Воин Яровита (СИ)

На улице пока еще ночь, но наступление утра уже не за горами и в таверне полутемно. Вдоль стен стоят широкие столы и тяжелые дубовые лавки. Гости и постояльцы выпивают, лапают за жирные задницы усталых дебелых служанок в грязных передниках и говорят о делах. Что же касательно нас с Немым, то мы находимся в самом темном углу, поближе к лестнице на чердак, ждем человека, который принесет мне добрую весть, и подобно всем посетителям таверны пьем слабый эль. Напиток дрянь, и это истина. То ли его готовить не умеют, то ли у меня запросы слишком высокие. Неважно. Главное, что вливать эту гадость в себя не хочется. Поэтому я наблюдаю за тем, что происходит вокруг. Да прислушиваюсь к словам монотонной песни, которую поет сидящий у очага одноногий мужчина в потертом сером плаще с еле различимым гербом Фландрии на спине, черным львом с красными когтями и языком на желтом щите. В его руках нечто среднее между гитарой и домрой. Он медленно перебирает струны и весьма неплохо, пока еще не совсем пропитым голосом, излагает историю своей жизни.

"Рыбак Люк был молод, красив и горяч, и многие девушки любили его. Но однажды парень решил пойти на войну и заработать денег. После чего, вместе с другими фламандцами, он отправился в далекую Нормандию, где королева Мод (Матильда) вела войну со своим родственником королем Стефаном Блуаским. Они делили трон Англии и фламандские пикинеры за серебро и золото встали на сторону Стефана. Однако большого сражения долго не было, а затем нормандские аристократы поймали фламандцев на мародерстве, и войско короля из-за внутренних конфликтов распалось. Дворяне перешли на сторону Матильды, а наемники двинулись домой, и уже на границе в ногу Люка-красавчика впилась стрела одного из местных разбойников, который, видимо, затаил на вояк зло. Нога загнила, и ее отрезали. И с тех пор Люк-одноногий сидит в таверне и зарабатывает себе на жизнь песнями собственного сочинения".

Вот такая баллада. Простая и незатейливая. Про жизненный путь одного отдельно взятого человека.

Музыкальный инструмент смолк. Кто-то из гостей кинул Люку несколько мелких монет. Они раскатились по полу и бывший наемник, упав на здоровое колено, стал их собирать.

Человека, которого я ожидал, все еще не было, и я снова попробовал приложиться к кружке. Эль пах прелой мукой и мышами, а выглядел как белесый кисель. Дерьмо. Не могу такое пить. Кружка опустилась на стол, а я спиной откинулся на стену позади себя, прикрыл веки и отмотал назад события минувших дней. Воспоминания пронеслись чередой быстрых картинок, и я задал себе один вопрос. А верно ли я поступаю? Не знаю. Это как посмотреть…

Итак, мои корабли покинули Зеландию, и поход практически сразу начался с трудностей.

Лишь только "Перкуно" и "Яровит" проскочили пустой пролив Каттегат, как Северное море встретило нас непогодой. Над головой повисли тяжелые свинцовые тучи, а сильный юго-западный ветер не давал нам продвигаться к Ла-Маншу. Природа, словно говорила, что нам не надо идти вперед. Вернитесь обратно в Венедское море. Однако я воспринял это как вызов и приказал дружине сесть на весла. Воины роптали, само собой, но я от своего решения не отступился и через двое суток, так и не послав нам шторм, море успокоилось, а ветер переменился, и стал попутным.

Усталые дружинники заулыбались, удача с нами. После чего были развернуты паруса. Над драккаром белый с темными полосами, самый обычный, а над шнеккером черный с головой сокола в языках пламени (трофей из Леддечепинга, на котором нарисовали мой знак). Люди, которые уже не раз посматривали в сторону берега, смогли немного отдохнуть и мы пошли в сторону Ла-Манша и города Брюгге, который находится на входе в этот пролив.

От бухты Яммер до цели дошли достаточно быстро. Всего за четверо суток. На нашем пути не попалось ни одного грузового корабля, а на рыбацкие лодки мы не разменивались. Наконец, по левому борту показались окраины Брюгге и под покровом тьмы драккар и шнеккер пристали к берегу. Я намеревался посетить славный фламандский город, дабы посмотреть на мельницу и алхимика, про которых писал агент купца Менко, и взял с собой только трех воинов: Немого и пару варягов, которые неплохо говорили на языке саксов. Одежда стандартная — легкая кожаная броня с металлическими вставками на груди и плечах, шерстяные и войлочные поддевки, полотняные рубахи и сапоги, плюс простые деревянные крестики на веревочке. Оружие у всех свое. Типичные наемники без роду и племени, которые ищут того, кто возьмет их на службу.

