Таинственный монах

Вечером, когда Дора ушла в комнату, к нему подошла хозяйка дома и поинтересовалась:

— А вы, Михаил, действительно любите ее?

— Что вам сказать…

— Правду. Хотя нет, не надо. Я и так уже поняла, иначе вы не попытались бы ее вытащить. Вы ее любите…

Утром они с Дорой уехали в Рыбинск. А уже там события пошли не так, как рассчитывал Ермилов.

В том, что Рыбинск переименовывали один раз, Ермилов ошибся. В своей истории той, что началась после середины восемнадцатого года, кроме Андропова, город еще именовался и Щербаков. Произошло это в тысяча девятьсот сорок шестом году и просуществовало всего одиннадцать лет.

И к тому же оказался не таким уж спокойным, как думал Игорь, в города истории были замечены следы братьев Нобель и Ягоды. Путешественник об этом узнал, только через несколько недель пребывания в Рыбинске, хотел было перевести Дору в другое место, но девушка воспротивилась. Ей по душе пришелся этот небольшой городок. Чтобы, как-то выжить, Фанни сообщила Михаилу-Игорю, что собирается устроиться работать уборщицей на автомобильный завод "Русский Рено". Путешественник еле отговорил ее, посоветовав выбрать профессию полегче.

— Скажем той же сестры милосердия или библиотекарем в библиотеку.

Дора рассмеялась.

— Какая из меня библиотекарь, — проговорила он, — с моим-то зрением. Уж лучше тогда уборщицей в театр.

Но Игорь отговорил, сославшись на то, что во время Гражданской войны театр никому не нужен будет. А вот работа в госпитале, всегда будет необходима, независимо оттого кто будет в городе. Белые или красные. И у тех и у других будут раненые.

— А ты? — Проговорила Дора, прижавшись к плечу Ермилова.

— А, что я. Я должен уходить. Дзержинский мне не простит моих поступков.

Игорь откровенно лукавил. Феликс Эдмундович о нем даже и не вспомнит. И всему виной даже не гипноз. Кто для Дзержинского Ермилов, так пешка. Чекист, приведенный Блюмкиным. Так Яшка не его одного в органы внедрил. Ну, это само собой, во-первых, а во-вторых, простившись с девушкой, Игорь пойдет в лесок и совершит скачек в будущее. А через эпохи руки Железного Феликса до него не доберутся. Но и уходить от Доры, вот так вот не хотелось.

Он отстранил девушку и подошел к окну. Там на улице шел снег. Снежинки падали булыжную мостовую и таяли. Вдали виднелись покрытые еще желтой листвой деревья. Мимо прошел одинокий прохожий, кутаясь в пальто. Пробежала собака.

— Мне надо уйти, — неожиданно проговорил Ермилов.

Девушка вздрогнула и посмотрела на Игоря.

— Я вернусь, — пообещал тот, — я ненадолго и сразу вернусь.

Он выскочил в коридор. Схватил с вешалки пальто, подаренное Анной Пигит, и выскочил на улицу. Ермилов побежал. Снежинки липли к его лицу, он пытался стереть их. Когда оказался около пожарной колокольни нажал на кнопку.

…

Цветы в конце осени казались чудом. Дора взяла их и поставила в вазу. Она обняла Игоря, хотела поцеловать, но тот отстранился:

— Мне нужно уходить…

— Может, останешься?

— Не могу.

Ермилов в последний раз взглянул ей в глаза.

— И куда же ты?

— Спрячусь. Пойду в белую гвардию. Буду бороться против красного террора…

— Миш…

— Не уговаривай. Не могу.

Ермилов взял со стола фуражку.

— Мне нужно идти.

— ???

— Я дам о себе знать.

— Я буду ждать…

Ермилов вышел в коридор. Остановился у дверей и еще раз взглянул на Дору. Та стояла у окна и плакала.

— Бедная, бедная Дора, — прошептал он и вышел.

На улице шел не спеша, то и дело, оглядываясь на окна. Было мгновение, когда он вдруг захотел вернуться к ней, но удержался. С трудом, ноги стали ватными, Игорь выбрался за город. Вытащил коробочку и нажал.

Ничего не произошло.

