Опустошённый (You are Empty) (СИ)

- Ёлки зелёные, что же делать-то? Она настроена убить меня!

Ответ нашёлся в умывальнике. В разбитой раковине лежал большой газовый ключ: вероятно, здесь чинили водопровод и забыли его в умывальнике. Схватив ключ, я резко повернулся спиной к бросившейся вновь ко мне медсестре. Похоже, она даже не обратила внимания на газовый ключ у меня в руке, ей руководствовалась лишь слепая ярость и желание уничтожить меня. Тяжёлый металл опустился на голову медсестре, череп треснул от удара, но медсестра не сдавалась. Она попыталась расцарапать мне лицо своими длинными ногтями, но я ударил её ещё раз по голове, и она повалилась на пол, забрызгав пыльный кафель мутно-бурой кровью.

Казалось, я рассматриваю её целую вечность, прежде чем вернулся в сознание.

- Она… Она не похожа на обычного человека…

Переступив через тело, я направился в комнату, где я встретил медсестру. Обыкновенный процедурный кабинет, ничего необычного. Пыльный стол, на котором лежат хирургические инструменты, опрокинутый гранённый стакан. На стене плакат "Соблюдайте чистоту и стерильность инструментов".Рядом - стеллаж с какими-то лекарствами, а на нём - записка, наспех написанная неровным "докторским" почерком:

"Маша, ключ от подвала можешь найти в сёстринской, в правом шкафчике. Вилен."

Это бы помогло мне в побеге из больницы. Рассуждать было некогда, я слышал этот неприятный хрип уже на лестнице. Выскочив из кабинета, я столкнулся с пациентом: весь обмотанный бинтами, с обломком какой-то деревянной палки в свободной руке. Кроваво-красный рот скривился в невероятной ухмылке. Я взмахнул газовым ключом и ударил его по голове. Он ответил несколько запоздало, и я с лёгкостью увернулся от его палки. Ударив его ещё раз, я проломил ему я череп, на мой китель хлынула густая кровь. В отвращении, я отвернулся и оттолкнул пациента. Тот упал на кафельный пол, разбрызгивая бурую жидкость вокруг.

- Что же здесь творится? Надо уходить отсюда!

Больничная лестница казалась заброшенной уже много лет, а внизу было темно: свет не пробивался сквозь мутные окна.

- Сколько же времени я был без сознания? Месяц-два? Может год? Нет, это невозможно…

Мне жутко хотелось есть, волосы стояли дыбом от ужасающих звуков внизу. Казалось, что я вновь переживаю свои самые страшные моменты жизни, в частности мясорубку под Ржевом в 42-ом. Я вспомнил, как МГ фрицев разрывал на части ребят из моего взвода, а их кровь бросалась мне в лицо. Я и ещё трое солдат успели залечь, прежде чем нас обстрелял пулемётный расчёт врага. Я до сих пор не верю, как мне и моим товарищам удалось выжить в том бою. И вспоминая это, я снова переживаю то, что мне довелось испытать, лёжа в грязи, перепаханной танками и гаубицами. Жуткие хрипловатые стоны напоминали мне о предсмертных воплях моих боевых товарищей, и я дрожал от накатившей на меня волны звериного ужаса.

Второй этаж был полностью забаррикадирован старыми партами и шкафами: по всей видимости, медперсонал пытался остановить своих обезумевших пациентов, закрывая им путь своеобразными укреплениями. Та же картина была и на первом этаже. На цокольном этаже я прошёл по коридору и обратил внимание на первую дверь. Табличка на ней гласила "Сёстринская". Успокаивая себя, пытаясь унять дрожь в руках, я вошёл внутрь и столкнулся с ещё одной медсестрой. Она была столь же отвратительна, как и её коллега, правда верхняя часть лица была с кожей, а из-под грязно-белого чепчика виднелась копна светлых кудряшек. Но и этот факт не придал ей привлекательности: глаза были скрыты белой оболочкой, гнилые, неровные зубы оскалились в злой улыбке. Взвизгнув, она бросилась на меня, но я уже уверенно ударил её изо всех сил ключом по кудрявой голове. Она обмякла и рухнула между столом и умывальником. На противоположной стене были металлические шкафчики. Открыв крайний правый, я нашёл на верхней полке металлический ключ, тот самый, о котором говорилось в записке. Обернувшись, я стряхнул слой пыли с зеркала, висевшего над умывальником, и взглянул на своё отражение.На моё спокойствие, с моего лица не слезла кожа, и не было ничего страшного. Моё испуганное лицо с короткой неровной бородой и кровью на лбу странно контрастировало с моей офицерской формой.Я не имел возможности бриться, находясь без сознания, а кровь была результатом столкновения с пациентом и медсёстрами.

