Рыцари Белой мечты. Трилогия (СИ)

Подоспевшие на грузовиках части помогли отбить атаку запасников. Аксёнов на всю жизнь запомнил тот переломный момент…

Из кабины грузовика выпрыгивает какой-то полковник, поднимает высоко над собою руку с зажатым в ней револьвером и бежит вперёд, к баррикадам, где отстреливается подпоручик с "румынцами". Бородка полковника взлохмачена, в глазах застыло выражение решимости и желания задать жару "бунтарям". Юнкера несутся вровень, полные боевого задора. А кирилловцы несутся позади, готовясь открыть огонь из винтовок и немногочисленных автоматов по восставшим.

Полковник взлетает на баррикаду, делает выстрел поверх голов восставших и зычным голосом командует: "А ну, трусы, всем стоять! Равняйся, гниды!" И…и те запасники, что ещё не успели начать любимый манёвр проигравших армий, бросают оружие на камни мостовой, поднимают руки кверху и застывают так.

— Совсем страх потеряли! — полковник переводит дыхание, утирает пот со лба. Только тут Аксёнов понимает, что эта лихая команда потребовала у командира подоспевших кирилловцев немало сил. — А Вы, голубчик, герой! Сущий Скобелев! Ей-богу, закончится эта шарманка, попрошу в свою часть! Как Вас зовут?

— Василий Михайлович Аксёнов, подпоручик, — Аксёнов попытался вытянуться во фрунт, доложить по уставу, но его подвели ноги: Василий Михайлович пошатнулся. В голове зашумело, в ушах затрещало: сказалась усталость прошедших дней и полное отсутствие отдыха. Да и нелегко было смотреть в лицо своей смерти…

— Отставить, потом доложитесь по уставу! И вообще, к чему? Вас в скором времени переведут в другую часть — мою. Целиком и полностью в этом уверен. А теперь — отдыхать! Идите в грузовик. К тому же приказано отступать на юг, к Ломанскому переулку.

Совет смог собрать в кулак разрозненные части переметнувшихся на их сторону, а точнее, пошедших против правительства солдат гарнизона, и теперь двигал их к Таврическому дворцу. Восставшие запасники лейб-гвардии Гренадёрского полка по Вульфовой и Архиерейской улицам: похоже, что они хотели обогнуть Петропавловскую крепость и выйти на Финляндскую сторону. Через Гренадерский мост пройти первой группе восставших не получилось, но вскоре и здесь можно было ожидать "пекла". В этих условиях Кутепов и Кирилл выработали план (точнее, Сизов просто сказал, что полагается во всём на Александра Павловича) отхода всех правительственных сил на линию Петропавловка-Большая Дворянская улица-Финляндский переулок- Боткинская улица — Финляндский вокзал — Симбирская улица. Опору этой линии составляли на флангах орудия Петропавловской крепости и стены Арсенала. Причём Новый Арсенал сейчас спешно эвакуировался, и всё его содержимое переносилось в помещения старого Арсенала: сил на оборону не хватало. Сам Сизов предположил, что это временная мера, до подхода верных частей. Кириллу и так повезло: на стороне Совета вряд ли было больше десяти-двадцати тысяч солдат из стотысячного гарнизона да тысяч пять всякого вооружённого сброда. Остальные, как обычно, решили постоять в стороне и посмотреть, чем это всё закончится…

И вот теперь сам Александр Павлович был на острие атаки: ведь тот полковник, что взбежал на баррикаду, ведя вперёд кирилловцев, был сам Кутепов…

Аксёнов вглядывался в кварталы напротив баррикады, откуда должны были вот-вот показаться солдаты Совета. Похоже, петроградцы всё ещё не чувствовали опасности, над ними нависшей. Ведь даже у Гренадёрского моста собралась толпа людей, желавших посмотреть на "представление". Да и сами баррикады, уже на Большой Дворянской, пытались окружить обыватели, но кирилловцы быстро и доходчиво объяснили, что могут открыть огонь, если кто-то попробует взобраться на мешки с песком или подойти ближе чем на десять шагов. Мало ли, вдруг у кого-то из "глазеющих" окажется бомба под полой, подарочек от Совета…

