Должен — и будет (ЛП)

Его ладонь все еще хранила память о мягкой, упругой плоти. В отличие от других посетителей, он пришел сюда выполнять свой долг. Впрочем, в хватании Люси за грудь этот долг не состоял. Иногда подобные заведения в шутку назывались поучительными. И верно, кое-чему он научился—сам того не желая.

Морри Гаррис поджал губы:

— Люси сказала, что Пьер сказал, что Колквиту позволено говорить? Не густо.

— Откуда мы знаем, что это не ловушка?

— Может, и ловушка, — сказал Майклс, прогуливавшийся вместе с коллегой по ФБП перед кафедральным собором Сан-Луи через улицу от площади Джексона. По виду они напоминали бизнесменов или просто туристов — хотя и те, и другие не так уж часто попадались в штатах, пытавшихся сбросить ярмо Союза. Майклс продолжил: — Впрочем, я так не думаю. Дюканжа действительно зовут… то есть звали «Пьер», и мы выяснили, что он действительно посещал «Дом настоящего абсента». Там он вполне мог с Люси познакомиться.

Там он вполне мог с Люси познакомиться очень и очень близко. Майклс никак не мог выбросить из головы прикосновение к ее нежному телу. Он знал, что его возвращение в верхний зал было бы опасным как для нее, так и для него, но искушение было подобно застрявшему в зубах кусочку еды, который не перестает снова и снова дразнить язык.

— Может, возьмем ее и как следует допросим, пока не расколется? — предложил Гаррис.

— Тогда мы рискуем привлечь внимание ребов, — сказал Майклс.

— Знаю. — Гаррис ударил кулаком по собственной ладони. — Просто терпеть не могу сидеть и ничего не делать. Если они получат все, что им нужно, а мы так и не пронюхаем, где они его прячут, то они начнут свое проклятое восстание, и все наши военные планы вылетят в трубу. — Он помрачнел с видом человека, прекрасно осведомленного о том, что дела его весьма плохи. — Колквит, похоронный кучер, говоришь? А фамилии его не знаешь? И не знаешь, в каком похоронном заведении он работает? Этого маленькая обнаженная Люси в твое розовое ушко-ракушку не прошептала?

— Обо всем, что она мне сказала, я тебе сообщил. — Майклс пристыженно уставился на тротуар. Он чувствовал, что его уши, не так уж и сильно похожие на ракушки, краснеют, а вовсе не розовеют.

— Ладно, ладно. — Гаррис воздел руки к небу. Большинство агентов ФБП намеренно не давали своим эмоциям вырваться наружу — Гэри Купер подошел бы для Бюро идеально. Но Морри Гаррис к этому большинству не относился. Все чувства Гарриса немедленно отражались на его лице. «Нью-Йорк,» — подумал Майклс с презрением, едва осознавая его сам. Гаррис продолжил: — Попробуем его отыскать, вот и все дела. Так ли уж много есть парней с именем «Колквит», даже в Новом Орлеане? И, ясное дело, мы должны быть осторожны. Если он что-то знает, то нам совсем бы не хотелось, чтобы он превратился из кучера похоронной повозки в ее пассажира.

В процессе небольшого расследования — если такого названия заслуживали копание в телефонной книге и поиск человека с правильным акцентом для звонка в Коммерческую Палату — выяснилось, что похороны в Новом Орлеане были большим бизнесом — возможно, большим, чем где-либо еще. В городе были похоронные заведения и кладбища для евреев, для негров, для франкоязычных, для протестантов, для этих, для тех, и для других тоже. Поскольку Новый Орлеан в основном находился ниже уровня моря (Майклс искренне предпочел бы, чтобы город действительно оказался под водой), зарывание людей в землю было более сложным процессом, чем простое выкапывание ямы и опускание в нее гроба. Некоторые отважные туристы совершали специальные паломничества для осмотра похоронных склепов. Эта одержимость смертью показалась Майклсу чересчур мрачной.

После того, как они составили полный список похоронных заведений, Морри Гаррис стал обзванивать их одно за другим. Его нью- йоркский акцент был достаточно близок к местному для того, чтобы задать вопрос «можно позвать Колквита?» и не выдать в себе чертового янки. Однако ответ на этот вопрос пока что оставался отрицательным — более того, телефонные собеседники Гарриса утверждали, что ни о каком Колквите никогда даже не слыхивали. Впрочем, в одном из заведений секретарша спросила, кого Гаррис имеет в виду — Колквита-бальзамировщика или Колквита-бухгалтера. Он поспешно повесил трубку.

