Противостояние 3

   Едва прогрев двигатель, подполковник отжал ручку на себя до предела, имитируя экстренный взлет при обстреле аэродрома - без пробежки, как полагалось инструкцией на пределе мощности двигателей. Вертолет подчинился нехотя, буквально на грани сваливания - турбинам не хватало воздуха. Все таки, установленные решетчатые короба для снижения заметности турбин для ракет ПЗРК хоть немного - но лишило турбину воздуха, а она в разреженном воздухе гор и так работает на пределе. В итоге - падает показатель скороподъемности, а это - один из важнейших для боевого вертолета показатель маневренности.

   Что-то нужно думать, этими корзинами наскоро сваренными - не обойдешься. В КБ шла разработка системы, позволяющей впрыскивать в выхлоп турбины струю смеси, основанной на жидком азоте. Но это тоже вело к проблемам - например, кто и как будет работать с этой смесью на полевых аэродромах?

   Одни проблемы тянут за собой другие.

   Вытянув вертолет почти на пределе метров на четыреста - подполковник развернул его на сто восемьдесят градусов и бросил в сторону Хайберского перевала, идя над рекой Кабул, долиной. Это было одно из самых опасных мест во всем Афганистане.

   Подсознательно - он хотел наткнуться на духов. Долго не летал, и оттого чувствовал себя почти что дезертиром. Два и защиту вертолета надо испытать, Стингеры много крови людям попортили. В первые годы - летали как у себя дома, если проводилась операция - с вертолета наводчик работал. Сейчас, из-за Стингеров все стали уходить либо на предельно малые высоты, либо на предельно большие, отсюда резко снизилась эффективность ударов. Несколько КБ, в том числе Милевское сейчас прорабатывало тему нанесения ударов высокоточным оружием при наведеии с земли, первенцем такого оружия была мина "Смельчак", уже на подходе были управляемые артиллерийские снаряды типа Китолов и Краснополь. Нужно было бы придумывать что-то и для вертолета - если удастся сделать управляемую ракету, наведение которой осуществляется не с вертолета, а наземным постом, вертолет служит только летающей платформой - носителем - тогда эффективность ударов авиации вырастет как минимум в два раза. Штурману-оператору уже не надо будет отыскивать цель, целиться, будет во многом снята проблема ложной идентификации целей, упростится взаимодействие с авианаводчиками - больная тема для авиации. Сам подполковник был глубоко убежден в том, что цель в любом случае лучше видно не с воздуха, а с земли, теми кто непосредственно ведет бой, и поэтому наводить удары нужно именно с земли, передовыми авианаводчиками, находящимися в составе боевых частей. Вертолетчик должен только войти в район боя, доставить туда боекомплект и применить оружие по наведению с земли. Кое-какие разработки для Ми-24 уже проходили летные испытания****** - но об этом пока говорить еще рано...

   - Андреич... - Корольков был гражданским и дисциплину связи не соблюдал, армейские устоявшиеся команды и выражения в речи не использовал - левее и выше восьмерка танцует. Странная какая-то.

   Подполковник заложил вираж, уходя выше и левее.

   - Внимание, Вышка, я Вихрь-три. Примерно... пятнадцатью километрами восточнее поля наблюдаю вертушку, висит на месте, возможно поломка. Вертушка восьмая, как поняли, прием.

   - Вихрь-три, тебя понял, сообщи бортовой номер машины.

   - Вышка, минуту...

   Подполковник поднялся еще выше, но тут его вертолет попал в струю от винтов восьмерки, и от греха подальше он отдал рычаг, уходя ниже и снова разворачиваясь. Он не понимал что происходит - метла висела на одном месте и поднималась - ни один дурак в таком месте не стал бы так пилотировать. Зависший вертолет - хорошая приманка для духовского ДШК, если Крокодил еще поборется - то восьмерку ДШК в момент располовинит. Зависать ни в конем случае нельзя, допустимо делать это только при выброске-эвакуации десанта. Потапов прикинул и решил что это скорее всего поломка, и поврежденную машину надо на всякий случай прикрыть.

