Город без имени (СИ)

— Здорово.

Дмитрий вздрогнул от неожиданности. Так заработался, что даже не услышал звука хлопнувшей двери, когда в кабинет зашел посетитель. Это оказался Седой. Выглядел он сегодня еще хуже, чем обычно. Седые волосы были грязными и неопрятными, все лицо покрыто царапинами, под левым глазом наливался фингал. К тому, же присаживаясь, он еще болезненно зашипел и схватился за ребра. Матюкнулся.

Малинин еще раз окинул коллегу внимательным взглядом и сказал:

— Нет взаимности, не лезь!

— Смешно, — скорчил в ответ гримасу Седой. — Ты где был?

— Когда?

— Утром.

— Работал. Свидетеля опрашивал. Потом преображенного усмирял. А что?

— Нет, ничего, не видел я тебя чего-то.

— Я тебя тоже не видел, и что дальше? — Дмитрий поморщился. — Ты сам-то, где был, возле мэрии?

— Ага. Разве у нас где-то еще происходило преображение? — он саркастически изогнул бровь.

— Вообще-то да.

— Не понял, — удивленно вытаращился на своего коллегу Седой. — Это где же?

Дмитрий вздохнул и принялся рассказывать о событиях, произошедших утром. Чем больше он говорил, тем сильнее морщился Седой.

— Все страньше и страньше, как говорила одна маленькая, любопытная засранка, — сказал тот, наконец, дослушав до конца рассказ Малинина. — Последнее преображение случилось позавчера, то есть мы могли быть спокойны еще в течение целого месяца. А тут в двух частях города, в одно и тоже время, происходят преображения, причем в одном месте массовые, чего не случалось вообще никогда. Какая-то, честное слово, эпидемия началась! Что же это за говно у нам в мире твориться?

— Риторический вопрос, и риторический ответ — не знаю. Дерьмо оно и есть дерьмо, добавить тут нечего, — Дмитрий побарабанил пальцами по столу. — Я сам о том же самом думал, буквально недавно.

— И к каким выводам пришел?

— Ни к каким. Сам понимаешь, слишком мало данных для анализа. Чтобы понять, почему сегодня произошло массовое преображение, следует хотя бы понять, почему преображение происходит в каждом конкретном случае. А этого не знает никто, кроме Бога, но он не спешит делиться своими секретами. В любом случае, во всем придется разбираться волхвам, это как раз по их специальности.

— Это уж точно. Покурим?

Малинин только кивнул головой. Курить и в самом деле очень хотелось. Начальства на месте не было. Если уж заварилась такая каша, то на верхах сейчас поднялся самый настоящий шухер. Вряд ли шеф сегодня вообще вернется. Поэтому, ничего не опасаясь, можно было смело курить, не выходя из кабинета, и не боясь получить за это нагоняй.

Дмитрий подошел и открыл окно.

— Чего сегодня вечером делаешь? — спросил Седой.

— На свидание меня пригласить хочешь? — усмехнулся Дмитрий. — Не получится, я замужем.

— Вот, черт, не повезло как! — вскрикнул Самойлов и хлопнул ладонью по столу. — Мы с коллегами собираемся вечерком зайти в наш кабачок, и как следует выпить.

— По поводу чего пить собрались?

— Поминки по павшим товарищам. Еще вчера собирались помянуть оставшихся на кладбище, а сегодня еще больше возле мэрии осталось, — Седой поморщился. — И их заодно.

— Я приду, конечно. Только ведь знаешь, я почти не пью.

— Так ведь тебя ни кто бухать и не заставляет. Приди, немного помяни, а то не по христиански получается.

— Я считаю неправильным на поминках пить, это отвратительно.

— Согласен. Но помянуть все равно нужно.

Дмитрий задумался.

— Пожалуй, я все же напьюсь.

— Это чего вдруг так?

— Я сегодня человека убил.

— Ты же вроде того террориста на кладбище пристрелил?!

— Это да, но там была другая ситуация.

— Понимаю, — покивал головой Седой. — Тяжело убить уже беспомощного, ни в чем невиноватого человека. Последней сволочью себя чувствуешь.

— Точно. Тебе тоже казнить приходилось?