Неудачи, следующие одна за другой, вогнали Майклса в расстройство. Он уже собирался предложить сделать перерыв до завтра, как вдруг сидящий на стуле Гаррис подскочил так, словно только что сел на канцелярскую кнопку. Закрыв трубку ладонью, он прошептал:

— Говорит, он только что вернулся с похорон. Сейчас она его позовет. — Он протянул телефон Майклсу.

Через минуту с небольшим в трубке раздался мужской голос:

— Алло? Кто это говорит?

— Колквит? — спросил Майклс.

— Ну, — ответил похоронный кучер.

Может, Майклсу это просто померещилось, но даже в одном нечетко сказанном слове он услышал подозрение. Впрочем, здесь его легко навлечет на себя всякий, чье произношение характерно для Лояльных Штатов (конечно же, и джонни-реб, сумевший добиться разрешения на поездку в Висконсин, будет заметно выделяться там на общем фоне… но сейчас Майлкс находился не в Висконсине). Он быстро заговорил:

— Люси сказала мне, что Пьер сказал ей, что я должен сказать вам, что вам разрешается со мной поговорить.

Он ожидал, что Колквит спросит, что это, черт побери, за чушь он несет. Или же просто повесит трубку. Майклс был готов к тому, что единственный найденный им след окажется ложным. Но похоронный кучер, выдержав длинную паузу, снова сказал:

— Ну?

Майклс подождал продолжения, но никакого продолжения не последовало. Значит, дело за ним.

— Вы знаете, о чем я говорю? — спросил он несколько дрожащим тоном.

— Ну, — повторил Колквит. На ветер слов не бросает.

— Вы не можете говорить там, где находитесь в настоящий момент?

— Не-а, — сказал Колквит. Хоть какое-то разнообразие.

— Тогда можете ли вы со мной поужинать «У Галатуара» сегодня вечером? — сказал Майклс. Хорошая еда и немного выпивки наверняка помогут развязать Колквиту язык.

— Завтра, — сказал Колквит.

— Хорошо, завтра, — недовольно сказал Майклс. Чего ему хотелось меньше всего, так это дополнительной задержки. Впочем, не совсем — еще меньше Майклсу хотелось спугнуть Колквита. Он открыл рот, чтобы продолжить разговор, но тут похоронный кучер повесил трубку.

— Что ему известно? — потребовал ответа Морри Гаррис, когда Майклс последовал примеру Колквита.

— Завтра узнаю, — ответил Майклс. — По сравнению со всем, что со мной произошло с момента прибытия сюда, это уже прогресс.

Гаррис серьезно кивнул.

Вой полицейских сирен пробудил Нила Майклса от глубокого сна. На столике рядом с его кроватью тикал взятый с собой портативный будильник. Его радиевый циферблат показывал пять минут четвертого. Майклс простонал и сел в постели.

Вместе с сиренами он услышал звенящие колокольщики и ревущие моторы пожарных машин. Майклс соскочил с кровати. По его спине пробежал холодок. Неужели ребы начали свое восстание? В таком хаосе привезенный Майклсом с Севера пистолет казался маленьким и бесполезным.

Он склонил голову набок. Никакой стрельбы он не слышал. Если б южане использовали то, что им доставили нацисты, то во всем этом шуме преобладали бы именно выстрелы. Что ж, большим восстанием ночной переполох не был. Это значило, что вполне можно подойти к окну и без опаски выглянуть. Что же все-таки происходит, черт побери?

Майклс отодвинул плотную занавеску, отделявшую его номер от неоновых огней ночного Нового Орлеана. Он увидел пару пожарных машин, мчащихся по улице Канал к Вье Карре. Их мигающие красные фонари настоятельно рекомендовали немногочисленным машинам и многочисленным пешеходам убраться с дороги.

Подняв голову, Майклс увидел собственно пожар. Что именно горело, он не видел, но в том, что на глазах Майклса разгорается всем пожарам пожар, сомневаться не приходились. Языки пламени возносились в ночное небо, словно танцуя. Они заметно возвышались над горевшим зданием и сопровождались столбом густого черного дыма.