Призрак Великой Смуты (CИ)

Сталин, вытерев потный лоб платком, подошел ко мне и, улыбнувшись, подмигнул.

– Ну, что скажете, Александр Васильевич? – сказал он. – Праздник удался?

– По моему, да, Иосиф Виссарионович, – ответил я. – Думаю, что когда закончатся выступления и начнется, как говорят у нас, неофициальная часть, то настроение у людей станет еще лучше. А вечером будет фейерверк и артиллерийский салют. Думаю, что это 1-е мая люди запомнят надолго.

– Вот и отлично, – Сталин радостно улыбнулся и пожал мне руку. – Именно на это мы и рассчитывали. Думаю, что ваше агентство уже сегодня вечером разошлет по всему миру информацию о празднике и фотографии, на которых все увидят, как люди труда, ставшие хозяевами страны Советов, отмечают свой самый главный праздник.

4 мая 1918 года. Петроград. Таврический дворец, кабинет председателя Совнаркома.

Присутствуют:

Председатель Совнаркома Иосиф Виссарионович Сталин,

Председатель Верховного Совета Владимир Ильич Ульянов-Ленин,

Нарком торговли и промышленности член ЦК РСДРП(б) Леонид Борисович Красин,

Член ЦК РСДРП(б) и инженер-энергетик Глеб Максимилианович Кржижановский.

Председатель Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) академик Владимир Иванович Вернадский,

Глава ИТАР Александр Васильевич Тамбовцев.

Заложив большие пальцы за проймы жилета, Владимир Ильич Ленин остановился и, чуть наклонив голову, по очереди посмотрел на всех собравшихся, став при этом похожим на большого чуть взъерошенного ворона, задумавшегося над тем – клюнуть ли этого человека сейчас или чуть-чуть подождать.

– Товарищи, – чуть грассируя от волнения произнес он, – электрификация нашей страны – это дело архинужное и архиважное. Надеюсь, что с этим согласны все?

– Разумеется, Владимир Ильич, – ответил несколько сбитый с толку Кржижановский. – Без проведения всеобщей электрификации Советская Россия будет продолжать отставать в экономическом развитии от европейских стран.

– Правильно, товарищ Кржижановский, – кивнул Сталин. – Исторические закономерности сложились так, что социалистическую революцию первой удалось осуществить не в одной из промышленно развитых стран Европы, а у нас в аграрной, разоренной трехлетней войной России, индустриальное развитие которой находится еще на довольно низком уровне. И теперь вопрос стоит так – или мы преодолеем эту тенденцию и начнем сокращать отставание или же, отойдя от ужасов мировой войны, мировая буржуазия набросится на Советскую Россию и сожрет ее с потрохами, похоронив первое в истории государство рабочих и крестьян.

– Если говорить попросту, – пояснил Тамбовцев, – революция и была сделана для того, чтобы народ жил хорошо и счастливо. Но не может быть хорошей и счастливой жизни в бедной отсталой стране, которую в любой момент могут завоевать жадные соседи. А потому Советская Россия должна быть богатой, развитой и сильной в военном отношении.

– Вы совершенно правы, Александр Васильевич, – воскликнул Вернадский, – когда в пятнадцатом году наша комиссия по изучению естественных производительных сил России приступила к своей работе, то выяснилось, что российская промышленность не производит и половины потребных для военного дела материалов как по номенклатуре, так и по количеству. Отсутствовали даже систематизированные данные по месторождениям полезных ископаемых, таких как вольфрам, молибден, серный колчедан, бокситы, сера, свинец и селитра.

– И это при том, – заметил Тамбовцев, – что в российских недрах находятся все существующие на Земле полезные ископаемые, а климатические условия России позволяют получать почти все виды сельскохозяйственного сырья за исключением разве что кофе и натурального каучука. А для того, чтобы добиться наиболее полного использования наших природных богатств, в первую очередь нам необходимо развивать производство электроэнергии и как можно шире внедрять ее применение в промышленности и быту… Электроэнергетика должна развиваться опережающими темпами по отношению к остальным отраслям народного хозяйства.

Тамбовцев раскрыл папку, лежавшую перед ним на столе, и продолжил выступать, время от времени заглядывая в свои бумаги.

– В результате недавних событий Советской России в основном удалось избежать катастрофического падения производства, неизбежного в случае иного развития событий. Поэтому удалось сохранить то, что царское правительство, пусть неловко и неумело, с огромным перерасходом средств, сделало для преодоления того, о чем говорил только что товарищ Вернадский – катастрофического положение нашей промышленности. За три года войны количество электростанций увеличилось почти в два раза, а производство и потребление электроэнергии – в полтора. Теперь, благодаря заключенному с Германией миру, у нас появилась возможность относительно недорого закупать немецкую электротехнику. Поэтому нам необходимо продолжать развитие нашей энергетики, в первую очередь постройку большого количества изолированных и относительно маломощных электростанций местного значения…

Глеб Кржижановский кивнул и посмотрел на Леонида Красина, который до самого недавнего времени был управляющим национализированного еще в 1914 году московского филиала германской компании «Сименс и Шуккерт GmbH». На эту высокую должность революционер Красин попал не по чьей-то протекции, а исключительно по причине своих инженерных и организаторских талантов, проявленных им во время работы в берлинском филиале этой компании.

Кстати, когда Красин стал наркомом торговли и промышленности, именно его организационные таланты позволили быстро наладить бартерные операции по типу сырье и хлеб в обмен на ширпотреб и промышленное оборудование. Вот уже полгода германская промышленность, испытывавшая до того серьезный сырьевой голод, работала в режиме авральной перегрузки, задыхаясь уже от нехватки рабочих рук. Доходило до того, что полиция отлавливала на панели шлюх, которых после отеческого внушения плетью отправляли принудительно работать на текстильные и швейные предприятия.

– Да, – сказал Кржижановский, – наилучшее оборудование для электростанций, качественное, мощное, надежное и вполне приемлемое по цене производится на заводах компании «Сименс». Но, товарищ Тамбовцев, почему вы говорите только об электростанциях местного значения? Разве не рациональнее было бы сразу создавать единую электрическую сеть для всей страны, чтобы поставлять к потребителю готовый продукт, то есть электричество, вместо перевозки по железным дорогам необходимого для его производства топлива. Кроме того, некоторые дешевые виды низкокалорийного топлива, вроде дров и торфа, нерационально возить на большие расстояния, а реки, на которых стоят гидроэлектростанции, и вовсе перевезти невозможно.

– Вы конечно правы, товарищ Кржижановский, – ответил Тамбовцев, – но прежде чем думать о единой энергетической системе, необходимо предварительно наладить массовое производство алюминия для изготовления проводов, которые крайне нужны для дальних линий высоковольтной электропередачи. Это значит, что сперва необходимо разведать месторождения бокситов, организовать их массовую добычу, а также построить заводы по выплавке алюминия электролитическим способом из этих бокситов. А потому требуется построить очень мощные гидроэлектростанции, работающие исключительно на производство алюминия.

И еще следует учесть, что, как только выплавляемый алюминий станет доступен промышленности, то он тут же понадобится не только энергетикам в виде проводов линий электропередач, но для и авиа- и судостроителей, производителям моторов, бытовой техники и прочих изделий, словом, там где относительно малый вес должен сочетаться с высокой прочностью. Так что давайте не будем пока торопиться, условно отнеся массовое создание алюминиевых производств на второй этап программы электрификации, а создание единой энергетической системы России на ее третий этап.

Тамбовцев переложил в папке несколько бумаг, немного помолчал и продолжил: