Опустошённый (You are Empty) (СИ)

- Пятеро против одного! Вот это задача!

Обитатели колхоза приближались, но были осторожны. Они смотрели на берданку в моих руках, понимали, что этого им стоит опасаться. Я аккуратно пятился назад. Нервы сдали у доярки: коротко взвизгнув, она бросилась на меня. Я едва успел среагировать. Грохот выстрела – и женщина уже каталась по земле: заряд дроби превратил её омерзительное лицо в кровавое месиво. Я вновь едва успел поставить ствол ружья перед собой: и гаечный ключ тракториста врезался в выставленную берданку. Он прижал меня к одной из опор башни и давил ключом на меня. Собрав силы, я оттолкнул мужчину и резко пригнулся: серп колхозницы с ужасающим свистом пролетел над моей головой. Бросив двустволку, я выхватил из-за пояса «Маузер» - моё единственное спасение. Прицелившись, я выстрелил в женщину, и она, выронив серп, с воплем схватилась за лицо. Переведя прицел на усатого крестьянина, я нажал спуск. Три пули вонзились в тело безумца, прикончив его. Увернувшись от удара молотка, я упал на землю и уже на земле открыл огонь по рабочему. Мужичонка получил две пули: в живот и в голову, и ему это хватило для окончательного покоя. Поднявшись, яобернулся и увидел, что площадь пополнилась ещё несколькими обитателями колхоза.Их было около десятка, и они окружали меня.

- Ёлки зелёные, их слишком много! Мне нужно отступать!

На фоне этого печального итога, с земли поднялась колхозница: моя пуля разорвала ей щёку, из которой обильно текла кровь, но сдаваться обезумевшая баба не собиралась. Пробежав мимо неё, я ринулся вперёд, в поисках безопасного места. Увидев небольшое кирпичное строение с торчащей из крыши трубой, я побежал туда – вероятно, кухня для работников. К счастью дверь была открыта. Увернувшись от маленькой старушки в белом фартуке и с кухонным ножом в руке, (повариха, судя по всему) я ворвался в помещение, закрыл дверь на засов и притаился. Спустя пару секунд в дверь забарабанили: они видели, куда я побежал.

- Да что же это такое творится!

Глубоко вздохнув и утерев пот со лба рукой с зажатым в ней «Маузером», я присел на деревянную табуретку. Кухней не пользовались давно, но я надеялся найти на поваренном столе какую-нибудь еду: жрать хотелось зверски. Положив пистолет на стол, руки открывали ящики, пытаясь найти хоть что-нибудь. Удача улыбнулась в хлебнице: внутри был сухой, но белый хлеб. Присев под столом, чтобы не видеть эти злые оскаленные физиономии за окном, я запустил в хлебный мякиш зубы. Хлеб пришлось грызть, он превратился в большой сухарь, но,к моему счастью, не заплесневел. Я быстро прикончил хлеб, он показался мне самым вкусным на белом свете. Встав, я, пытаясь успокоиться и не потерять рассудок от беспрерывного стука в дверь, прошёл в дальнее помещение. Там стоял топчан с печкой буржуйкой, единственная, висевшая на проводе лампочка Ильича, на удивление, работала. На грубом матрасе лежала какая-то записка. Взяв её в руки, я прочитал следующий текст, наскоро написанный чей –то лёгкой рукой:

«С курицами нашими в последнее время творится что-то неладное: растут не по дням, а по часам. Может, это в корме добавки какие?»

Бросив листок на топчан, я вышел в мойку. Территория кастрюль, тарелок, столовой утвари и посуды. Пыльно и темно, даже лампочки не светят. Стараясь ничего не задеть, я проскользнул к умывальнику, освещаемомуиз пыльного окна. Нашарив в раковине что-то, я поднёс это к свету. Патрон от ружья. Что же он делает в раковине? Сунув руку в раковину, я достал ещё пять патронов и сунул их в карман.

- А как же ружьё?

Берданку я обронил на площади, и теперь, стоило до неё только добраться.В «Маузере» осталось от силы пули две-три, не больше, поэтому рассчитывать было не на что.

Почувствовав чьё-то тяжёлое дыхание за спиной, я понял, что помимо меня, в кухне есть кто-то ещё. Попятившись к комнате с топчаном и с ужасом сжимая в руках пистолет, я увидел, как из темноты выделилась огромная тёмная фигура и направилась ко мне, промычав что-то нечленораздельное. Ещё мгновение – и незнакомец показался на свет. Маленькая голова по сравнению с огромным телом, маленькие поросячьи глазки смотрят на меня с ненавистью. Шеи не видно – её скрывает огромный, свисающий почти до груди зоб. Толстое, выпирающее из грязного белого фартука пузо. В руке – разделочный тесак.

- Стой! – приказал я, прицелившись в него, и тут же понял, что общаться с этими существами и, тем более, ждать от них покорности не стоило.

Я держал толстяка на мушке, сквозь прорезь прицела я видел его лысый тонкий лоб, готовясь в любую секунду спустить курок. Но, похоже, сам толстяк так не считал. Он взмахнул тесаком, и я выстрелил. В ту же секунду что-то зазвенело перед моим лицом, и в глаза бросились яркие искры. Глухой удар в грудь – и я, опрокинув буржуйку, повалился на пол. Я не почувствовал, что ранен – просто мясник ударил меня не острым тесаком. Комната погрузилась в кромешную тьму. В эту секунду раздался звон разбитого стекла: эти идиоты снаружи догадались разбить окно, чтобы проникнуть внутрь

- Надо бежать отсюда!

Ничего не видя перед собой, я наугад, пальнул во тьму, и быстро вскочив, бросился к выходу. Второе окно было ещё цело, поэтому я, схватив что-то тяжёлое, разбил стекло и выпрыгнул прочь. Приземлившись в грязь, я услышал чей-то довольный возглас.

- Рады меня видеть, сволочи?

На меня разу же бросилась колхозница, с перекошенным от злости лицом. Машинально я прицелился в неё, но «Маузер» вместо выстрела выдал сухой щелчок. Чёрт, как не вовремя! Я едва успел перекатиться, чтобы не поцеловаться со штыковой лопатой на длинной ручке. Вскочив на ноги, я выхватил у колхозницы лопату и, взмахнув ей, огрел женщину по лицу. На её место подоспели ещё двое рабочих. Швырнув в них лопату, я лишь ненамного выиграл время и попятился назад.

- Чёрт, как же мне добраться до двустволки?

А берданка лежала перед водонапорной башней. Чтобы схватить её, стоит пройти через толпу злобных колхозников, каждый из которых готов размозжить мне голову чем-нибудь тяжёлым. Я прислонился к каким-то закрытым деревянным воротам и напряжённо думал, как быть. Сдаваться и дать себя убить этим извергам я не собирался, но здесь я оказался почти в безвыходной ситуации.

- Хоть бы один патрон для себя оставил…

Внезапно, с той стороны ворот, кто-то могучий ударил в них. Я вздрогнул и отошёл от двери. Колхозники тоже приостановились в нерешительности. Похоже, их тоже это волновало. Второй удар был достаточно внушительным, и я заметил, как на воротах появились внушительные трещины.

- Что же это?

Ворота с треском сорвались с петель и на площадку ворвались странные создания: выше меня на две головы, огромный клюв, взъерошенный хохол на голове, маленькие, налитые кровью глазки. Длинная шея и упитанная тушка, покрытая гладкими перьями. Огромные трёхпалые лапы, как в иллюстрации к сказке, где присутствует избушка на курьих ножках. Это были курицы! Я сразу вспомнил записку, которую нашёл на топчане в кухне.

- Нужно бежать!

Я бросился вперёд, расталкивая ошеломлённых колхозников. Курицы пронзительно заквохтали и понеслись за мной. Колхозники обступили птиц, но курицы легко разбросали их в разные стороны. Оглянувшись, я увидел, как курица махнула крылом в сторону напавшей на неё колхозницы, аследующую секунду женщина выронила серп и упала навзничь, разбрызгивая кровь из рассеченного крылом горла.

- Ёлки зелёные, что же это за курицы такие?

Меня сбил с ног рабочий. Повалив меня на землю, он попытался проткнуть меня вилами, но я перекатился и кривые ржавые зубья вонзились в мягкую глину, где я был секунду назад. Оттолкнув мужика ногами, я встал на одно колено, и тут раздался ужасный треск: разбрасывая разбитые доски от стенки кухни, на площадку выбрался толстый мясник, которого я встретил внутри помещения. Увидев меня, он понёсся мне навстречу, размахивая своим внушительным тесаком. С другой стороны, ко мне спешила курица, звонко щёлкая клювом.