Стратегия обмана. Политические хроники (СИ)

— Я слышал, как раз на днях. Дом на Антрим-роуд, трое британских солдат. Молодцы, чистая работа.

Да, это было всего полторы недели назад. Из Дерри в Белфаст перевели первый батальон парашютного полка, того самого, что расстреливал мирных безоружных активистов за права человека. Вместо прав людям достались пули, а убийцы получили индульгенцию от власти. Правосудие пришлось взять на себя ВИРА. Алистрина согласилась привести приговор в исполнение, не раздумывая. Никто и не возражал, все в белфастской бригаде знали, что в день Кровавого Воскресенья она «чудом выжила».

Опыт общения с британскими солдатами у Алистрины уже был. Для Дарси же это было боевым крещением. Приодевшись как можно фривольнее, чтоб сойти за проституток, они отправились к пабу, где всё время собирались военные. Приметили их быстро и с большой охотой. Солдаты оказались настолько жадными скотами, что решили снять двух девиц на троих. Алистрина и Дарси привели их на квартиру, снятую на одну ночь специально для этого повода с припрятанным там же оружием. На этот раз Алистрина лапать себя не дала, пристрелили двоих сразу и без лишних слов. Третий, совсем молодой и пьяный, поскользнулся в луже крови мертвого сослуживца, и Дарси трясущимися руками в нерешительности направила на него пистолет. Алистрина тогда сказала ей: «Дамьену Донахью было пятнадцать, когда они убили его, а Аннет МакГевиган — четырнадцать». Больше Дарси не колебалась. На звуки выстрелов прибыла полиция, но никого кроме трёх трупов в квартире они не нашли.

— Хорошо, поедешь с Дарси, — согласился командир Туми. — Но учтите обе, финансирование пока ограничено, и шиковать вы там не будете.

— А Лондон дорогой город, — резонно возразила Алистрина.

— На жилье и еду вам обеим хватит. Остальное не обещаю.

— Да, собственно, вряд ли нам что-то ещё понадобится. Мы ведь солдаты и привыкли к лишениям.

Задание организовать в столице вражеского государства диверсионную группу и тем самым оправдать свою подготовку в трёх лагерях по соответствующей специальности, воодушевляло Алистрину. Но прибыв в Манчестер, и впервые прогулявшись по городу, а не по пристани и оружейному складу, Алистрина тут же поняла, что сильно просчиталась, и её ошибка могла стать фатальной. Стоило только Дарси что-нибудь сказать Алистрине, а той ответить ей, как люди на улице оборачивались и как-то опасливо расходились в стороны, подальше от них.

— Они слышат наш акцент, — быстро разобралась в ситуации Алистрина.

— Ну, конечно, — тут же оскорбилась Дарси и чуть повысив голос произнесла так, чтобы её слышали остальные, — все ирландцы ведь террористы и людоеды, да?

Добравшись до оставленной специально для них квартиры, Алистрина твёрдо заявила:

— Надо что-то делать, как-то исправлять положение с нашим произношением. Иначе придется туго.

Решение было найдено на следующий же день, когда проходя мимо автобусной остановки, Алистрина заметила объявление: «Школа актерского мастерства приглашает учеников…».

— Это наш шанс, — объявила она и принялась пересчитывать наличность, какая была у неё на руках.

— Не понимаю в чём шанс-то? — недоумевала Дарси, — Объясни.

— Там нам поставят правильное произношение. Королевский английский, понимаешь?

— Понимаю. Но мы ведь не актрисы, зачем нам это?

— Лишним не будет. Вспомни свое лицо, когда ты проходила паспортный контроль, — серьёзно отчитала её Алистрина и Дарси в ответ скорчила рожицу. — Тут поможет только система Станиславского. Какая им в школе, к чёрту, разница, зачем нам учиться актерству. Кстати говоря, будет неплохим прикрытием — мы приехали в Лондон из Белфаста, потому что без ума от Шекспира.

— Ага, а потом вернемся в Белфаст и будем играть Йейтса. — хихикнула Дарси. — Где деньги-то возьмем? Учеба ведь длится долго.

