Развилка (СИ)

Что делать? Этот вопрос Альфред Розенберг задавал себе неоднократно, когда задумывался над тем, что собираются сделать казаки. Терять Дон, Кубань и часть Кавказа, не хотелось. Это богатые и привольные земли, которые могут дать Германии немало ресурсов. Поэтому самый простой вариант - арестовать казачьих атаманов и убедить их отказаться от своей затеи. Но это чревато последствиями. Чувствуя за собой силу, атаманы, наверняка, проявят упрямство, а казаки, находясь в тылах группы армий "А", могли ударить по немцам, а в самом крайнем случае переметнуться на сторону большевиков и за ними последуют многие бойцы РОА. Другой вариант - устранить лидеров казачьего движения и списать ликвидацию на советских диверсантов. Однако существовала угроза, что не удастся сохранить это в тайне. И после консультаций с Георгом Лейббрандтом, а затем с рейхсканцлером Мартином Борманом, было решено пойти казакам навстречу. Разумеется, все земли, которые они хотели получить, им никто не отдаст, и немецкие гарнизоны останутся в крупных городах. Однако пусть казаки попытаются создать государство-саттелит, а ведомство Альфреда Розенберга им поможет. Тем более что подобный опыт у немцев уже имелся. А взамен казаки заплатят за относительную независимость своей кровью, а их пример всегда можно использовать в пропагандистских целях.

Еще раз обдумав проблему, Альфред Розенберг удовлетворенно кивнул своему отражению в оконном стекле и сам себе сказал:

- Решение принято, отступать поздно.

39.

Новочеркасск. 12.09.1942.

Город кипел и бурлил. На улицах Новочеркасска толпы зевак и усиленные военные патрули, а центр полностью перекрыт. Но это и понятно. В столице Войска Донского проходил Общевойсковой Круг казаков, которые сражались против большевиков на стороне Германии.

Свершилось! Долгие годы казаки ждали своего часа, и он наступил. После долгих переговоров и многочисленных консультаций, получено согласие немцев на создание Доно-Кавказского Союза (Казакии) и сегодня на карте мира появится новое государство. Или возродится старое, как считают некоторые казаки. Не суть важно. Главное - казачьему государству быть. Хотя от претензий на Воронеж, Калмыкию и Царицын казачьим атаманам пришлось отказаться. Земли Донского, Кубанского и Терского Войск - вот они и станут ДКС. При условии, что казаки продолжат борьбу с большевиками, дадут согласие на выделение части земель для нужд немецких колонистов (если таковые появятся), будут отчитываться перед Имперским министерством оккупированных восточных территорий о своих делах и не станут претендовать на ряд предприятий в пределах своей юрисдикции до окончания войны.

Конечно, кто-то скажет, да уже говорят, что государство какое-то обрубленное. Нет полноты власти, и придется считаться с немцами. Но за все приходится платить. А условия со временем можно поменять.

Пока распорядок следующий:

Молебен в Вознесенском войсковом кафедральном соборе.

Возложение цветов к памятнику Ермаку.

Движение атаманов от штаба УКФ, кстати, забыл сказать, что он находится в здании Войсковой канцелярии, к месту проведения Круга.

Круг проходит в Атаманском дворце. Сбор участников. Регистрация. Молитва. Оглашение вопросов, которые требуют принятия, и решение Круга.

Публичное оглашение решений Круга. Парад. Праздник.

Такова программа вкратце. Она рассчитана на весь день и неожиданностей никто не ждал. Все участники Круга, наверняка, волновались. Это само собой. Ведь не каждый день принимаешь подобные решения и воплощаешь в реальность мечту. Но Комиссия по проведению Общевойскового Кругу, в которой я состоял, предусмотрела практически все. Вот только жаль, что я на этом знаменательном событии присутствовать не мог. Причина уважительная - валялся в госпитале.

Впрочем, обо всем по порядку...

После нападения советских диверсантов, которые маскировались под жандармов, в сопровождении немецких солдат мы отправились в Ростовскую комендатуру. Пришлось писать рапорта о том, что произошло, и объясняться со следователем. К счастью, полковник Сахаров быстро обо всем договорился и нас долго не задерживали. Однако в тот день на аэродром попасть не удалось. Получили пропуска и переночевали на городской базе отряда "Фалширм", где от урядников я услышал, что подразделение Беринга выполняет очередную боевую задачу. Какую именно, они не знали, и знать не хотели, ибо секретность никто не отменял. Скорее всего, десантники снова за линией фронта.