   - Корольков, ты номер машины видел?

   - Нет.

   - Я зайду на нее, ты глянь.

   - Хорошо...

   Подполковник снова заложил вираж, стараясь не наподдать потоком воздуха от винтов по поврежденной восьмерке, и в то же время не попасть самому. Мало ли...

   - Есть! Триста двадцать семь!

   - Вышка, я Вихрь-три. Бортовой - три-два-семь, повторяю - три-два-семь.

   - Вас поняло. Метла наша или партнеров?

   Опознавательные знаки Потапов заметил и сам.

   - Вихрь-три, машина наша, повторяю - машина наша.

   - Вас понял, Вихрь-три, как у тебя с топливом?

   Подполковник бросил взгляд на приборную доску - указатель был на самом верху.

   - Четверть сжег.

   - Вас понял, Вихрь-три - оставаться в районе барражирования вертолета три-два-семь, об изменениях обстановки докладывать.

   - Вас понял, конец связи.

   Подполковник увидел, что вертолет замер где-то на восьмистах над землей, это было уже опасно. Совсем рядом граница, в районе границы разбойничали пакистанские асы. Получившие новейшие Ф16 твари - а иначе и не назовешь тех, кто охотится на заведомо более слабых, тем более на вертолеты - поймав момент, когда границу не патрулируют истребители ПВО и увидев на радаре легкую цель на форсаже ныряли через границу, наскоро отстреливали кого придется и так же, на форсаже уходили. Иначе, как оборзелым пиратством это назвать было нельзя - и такой вот зависший на высоте Ми-8 может запросто стать жертвой бандитов.

   Вертолет тем временем вдруг перешел в горизонтальный полет на средней скорости, еще и снижаясь. Подполковник, пока судя по всему не замеченный, последовал за ним.

   - Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь перешла в горизонтальный полет, идет азимутом восемьдесят пять, курс - к пакистанской границе.

   - Вихрь-три, вас не понял, повторите.

   - Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь уходит курсом к пакистанской границе, скорость около ста - разозлился Потапов.

   - Вихрь-три, я Вышка. Машина из кабульского полка, плана ее полета у нас нет. Приказываю сблизиться с машиной три-два-семь, визуально определить кто в кабине, попытайтесь выйти на связь. По выходу на связь доложить.

   - Принял.

   Подполковник легко бросил машину вперед, Ми-24 превосходил восьмерку по всем показателям, в том числе по скорости. Догнав, он начал выравниваться с неизвестной машиной.

   - Корольков, запроси соседей, пройдись по частотам.

   - Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада, прошу ответить Вихрю-три, нахожусь по левому борту от вас. Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада... там кровь!!!

   Крик Королькова по связи был настолько неожиданным - что подполковник на мгновение упустил вертолет. Крокодила понесло боком, но подполковник почти сразу же опомнился, отпарировал рычагом циклического шага.

   - Ты что орешь? Какая кровь?

   - Кровь! Весь блистер со стороны командира в крови!

   Подполковник поднял вертолет чуть выше - и убедился, что это действительно так. Но самое интересное - он не заметил на вертолете никаких попаданий снарядов артиллерии, чтобы объяснить такое. Тем более - на кабине.

   - Выходи с ними на связь. Они идут в сторону границы.

   Корольков повторил вызов, Потапов прослушивал эфир, и на втором вызове убедился, что что-то здесь неладно.

   - Они не отвечают.

   - Дай предупредительный перед кабиной.

   Коротко рыкнул пулемет, струя трассеров пронеслась в нескольких метрах от кабины вертолета - не заметить было невозможно. Но вертолет продолжал лететь вперед, как ни в чем не бывало. Любой афганский летун сказал бы, что очередь по ходу - это последнее предупреждение и с этим не шутят.

   - Десять километров до границы! - крикнул Корольков, машина миновала один из постов.

   Дрянь дело...

   - Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь продолжает держать азимут восемьдесят пять, курс - к пакистанской границе, до границы десять километров. Блистер со стороны пилота в крови, другой активности не наблюдаю.