Октябрь, который ноябрь (СИ)

- А хозяева? Им будет удобно?

- Хозяев нету. Они срочно отбыли из Питера. Не волнуйся, деньгами я их снабдила. Ну и объяснила, что дело серьезное.

- Это как ты объяснила?

- Вот что ты до мелочей докапываешься?! Шашку я им показала. Или рапиру. Путаюсь я в вашей классификации. Если сильно интересуешься, могу и тебе показать.

- Не надо, - Катрин допила чай, выковыряла из стакана кружок лимона, сунула в рот. - Хорошо, надо переносить.

- Так беремся!

В коридоре выяснилось, что вождь тяжел.

- Странно, - прокряхтела оборотень. - Не такой уж он габаритный.

- Гений, они вообще на вес золота, что и сказывается, - предположила Катрин.

- Не остри! Мне и так кажется, что преступление перед историей вершим. Со мной такая мнительность, кстати, крайне редко случается. Несем в соседнюю квартиру, а то на ступеньках еще уроним. Что будет непростительно!

На тускло освещенной лестничной клетке оборотень, придерживая ноги вождя, отыскала в своих многочисленных карманах связку ключей и отперла противоположную дверь. Пахло оттуда действительно духами и пудрой.

- Прямо и направо. Там кабинет, все же поприличнее.

Ильича уложили на софу, Лоуд нашарила выключатель настольной лампы.

- Это что, нарочно? - спросила Катрин, глядя на мягкий свет под зеленым абажуром.

- Мода, и ничего более, - оборотень укрыла спящего пледом. Вождь повернулся на бок, отчетливо пробормотал "это шаг вперед, потому что революцию делают не лица, а партии"^[26] и уютно засопел.

- И во сне работает, - вздохнула Лоуд. - Вот честно, меня раздирают противоречия. С одной стороны, мы творим непростительные антиисторические глупости, с другой стороны вдруг его какой снайпер у Смольного встретит? Или мина в кабинете? От этих шмондюков всего можно ожидать. Что для истории более ценно: личное присутствие Ильича или его безопасность?

- Да чего там, пусть отдохнет. Ему еще работать и работать. Да и тебе, в смысле нам, не будет мешать историю... рихтовать.

- Что ж, верно. Когда-то нужно и на себя ответственность брать, - признала товарищ Островитянская. - Пошли.

- Слушай, а если явятся "временные" по наводке и начнут соседние квартиры обыскивать?

- Хорошо же если придут. Ты их на лестнице положишь. Бах-бах-бах, а-а! Бах-бах-бух! Ты бомбы с собой взяла?

- Нет. А с какой стати у тебя вдруг такая тяга к пиротехнике и огневым контактам?

- Шучу. Если придут в ближайшее время, то план будет несколько иной, - Лоуд глянула на часики. - Если, конечно, успеем провернуть операцию за пару часов. Я как раз хотела тебе рассказать...

Специализированный чай Катрин вылила в раковину, тщательно помыла стакан. Налила себе в другой, уже остывший. Зато пряники были хороши - напарница не поленилась, принесла свежайших глорских.

- Идут! - высунулась из коридора репетировавшая перед зеркалом Лоуд. - Не волнуйся, сестру милосердия они вряд ли тронут. Разве что лапнет кто ненароком.

- Я не волнуюсь, - Катрин со вздохом положила надкусанный пряник.

- Вот если с ними и твой знакомец приперся, тогда, конечно, волнуйся, - напомнила оборотень. - Впрочем, что я тебя учить буду. Так, я пошла на позицию...

От входной двери донесся тихий скрежет и поскрипывание - похоже, дверь пытались открыть отмычкой. Весьма неумело.

- Кто там? - выдержав паузу, окликнула Катрин. - Не смейте хулиганить! Я буду звать на помощь!

- Открывайте! - приказали из-за двери. - Или мы взломаем дверь!

- Да как вы смеете?! - ужаснулась шпионка. - Грабители, негодяи, мазурики!

- Это не грабеж, мадмуазель, - подумав, сообщил голос. - Откройте, мы все объясним. Обещаю, лично вам ничего не грозит.

- Как вам не стыдно! Я же слышу, вы приличный, воспитанный человек, и ломитесь в чужие двери, - воззвала к совести пришельцев Катрин.

- Сударыне, отпирайте без разговоров, - посоветовал другой, жесткий голос. - Будет хуже!

В дверь не на шутку бахнули ногой.