С Самородом я договорился так. Каждую ночь в течении недели корабли подходят к месту высадки, а утром уходят обратно в море. Грабить пока никого не надо. Только стоянка на рейде и наблюдение за прибрежными водами. В драку с военными кораблями европейцев не вступать. Все потом. Сейчас самое главное это разведка. При этом Ранко предлагал идти в Брюгге большим отрядом, но я был против. Небольшая группа внимания не привлечет, так что сделаем свое дело и уйдем.

Ранним утром мы вышли на дорогу и зашагали в сторону Брюгге. Честное слово, я ожидал, что проникнуть за стены и как-то адаптироваться будет трудно. Но, как это часто бывает, в жизни все гораздо проще, чем в планах. Брюгге — город космополитов, и кого здесь только не было. Фламандцы и брабантцы, фризы и даны, саксы и бургунды, норги и свеоны, тюринги и англы, бавары и гэллы, ирландцы и скотты, итальянцы и славяне, франки и испанцы. Короче говоря, люди со всех концов Европы. Поэтому моя группа легко влилась в толпу, которая входила в город, своим чередом мы заплатили пошлину, и у нас никто не спросил кто мы и откуда. Я отлично говорил на местном наречии, а варяги вставляли в свой разговор саксонские слова. На шее крестики, а значит, мы свои, католики, то есть.

В городе оказались в полдень, и надо было перекусить. Мы походили по окраинам, и набрели на "Топор и окорок". Зашли, посмотрели, поели, и решили здесь остановиться. На этом первый этап — инфильтрация, проникновение в тыл противника, был завершен. Начинался второй этап, сбор сведений, и снова мы оказались в городе. Прогулялись к мельнице на противоположном конце города, посмотрели на творение местных мастеров и узнали, кто они и где живут. Это в один день, а на другой была собрана вся возможная информация на алхимика Ромуальда Бургоского из Кастилии.

После чего пришла пора подумать о том, что делать дальше, и для начала я собрал весь информационный массив в кучу и обработал. Ну и что же у меня вышло? Хм! Расскажу.

Имеется две цели.

Первая — семья знаменитого мастера Густава Ван-Мейера. Глава клана, крепкий и жадный пятидесятилетний мужик, его жена, два взрослых сына с невестками, а так же внучата в количестве четырех душ. Все они живут в трех соседних домах на одной улице невдалеке от мельницы, которую сообща построили два года назад и где сейчас собираются строить вторую. Ван-Мейеры работают от города и свои секреты никому не выдают. Было дело, Густаву предлагали перебраться в графство Пуату, где его обещали осыпать золотом, лишь бы только он научил франков своему ремеслу. Однако городская община заявила, что не выпустит его, а если Ван-Мейер примет предложение иностранцев, то до Пуату он и его семья не доедет. Мастер семью любил и на риск не пошел. С тех пор он все время под присмотром городской стражи и за пределы Брюгге не выезжает.

Вторая цель — алхимик Ромуальд из Бургоса, цепкий и худой, словно палка, седой старик в строгой черной одежде и небольшой круглой шапочке на голове. Насколько я понял пожилую служанку этого ученого, которая за серебряную монетку сдала своего хозяина со всеми потрохами, раньше его звали Моисей, и он был иудеем, который принял мусульманство. Пока был молод, Моисей побывал в Гранаде (как я и предполагал) и прошел обучение у арабских алхимиков. Потом он сбежал в Леон и стал католиком. Оттуда, уже получив имя Ромуальд, переехал в Бургос, но был обвинен в ереси и драпанул во Францию. В Париже у него случился конфликт с местной общиной иудеев, которой Ромуальд задолжал денег. Поэтому алхимик снова пустился в путь, сейчас вкручивает мозги бургомистру Брюгге, но собирается бежать в Швабию. Короче говоря, вроде бы и ученый, но в то же самое время мошенник. Посули такому денег побольше и он хоть на край света поедет. Вот только охраняют алхимика сильно, ибо бургомистр им дорожит, а может быть, начинает подозревать, что его обманывают, и свинец не станет золотом. Ну и, кроме того, за Ромуальдом наблюдают шпионы епископа, который утверждает, что алхимик слуга дьявола и его надо очистить. Ясное дело, огнем, а иначе никак.