— А я припасла кое-что на чёрный день, — обнадежила её Алистрина, разумно не уточняя, что деньги эти остались от работы на непонятно какую спецслужбу. Уезжая из Белфаста, Алистрина предусмотрительно заложила в тайник сообщение, что перебирается на новое место службы, и теперь ей оставалось надеяться, что неизвестный работодатель не разорвёт с ней контракт за такую фривольность и продолжит исправно присылать подачки.

Придя по объявлению в актёрскую школу, Алистрина и Дарси столкнулись с хорошо им знакомой по Ольстеру проблемой — для ирландцев мест нет. Но Манчестер большой и театральных школ в нём немало, вот только после унизительных ужимок, замечаний, что для спектакля на роли ирландских прачек как раз не хватает двух статисток, Алистрина и Дарси всё же нашли труппу, где никто на них косо не смотрел. Там даже были раду появлению новых лиц.

Преподавали здесь такое количество дисциплин, о существовании которых женщины даже и не подозревали. Правда, педагогов было шесть, а учеников чуть более тридцати. Зато все они были сплошь брокеры, менеджеры, секретарши, продавцы, одним словом, люди, в театр не стремившиеся.

У кого-то были проблемы с дикцией, у кого-то не хватало смелости выступать на собрании в университете с публичной речью. Кого-то беспокоила неправильная осанка и психологическая скованность в движениях, а кто-то хотел научиться примерять на себя чужую роль и надевать маску, когда приходится идти на переговоры с партнерами.

— Ой, как здорово, хочу всё попробовать, — воскликнула Дарси, как только прочла расписание учебного курса.

Алистрина мысленно пересчитала требуемую сумму, помножила на два и скрепя сердце согласилась, подумав, что потом ей придется раскрутить Родерика на премиальные по случаю пятилетнего юбилея на службе.

Придумав легенду, что они мелкие служащие в мелкой конторе, вечерами Дарси и Алистрина постигали азы правильной артикуляции гласных и согласных, днём же они были плотно заняты проблемами создания лондонской сети.

Пока политики мутили воду, не зная, что ещё придумать для управления Ольстером, две женщины из ВИРА, позабыв о белфастской жизни, армейских патрулях, о постоянных досмотрах документов, и опасении, что вот-вот к тебе прилетит шальная пуля, учились выражать свои эмоции в движениях и понимать язык тела других.

На занятиях по хореографии учитель танцев явно и недвусмысленно кадрил Дарси, а она делала вид, что не замечает этого и продолжала развивать «телесную чувствительность», как он это называл.

Были и уроки вокала. Алистрина вспомнила, что когда-то она была маленькой девочкой Сашей, а потом девушкой Сандрой Метц. Тогда она умела и любила петь. Почему-то после того как она стала госпожой Гольдхаген, тяга к творческому самовыражению у неё резко упала.

— Вы никогда не занимались классическим вокалом? — допытывалась у неё преподаватель.

— В детстве, совсем немного. Да это и было давно.

— Вы зря бросили, — строго сказала она, — у вас очень хорошие данные, непростительно зарывать их в землю.

Но Алистрине было не до пения. Больше всего её интересовали занятия по, собственно, актерскому мастерству, навыки перевоплощения в совершенно другого человека, которым не являешься, искусство понимать того кто напротив по одним лишь жестам и мимике. А главное — её увлекли занятия по импровизации.

Когда на уроке перевоплощения ученикам начали объяснять методы наложения грима, в том числе и пластического, это заинтриговало Алистрину не на шутку. В конце концов, если придётся скрываться от полиции, грим не помещает. А ещё лучше идти на дело каждый раз с новым лицом, а жить со своим родным — полиции это очень затруднит опознание.

Однажды Алистрина спросила преподавателя по актерскому мастерству, может ли женщина научиться сыграть мужчину. Вначале мастера этот вопрос поставил в тупик, и всё же ему самому стало любопытно узнать ответ. И начались индивидуальные занятия. Через месяц скрупулезных наблюдений за всеми мужчинами, которых Алистрина видела даже мельком на улице, проб и ошибок, выслушивания советов и порицаний, у неё всё же начало получаться. И довольно неплохо, даже убедительно. После наложения грима и переодевания, её не узнала даже опоздавшая на занятия Дарси. Вот только голос выдавал в Алистрине женщину. Но и это она смогла исправить, и без самоистязания тут не обошлось. Мастер хоть и оценил изменившийся тембр и хрипотцу, но за выкуривание пяти сигарет подряд не похвалил.