Кирилловцы располагались на баррикадах поудобнее, разве что вокруг автоматчиков собирались небольшие группы любопытных, но уже из числа солдат. Всё-таки мало кто не то что держал в руках, но видел в глаза это инженерное новшество. Автоматчики с гордостью поглаживали оружие, сконструированное Фёдоровым оружие, давая изредка подержать его товарищам. В действии они были весьма и весьма неплохи: всё-таки скорость огня чуть ли не пулемётная, и это в первое время наводило не то чтобы панику, но сильное волнение на противника.

Но вот в переулках началась какая-то суета, волнение, движение.

— Приготовиться! — скомандовал Аксёнов, залегая с "мадсеном" у баррикады и нацелив ручной пулемёт в ту сторону, откуда должен был показаться противник. — Всем нонкомбатантам разойтись! Живо! Люди, уходите от греха подальше! Убьют!

Но многие всё-таки не спешили уходить, толпа только растекалась между домами. Ну как же, интересно всё-таки.

— Двенадцать дивизий чертей, — процедил сквозь зубы Аксёнов и перевёл всё своё внимание на уже показавшихся впереди солдат Совета. — Всё по новой. Эх, лишь бы не как на Мазурских…

— Пулемётчики! Готовсь! — по баррикадам разлетались команды.

Аксёнов приметил красные полотнища, развевавшиеся над наступающими, и различил звуки песни…Что-то знакомое…

Это было уже нечто новое: Совет всё-таки смог нормально организовать солдат. Несколько командиров из наиболее "идейных", знамёна, песни, убеждение, что и так всех перестреляют. Запасникам было, за что воевать…

Но пулемёты прервали эту песнь. Да она была и не самой громкой: мало кто из запасников пел её от души, во всю мощь лёгких. Не хватало времени Совету, чтобы спаять коллектив, сделать из него настоящую армию…

Противник залёг, пытаясь найти укрытие: запасники боялись. А ещё они очень хотели жить. Их спасал только гигантский численный перевес.

Кровавый хаос. Аксёнов расстрелял весь боезапас "мадсена" и взялся за револьвер. Автоматчики-"румынцы" изредка открывали огонь по врагу — тоже берегли патроны. Из Петропавловки вот-вот должны были доставить огнеприпасы. Только вот подкреплений ждать неоткуда было…

С подпоручика сбили выстрелом фуражку: он слишком высоко поднял голову над баррикадой, да и не кланялся он никогда вражьим пулям. Только вот теперь-то стреляли по нему свои же, русские. И это было страшно.

Противник отступил в переулки, откуда доносились немногочисленные выстрелы. Передышка. Аксёнов огляделся по сторонам. Потери был незначительные: несколько раненых да трое убитых. Только вот патронов маловато было, снабжение нормально наладить всё не могли, да и как? Кирилловцам постоянно приходилось то отступать со спешно построенных баррикад, то занимать какие-нибудь улицы или переулки: Кутепов и Сизов строили "эластичную оборону". Малое количество наличных сил, распыленных по широкому городскому "фронту", приходилось перебрасывать с одной позиции на другую. Солдатам и офицерам отдыхать было некогда, скоро должны были подойти к концу запасы горючего для грузовиков. И что тогда? Передвигаться по городским улицам на своих двоих и ждать, когда тебя окружат восставшие?

Аксёнов чертыхнулся, когда завидел, то противник снова идёт в атаку. Только теперь медленно-медленно, ползком, готовясь к залпу, прицеливаясь, примериваясь к слабым местам баррикад. А такие "пробоины" были, и насчитывалось их немало. На бульвар мешков с песком не хватило, потому баррикада там "прогибалась", была очень низкой, и именно туда устремились запасники.