Интерлюдия — 5. Геннадий Заварзин

Ни кто и не обещал, что машина времени будет работать вечно!

Такая вот ситуация и сложилась с Ермиловым. Предполагалось, что после путешествия в прошлое, на три года Игорь вернется. Приборчик отдадут в лабораторию, там над ним покумекают умные люди и можно его вновь использовать. Вот только, как выяснилось ситуация может выйти из-под контроля.

Не решись Игорь поправить судьбу девушки, глядишь все и обошлось. Но, что сделано, то сделано. Прибор вырубило, честно признаюсь, в самый неподходящий момент. Чтобы разобраться в себе и решить, как поступать, Ермилову понадобилось два года, прежде чем он понял, что его пребывание и действия могут нарушить и без того хрупкую структуру временных линий. Именно тогда и появился в истории Югской Дорофеевой пустыни таинственный монах — архимандрит Михаил. Ермилов считал, что в образе безобидного монаха, он сможет прожить оставшиеся ему годы, тайно проводя в подземелье обители попытки вернуть приборчик к жизни. Все изменилось у него, когда из Рыбинска пришли известия, что монастырь будет атакован милицейскими войсками. У Ермилова на секунду проскочила мысль, что все возвращается на круги свои, что от судьбы не уйти. Он уже был готов сдать Югскую Дорофееву пустынь, если бы ему не сообщили, что в обитель с крестьянином прибыл еще один человек. У него на мгновение проскользнула в голове мысль, что событиях, в которых Игорь участвовал, он уже слышал. Как же он был поражен, когда к нему в келью вошел Щукин, человек, выступавший перед ними, в его, теперь уже далекой молодости. Вначале Ермилов предположил, что за давностью лет, тот просто не признал в статном монахе своего бывшего ученика, но только потом понял, Семен Федорович просто не мог знать, кто перед ним. Ведь для того все-то что произошло с Игорем будет в ближайшем будущем. Головоломка сложилась. План возник неожиданно и он понял, что если повезет, и я догадаюсь, то спасу его из временной ловушки. Игорь так и написал в дневнике:

"И тогда я решил дать о себе знать. Понимая, что полковник Заварзин догадается о случившемся. Он все равно будет вынужден отправить меня в прошлое. Ведь последствия, которые возникнут от ранней смерти Петра Великого, никому не известны. Кто знает, на какие рельсы все станет и куда увезет нас колея истории? Я уверен, что получив доказательства моего пребывания в прошлом, изучив два варианта исторической реалии, он решится все же меня забросить в эпоху великих перемен…"

Ермилов был прав. Прочитав дневник неизвестного монаха, имени которого тогда не знал, я задался, мыслю просчитать все последствия смерти Петра. Вариантов было немереное количество, и не один из них меня не устраивал, по тем или иным причинам. Мир, в котором я жил, с дворцовыми переворотами, декабристами и большевиками, революциями и войнами, каким бы он не был, лично меня вполне устраивал.

"… Поэтому и решил, спрятать вместе с сокровищами, за которыми тогда охотился молодой Заварзин, машину времени и этот блокнот".

Игорь предложил Щукину организовать оборону монастыря, зная, что та должна была сыграть свою роль в истории. Запретил инокам следить за мирянином, хотя некоторые монахи считали Костомарова-Щукина агентом ОГПУ. Договорился с Егором Тимофеевичем, чтобы тот по делам съездил в Мологу, прихватив с собой Костомарова. Ермилов чуть не прокололся, когда вдруг услышал, о Т-34. Еле сдержался, чтобы не выдать себя. Сделал многое для того, чтобы мой замысел осуществился. И стал ждать.

На этом дневник Ермилова обрывался. И не удивительно. К монастырю уже подходили войска ОГПУ, и ящики нужно было срочно переносить в подземелье. Дальнейшие события я знал и без дневника.

Ермилова схватили и доставили в Рыбинск. Допросы и расстрел.

Честно признаюсь сердце в этот момент екнуло. Вспомнилось проклятье, явно предназначенное для меня. Попытка снять его, заставила меня отправит в прошлое тестя. План сработал и все закрутилось. Я поступал так, как хотела от меня судьба-злодейка, словно шахматная фигура начал совершать ходы.