— Ей-богу. Вначале я как-то забыл его фамилию и, как ни старался, не мог вспомнить.

— Надо доложить начальству.

— Твое дело. А вообще я претендую на аудиенцию с Адмиралом.

— Что, уже все бумаги изучил?

— Да нет, вообще-то, вы тут столько их настряпали. Как, кстати, мой русский?

— Идешь вверх. Просто диву даюсь твоим успехам.

15

Расчеты

— Итак, господа, прошу высказываться, — распорядился председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Лино Стаймен.