На следующий день, получив в штабе 1-й казачьей дивизии машину, наша небольшая группа все-таки выехала на Ростовский аэродром. Мальцев приступил к осмотру трофейных самолетов, в основном учебных У-2 и стареньких И-16. А мы с полковником ходили за ним следом и разговаривали. Его интересовало, как я жил при советской власти, а мне скрывать нечего. Говорил, как есть. Большевиков не проклинал и слюной не брызгал. Да, было плохое. Но было и хорошее. А потом сам стал задавать вопросы и спрашивал про Испанию. Сахаров не упирался, тоже разговорился, и я узнал много нового. Раньше считал, что героический испанский народ сражался против монархистов, наемников западных капиталистов, оболваненных африканцев и косных церковников. Однако не все так просто и Гражданская война в Испании имела много общего с тем, что происходило в России после 17-го года. Брат на брата. Друг на друга. Богатые против бедных и наоборот. Все сплелось в тугой клубок, и смерть стала махать своей косой. А иностранные правительства использовали страну как полигон для обкатки своих идей, новой техники и продвижения политических целей.

Ладно, бог с ней, с Испанией. День прошел, и мы вернулись в Ростов. Больше Мальцева и Сахарова здесь ничто не держало. Они могли возвращаться в главный штаб РОА. Однако оба решили задержаться, а в чем причина меня не касалось. Свою миссию я выполнил и уехал обратно в Новочеркасск.

К этому моменту в Комиссии появился наш главный, войсковой старшина Иванов, который, как оказалось, находился в Берлине, утрясал с немцами юридические вопросы. Это был пожилой полный казачина родом из Екатеринодара, чрезвычайно подвижный, начитанный и деятельный. При нем скучать было некогда и, получив отремонтированную "эмку" и нового водителя, молодого веселого казака по имени Федор, я помчался по всем казачьим землям, выполнять приказы начальства.

Постоянно в движении. Без долгих остановок. Ежедневные встречи и куча дорожных приключений. За три недели я сильно похудел, осунулся и вымотался. Однако я об этом времени жалеть не стану. Потому что впечатлений масса. Каких именно? Да разных, и хороших, и плохих.

Вот хотя бы некоторые, как пример:

В моей родовой станице Уманской местный атаман, одноглазый и однорукий казак, на моих глазах казнил полтора десятка местных жителей. Это были молодые юноши и девушки, дети тех самых красноармейцев, которых селили в хаты убитых, депортированных в Сибирь и погибших от голода казаков. Я оказался в станице случайно, ехал в другое место, но на пару часов остановился. Хотел найти свое жилище и надеялся, что пробудится память. Мне показали, где раньше жили Погибы. Я подъехал к завалившейся хате, которая пострадала во время боев за станицу. А неподалеку находились казаки с нашивками 5-го Кубанского казачьего полка, которые деловито вешали подпольщиков. Так они сказали, а были детки красноармейцев подпольщиками или нет, так и осталось неизвестным. Факт остается фактом. Казаки мстили за своих родичей и раскаяния в содеянном не испытывали, а немцы и румыны, которые находились в станице, не вмешивались. Что касательно меня, то я тоже. Привык к жестокостям войны и чужая смерть меня не коробила. Постоял полчаса возле своей хаты, обошел разграбленное подворье, ничего не вспомнил и уехал.

В другой станице, Гундоровской, оказался на сходе казаков. Водитель заплутал и мы остановились спросить дорогу. В станичном правлении находились казаки. В основном старики и фронтовики из 1-й казачьей дивизии и бригады Кононова. Меня узнали, пригласили на круг и я не отказался. Конечно, молчал, потому что в местных делах ничего не соображал. Но зато послушал казаков, которые решали, как жить дальше, как делить землю, кого направить представителем на Общевойсковой Круг, сколько людей выделить для ведения боевых действий и как поступать с земляками, кто помогал большевикам и не успел удрать. Спорили казаки громко и яростно. Но общее решение приняли и определились с тем, что станичников, которые запятнались, выселять не след, ибо почти все запачкались, даже самые непримиримые, а вот под особый надзор их взять придется.