Последний шанс (СИ)

Глава 27. Дети - наше будущее.

   Я стоял в крайнем волнении на небольшом возвышении и смотрел на зал, блестящий более, чем сотней восторженных детских глаз. На самых ближних рядах сидели самые маленькие лет пяти-шести. Вдвое взрослее разместились вдоль стен актового зала. Мест на всех не хватило. Даже воспитатели и учителя были вынуждены стоять у дальней стены. Сюда сегодня набились все воспитанники трех наших "подведомственных" детских домов, расположенных на базе УЗОРа. Вот уже несколько месяцев все они занимались по особым программам. Каждый знал, что ему выпала особая честь стать в будущем защитником Отечества. Если только не подведет сам себя. Но среди наших детей нерадивых не было. Любому, кто что-то не понимал на уроках, тут же бросались помогать все, включая старших детей и более успешных товарищей по классу. А желания учиться у всех было столько, что в наше время хватило бы не на одну школу. Эти дети просто искренне не понимали, как можно не хотеть учиться, не хотеть стать крупным специалистом в какой-нибудь области. Конечно, они, как любые дети были разными. Среди них наверняка найдутся будущие врачи, военные, учителя, инженеры или ученые. Но среди них не было ни одного, кто бы вообще ничего не хотел.

   Я смотрел на них, наверное, не менее заворожено, чем они на меня. Им сказали, что сегодня будет особый общий урок, на который к ним придет очень необычный человек, способный рассказать то, что не расскажет никто другой. И их блестящие ожиданием чего-то чудесного глаза говорили о них больше, чем любые слова. Я смотрел на них и никак не мог начать говорить, хотя в зале стояла невозможная для такого скопления людей тишина.

   Наконец я решился. Я начал с того, что все они, дети, оказались в совершенно уникальной ситуации. Каждому из них не посчастливилось потерять родителей. Все они недополучили обычного детского счастья. Но, как это часто бывает в жизни, лишившись одного, они приобрели то, что нет ни у одного обычного ребенка. О них теперь заботится вся страна. Все двести миллионов советских людей работают, чтобы их детство, их жизнь оказались счастливыми. Да, такое пока не возможно для всех детей, потерявших родителей, и это очень печально. Но именно им повезло, их отобрали по всей стране, чтобы обучить и воспитать совершенно особым образом. Дать то, что не дают больше никому. Именно поэтому для них подобрали самых лучших учителей, самых заботливых и добрых воспитателей. И Вы все, потеряв малую семью, приобрели большую, но не менее дружную. На мой вопрос, согласны ли они с этим утверждением, раздался такой радостно-подтверждающий рев, что у меня не осталось и тени сомнений. И еще. Все Ваши учителя и воспитатели не имеют собственных детей. Так случилось по разным причинам, но отбор был не случаен. Нет ничего хуже, чем невозможность иметь детей. Невозможность подарить ребенку ласку материнства или отцовства. И потому Ваши учителя и воспитатели нуждаются в вашей сыновней и дочерней заботе и ласке не меньше, чем Вы и их. Они - это Ваша настоящая семья. Ведь родители это не те, кто родил, это те, кто воспитал. Помните это. - Я смотрел на детей и всерьез думал, не устроить ли перерыв, так отчетливо читалось в глазах детей желание немедленно броситься к своим взрослым, чтобы обнять их. А в глазах воспитателей стояли слезы. Но все же решил продолжить.

   - Вы все знаете уже, что из Вас готовят будущих защитников Родины. Что Вы, став взрослыми будете особым отрядом, который, работая в разных местах и разных профессиях, всегда будет помнить о том, что превыше всего своя страна, свой народ. А скажите, кем именно Вы хотите стать, когда вырастете?

   Я явно погорячился с этим вопросом. На этот раз хор голосов был не таким слитным, но не менее многочисленным. Каких только профессий не звучало. От мальчиков больше всего слышалось военный, командир. От девочек - врач, ученый.