- Прекратите, здесь же больной человек! - взвизгнула шпионка. - Боже мой, какой ужас!

- Открывай, профурсетка, - зарычали за дверью и грохнули с новой силой.

- Сейчас, о, господи, сейчас, - Катрин накинула цепочку и отперла дверь.

На нее смотрели четыре револьверных ствола.

- Господа, вы звери! - с грустью сообщила Катрин.

За дверью молчали - присутствие в квартире сестры милосердия - еще достаточно молодой и весьма-весьма привлекательной - оказалось сюрпризом.

- Что вам угодно? - холодно спросила ряженая медработница.

- Мадемуазель, будьте любезны, снять цепочку и впустить нас, - сказал офицер, тактично отводя ствол своего "нагана" в сторону.

- Вы не имеете никакого права...

- Дверь открой, коза! - зарычал плечистый человек постарше.

- А вы, сударь, вообще кабан, - огрызнулась Катрин, снимая цепочку. - Что ж, вынуждена уступить грубой силе.

Да, куртуазности в падшем Петербурге осталось очень мало - мгновенно оттеснили, едва не прищемили к стене дверью.

- Где он?! Говорите! - сверкал глазами высокий поручик.

- Кто?

- Ульянов-Ленин!

- В гостиной. Но господа, он тяжело болен!

Прямо сразу засочувстовали, как же, - кинулись, размахивая оружием в освещенную комнату, забыв о напуганной даме. Даже как-то обидно.

Катрин пошла следом.

Ульянов-Ленин лежал под одеялом - почему-то лоскутным, в прогрессивном стиле пэчворк, и действительно выглядел неважно. Бледный как мел, с компрессом на лбу. Глаза закрыты, нос острый, но бородка и усы на месте. Просто показательный Л-Ленин. Пришельцы - между прочим, все при погонах, как в доброе старое время, в замешательстве смотрели на главного большевика.

- Катенька, кто здесь? - слабым голосом, не открывая глаз, спросил больной.

- Не знаю, какие-то офицеры. Хамски вломились и молчат, - пояснила Катрин. - Господа, кто вы и что вам угодно?

Группа оторвалась от лицезрения лежащего и глянула на нее. Вообще-то шпионка сознавала, что выглядит не очень достоверно: крест на груди слишком красный, платье чересчур приталено, передник кокетлив, а косынка вопиюще белая. Фальшивкой смотрится. С другой стороны, вождь очень убедительный, может и проскочит шпионский тандем?

- Мы - "Офицерская добровольческая дружина имени царевны-мученицы Анастасии", - уже достаточно спокойно сказал широкоплечий подполковник. - Господин Ульянов, вы арестованы!

- На каком основании? - приоткрывая один глаз, поинтересовался лежащий.

- На основании распоряжения министра юстиции, - сквозь зубы пояснил подполковник. - Собирайтесь.

- Что ж, вы могли бы не беспокоиться, через день-два я бы сам пришел в суд. Проклятая гипертония. Катенька, где мои башмаки?

- Владимир Ильич, я вас не пущу! - ахнула Катрин. - У вас постельный режим, вам нельзя.

- Увы, эти господа не успокоятся, пока меня не доконают, - вождь с трудом сел на диване.

- Господа, но так же нельзя! - заломила руки шпионка. - Он же серьезно болен, взгляните сами.

- Действительно, нездоров. Но мы вынуждены его забрать, - сказал капитан, глядя отчего-то не на больного, а на выразительную сестру милосердия. - Не беспокойтесь, у нас две пролетки, доставим с удобством. А в Зимнем есть отличные врачи, помогут.

- В Зимний? - слегка оживился л-Ильич, кутаясь в свое пестрое одеяло. - Э-хе-хе, а Зимний это кстати. Давно нам пора объясниться напрямую с Александром Федоровичем. Катенька, так где башмаки?

- Я еду с вами, Владимир Ильич! - решительно заявила Катрин, доставая приготовленные башмаки. - И не спорьте, господа! Я выполняю свой долг, больному в любой момент может понадобиться инъекция, и вообще я буду визжать в знак протеста!

- Давайте без истерик, - морщась, попросил подполковник. - Хотите ехать с этим... субъектом, езжайте. Поместимся. Только без шума и фокусов.

- Тогда позвольте нам одеться, - потребовала Катрин. - Больной определенно не выпрыгнет в окно и не спустится по водосточной трубе.