- Нет, прошло недели три или четыре. За более долгий срок борода была бы гораздо длиннее.

Проведя по тонкому стеклу слегка подрагивающими пальцами, я немного успокоился и вышел из сёстринской. Дверь в подвальные помещения я нашёл в конце коридора: старая металлическая решётка, тем не менее, крепко державшаяся на своём месте. Ключ легко вошёл в навесной замок, и, повернув его, я открыл дверь. Впереди я увидел множество строительного мусора, который, похоже, остался после ремонтных работ.

- Куда меня может привести этот коридор?

Лампочка, светившая мутным светом, единственная уцелела в этом ожившем кошмаре. Я удивился, как до сих пор здесь есть освещение, но услышав звук работающей котельной впереди. Вот оно что!

- Но кто поддерживает её работу? Неужели эти пациенты или медсёстры?

Дверь котельной была приоткрыта. Сквозь неё я ощутил запах "Беломорканала" - кто-то в котельной курил, и если не сейчас, то сравнительно недавно. Просунув голову в тёплое помещение, я увидел могучую спину в оранжевой рабочейбезрукавке, на котором значилось "СМУ-13". На голове у рабочего была чёрная рабочая шапка-подшлемник, чёрные брезентовые штаны, забрызганные грязью. Он не обращал на меня никакого внимания, а блаженно курил. Повернувшись ко мне в профиль, я понял, что не зря замешкался и не вошёл: лицо обрело поросячьи черты: маленькие злые глазки были налиты кровью. В руке была совковая лопата для угля, которая могла вполне служить хорошей дубиной рабочему.

- Ёлки, да он мне голову размозжит одним ударом! Надо как-нибудь его обойти!

Сильно сжав в руке газовый ключ, я понял, что длины его недостаточно, чтобы справиться с рабочим.В том, что он на меня бросится, едва только увидит, я не сомневался. Нужно немного подождать, пока он докурит и отойдёт, тогда…

Рабочий недовольно что-то бубнил себе под нос. Докурив, он втоптал бычок в пол котельной, затем подошёл к большому контейнеру, воткнул туда черенок своей лопаты. Набрав достаточно угля, он подошёл к печке, швырнул туда угля и, закинув лопату на плечо, пошёл вглубь помещения, насвистывая какую-то мелодию. Подождав для верности пару минут, я решился и зашёл в котельную. Из дальнего конца котельной, куда скрылся рабочий, повеяло сквозняком - там есть выход на улицу. Аккуратно пробравшись по котельной, ощущая, как пот струится градом по моей спине, ядобрался до маленькой распахнутой двери, ведущей, по всей видимости, на задний двор.Я старался не торопиться, так как рабочий мог вполне вернуться.

На улице было довольно прохладно: осень. Задний двор был не слишком большим. Напротив котельной стоял старый ЗИС 16-С "Скорой помощи". Рабочий виднелся в левой части двора, возясь с какими-то коробками. Аккуратно, стараясь не шуметь, я преодолел пару ступенек, ведущих во двор, и ступил на грязный асфальт. Справа от автобуса виднелись железные ворота, по всей видимости, ведущие наружу. Наблюдая за рабочим, я тихо направился к воротам, но тут сверху раздался ужасный вопль. Я испуганно посмотрел на крышу, откуда на стальном тросе спрыгивал прямо на двор невероятных размеров мужчина. Он рассчитал длину троса правильно, прыжок не переломал ему ноги, и спрыгнул он совсем рядом со мной.

- А ну, иди отсюдова! - услышал я мерзкий возглас рабочего.

Пришелец с крыши был здоровенным мужиком, одетым в брезентовую робу с потускневшими медными пуговицами и такого же материала штаны. На голове - ржавая пожарная каска. Глаза - ярко-красные, ненавидяще осматривающие меня, а остальная часть лица скрыта респиратором. Пожарник. В руке он держал пожарный топор, древко было, как будто бы только что выкрашено в красный цвет.