   - Хорошо, я понял. Тихо. А знаете, какая профессия самая важная, чтобы заботиться о Родине наилучшим образом? - спросил я, с трудом дождавшись тишины. - Учитель. Я совершенно не хочу сказать, что все прочие профессии, названные вами, не важны. Все они нужны и полезны для страны. Во всех них можно добиться успеха и признания. И я совершенно не собираюсь вас переубеждать. Каждый из вас должен стать тем, кем мечтает. Нет ничего прекраснее реализации своей мечты, особенно когда она работает на общее благо. Но я выделил профессию учителя не случайно. Ведь все мы живем лишь какое-то количество лет. А потом уходим из этой жизни. Кто-то раньше, кто-то позже, но уходим в свой срок все. И вместе с нашим уходом прекращается наша работа, наша служба Родине. И только одна профессия дает возможность этого избежать. Учитель, я имею в виду настоящий, хороший учитель, всегда продолжает жить в своих учениках. Отдав им кусочек своей большой и теплой Души, он вместе со своими учениками и после смерти продолжает служить Родине, строить дороги и дома, воевать с врагом, охранять порядок и лечить людей. А если кто-то из его учеников сам становится достойным учителем, а других у настоящих учителей не бывает, то жизнь такого учителя продолжается и через поколение. Поняли теперь разницу?

   На этот раз криков не было, были задумчивые кивки. Пусть не все, но кто-то после этих слов обязательно захочет быть учителем. Тем более, что у них действительно было перед глазами немало прекрасных примеров. - Хотя повторю. Оставить свой след можно в разных профессиях. Ученый, сделавший важное открытие, врач, вылечивший безнадежного больного, военный, защитивший от врага страну, совершив подвиг, все они живут в памяти благодарных людей даже после своей физической смерти. И совершенно неважно, насколько длинной или короткой по годам оказалась ваша жизнь. Намного, намного важнее, как именно вы ее прожили. Ведь когда умирает тело, душа, неуловимая и невидимая ваша часть, которая и дает жизнь, которая на всем ее протяжении заставляет вас радоваться и страдать, сопереживать с товарищем, она не умирает, она уходит смотреть другие миры.

   Именно в этом на самом деле был смысл моего урока. Два дня назад я наконец получил ответ на свой запрос о помощи, переданный через Бегемота. Произошло это, как всегда, оригинально. Войдя в свой домик, я увидел того, кого меньше всего ожидал. Передо мной сидел отправивший меня в этот мир.

   - Что-то случилось? Ты же сказал, что мы увидимся лишь однажды. Я проиграл?

   - Нет, ты не проиграл. Просто я решил, что твое обращение к Бегемоту достаточное основание, чтобы поменять мое решение об однократности встречи. Тем более, что брат тебя уже посещал, а я за второй год ни разу. Все нормально. Но вот с твоей просьбой все не так просто. Мы не можем ее выполнить.

   - Почему?

   - Есть законы для вас, людей, есть для нас. Мы не можем нарушить закон о том, что знание дается каждому по его заслугам и результатам собственного осознанного духовного поиска. Иногда бывает, что какой-то отдельный дар дается неразвитым Душам. Но это автоматически обделяет их в чем-то ином. И это всегда является часть их кармического пути. В данном случае речь идет о детях. Они не заслужили Знания ни в качестве поощрения, ни в качестве наказания.

   - А что вы можете сделать?

   - Можем мы немногое. Мы можем обезопасить их полеты во сне, чтобы они не столкнулись с чем-либо, с чем не смогут справиться. И еще мы можем немного подкорректировать их память. Так, чтобы утром они при желании могли вспомнить, что видели во сне. Но это действительно все, что мы можем. А вот ты, если хочешь, можешь их учить. Это не запрещено.

   - Отлично. В том, что касается вашей помощи. Но я совершенно не понимаю, чему я могу их научить, не умея ничего сам.

   - Именно потому и можешь, что не умеешь. Ты не подпадаешь под действие закона ограничений. Он действует только на магов. А ты имеешь лишь теоретические познания, да и то, большей частью отрывочные. Но у тебя есть одна любопытная особенность. Ты сможешь научить тех, кто может интуитивно, тому, что знаешь теоретически. А знаешь ты немало. В результате может получиться что-то интересное. Даже нам любопытно, линии будущего в этом плане не просматриваются совершенно. Точнее их так много, что выбрать из них что-то более вероятное невозможно.