— Не на законных основаниях, — усмехнулся Седой. — Это была месть. Впрочем, не будем об этом — дела давно минувших дней. Преображенных я ни разу ни казнил — меня после каждого такого задержания долго откачивают. Впрочем, ничуть об этом не жалею, надеюсь, что никогда у меня такого опыта не будет.

— Дай то Бог!

Дмитрий с удовольствием затянулся. Почему-то вдруг захотелось рассказать Седому если и не все, то очень многое. Какой-то очень доверительной выходила беседа.

— Знаешь, дело не только в казни. Не только из-за нее напиться захотелось.

— Почему тогда?

— Не поверишь.

— В нашем мире может произойти, что угодно, я в этом уже имел возможность однажды убедиться. Ты расскажи сначала, а там уж посмотрим.

— Я в жену свою влюбился.

— Сколько вы вместе?

— Четырнадцать лет.

— Фига себе, — присвистнул Седой. — Действительно уважительная причина. С чего это тебя так?

— Сам понять не могу, что со мной произошло. Пару дней назад вдруг дошло, что она единственный близкий мне человек. Что люблю ее.

— А она тебя?

— Вроде как да. Такое ощущение, что она сама в себе разобраться не может. Вот если бы мои чувства вспыхнули пяток лет назад, она бы сразу же ответила взаимностью. А сейчас, — Малинин горько махнул рукой.

— Ни что так не убивает чувства, как равнодушие, — глубокомысленно изрек Седой.

— Ты сам-то женат, специалист?

— Нет. Был. — Самойлов глубоко затянулся. Чувствовалось, что ему неприятно об этом не то, что говорить, а даже вспоминать. Но, тем не менее, он продолжил говорить. — Тогда много событий произошло. В то время как раз угодил в застенки инквизиции, был отправлен в ссылку в ваш гостеприимный город. Слушай, думал я уже готов об этом поговорить, оказывается нет. Давай я тебе, как-нибудь, потом историю до конца расскажу?

— Конечно, как скажешь, — Дмитрий был несказанно огорошен нежданным откровением коллеги. Тот всегда слыл человеком скрытным, никогда не рассказывающим о своем прошлом. Догадок ходило много, но что с ним произошло на самом деле, не знал никто. И вдруг он сам рассказывает, очень многое. Малинин был удивлен, и даже где-то польщен.

— Я тогда совсем молодой был. Пацан, — Седой задумался. — Всего двадцать четыре года, только-только исполнилось. Много глупостей наделал. Хотя не знаю, вполне вероятно, что сейчас вел бы себя точно так же, только несколько тоньше, что ли.

— Ничего не могу тебе по этому поводу сказать, так как не посвящен в суть проблемы.

— Твое счастье.

Седой не хотел говорить ничего больше сказанного, а Дмитрий не собирался его пытать. Решил перевести тему разговора:

— Как думаешь, начальство сегодня вернется?

— Вряд ли. Его сейчас со всем усердием имеет губернатор. За последнюю неделю ЧП произошло столько, что на десяток лет вперед хватит. Слышал, что чуть ли не военное положение вводить собираются.

— А что толку? Как можно предугадать преображение? Оно же может в любой момент и где угодно!

— Ты забываешь про артефакт, использовавшийся на кладбище. Его же так и не смогли найти. Никто не застрахован от повторного применения. Мобилизуют все силы. Даже выпускников академии магов собираются задействовать.

— Откуда у тебя такие сведения?

— Да это же стандартные меры. На время чрезвычайной ситуации мобилизуются все возможные резервы. Быть может, даже армию подключат.

— У нас, что чрезвычайная ситуация?

— А ты сам не заметил? — ехидно усмехнулся Седой. — Слишком много странных вещей произошло за последние дни. По отдельности, это все не более чем случайность. Однако все вместе они рисуют очень мрачную картину.

— Я могу согласиться с кладбищем, но причем здесь преображенные? Не думаешь же, ты, что их инициировали специально?! — Малинин рассмеялся над нелепостью предположения. — Это же просто невозможно!

— То, что это не происходило раньше, вовсе не означает, что невозможно в принципе. Может быть, кто-то разгадал механизм преображения и теперь использует его в своих целях.

— Ага, сумасшедший ученый, решивший захватить Землю!

— Напрасно, язвишь. Ты подумай сначала, вспомни, кто были преображенными?