Вторжение

Вся больница была просто забита этими тяжелобольными — с оторванными конечностями, ослабевшие, грязные и умирающие… Их глаза выражали полное отчаяние и безнадежность. Хотя Штепа к этому моменту успел насмотреться на воняющие, кишащие мухами камеры местной тюрьмы, набитой, как бочка с селедкой, повстанцами и их пособниками, но здесь нужны были просто железные нервы.

Все без исключения пациенты имели самый разнообразный набор болезней и ранений: инфекции, огнестрельные и колотые раны, гнойные нарывы и воспаления, ожоги, у некоторых уже в ранах завелись личинки. Вся их затея сразу показалась Олесю глупой и бесполезной. Кому здесь нужны антидепрессанты, биологические добавки и противозачаточные? Конечно пригодятся обезболивающие и антисептики, но их хватит лишь на несколько дней.

Если по дороге в больницу все нервничали, то после посещения этого ада каждый замкнулся в себе. Лейтенант. Тони Пэриш брезгливо скривил губы и молча рассматривал левую сторону дороги в узкую бойницу. Болтливая докторша нервно строчила что-то в своем наладоннике. Штепа же предпочел отключиться от окружающей действительности и принялся мечтать о том, как будет устраиваться в штатах. Ему хотелось оказаться как можно дальше от всего этого. Пусть даже и мысленно.

Следующие две недели у Штепы не было времени ни вспоминать ту зловещую поездку в городскую больницу, ни мечтать об Америке. Если отвлечься от эмоций, то отработал-то в тот раз Олесь отлично, что отметил и Пэриш и глава сводной делегации "Врачей без границ" и "Красного креста". Доползли слухи о нем и до начальника ооновской полиции, господина Бу Торвальдсона. Может тот же Пэриш что сболтнул патрульным полицейским (в последнее время наряды полиции ООН без поддержки морпехов никуда нос не высовывают), а может, господин комиссар Класс Иоргенссен что шепнул, но, так или иначе, Штепу на это время арендовал городской комиссариат полиции ООН.

Побежали суматошные, наполненные событиями дни. Но было интересно. Тем более старые знакомые из подразделения Пэриша никуда не делись. Они каждый выезд охраняли покой отряда полиции, к которому прикомандировали Олеся.

Началось с того, что на квартире у женщины, работающей в миссии ООН, нашли несколько "Калашей". Выехали на место, сцапали ее мужа. Он оказался черкесом, поэтому мурыжили его недолго и вскоре отпустили. Штепа обнаружил, насколько интернациональным стал "великий и могучий". Черкес так ругался, что Иоргенсен густо краснел в бессильной ярости. Будь на допросе какой-нибудь Иван Петров, точно бы не сдержался. А тут только толерантность, толерантность и еще раз толерантность.

Днем позже кто-то швырнул гранату в окно чайханы в азербайджанском квартале. Пострадавших нет. Прочесали местность, но это ничего не дало. Опросили свидетелей и потерпевших, составили протокол, короче, сделали, что смогли. А вообще жизнь налаживается — народ решает коммерческие споры. Пусть пока и такими варварскими методами, но это вам не на колонны миротворцев нападать.

На следующий день выехали на драку. Конечно, по таким мелочам никто бы полицию ООН вызывать бы не стал, но тут случай особый — подрались двое местных полисменов. Один о национальности азербайджанец, а второй армянин. Первый выхватил пистолет (а им недавно выдали великолепные австрийские "ГЛОКи") и врезал второму рукояткой по лбу.

Дикари!

Отбор в полицию здесь, кажется, поставлен слабо. В погоне за числом, с одной стороны, берут кого попало. Безработица, с другой, гонит на вербовку случайных людей (Зарплата полицейского — пятьсот амеро в месяц. Этого не достаточно, но все же). Но, самое страшное, в полицию устраиваются бывшие зэки и им подобный сброд из этнических преступных группировок. Когда-нибудь это все аукнется. Это вам не дагестанское или какое другое гетто в отдаленном районе, о котором вспоминают во время особо крупных разборок, а настоящая пятая колонна, не имеющая политических пристрастий, но готовая свернуть башку ослабшей власти.

В последний день июня случилось настоящее ЧП — в пригороде Пензы выкрали работавшего в представительстве какой-то крупной кампании пятидесятилетнего шведа. Да еще тот был не просто рядовым сотрудником, а какой-то шишкой. Поставили на уши весь комиссариат. Нашли пропавшего на третий день. Сначала взяли самих похитителей. Как выяснилось, те вывезли связанного скандинава в соседнюю область в багажнике, а там заставили его подписать чек на пятьдесят тысяч евро (и у бандитов амеро не в чести). Тех, кто приехал и получил деньги, и арестовали возле банка. Опять на стороне мирового сообщества сыграли новейшие технологии, о которых похитители, в силу своей дикости знать не могли. Штепа участвовал в допросах придурков кажется из Молавии. Нет, он хорошо относился к гражданам этой страны, недавно наконец-то вернувшей себе Приднестровье, но ведь эти-то просто дезертировали из подразделения миротворческого корпуса и разъезжали по округе, грабили и похищали людей, вместо того, чтобы сражаться с повстанцами.

Последнее время молодежь из кавказских диаспор взяла моду жечь русские дома. Говорят, что миротворцы пришли и уйдут, а мы будем жить на этой земле. Администрация на поджоги реагирует вяло, но когда выгорает целый квартал, не замечать этого не получается. Тут уж вездесущие телевизионщики налетают, да и блоггеры мимо таких жаренных фактов не проходят. Видео и фото сразу появляются в сети.

В выходные Пензу соизволил посетить большой региональный ооновский босс родом из Бангладеш, с фамилией, которую Штепа не произнес бы и под гипнозом. Безопасность VIP блюли на высшем уровне — неделю все носились как сраные веники.

Снайперы, оцепление, собаки, металодетекторы, километры колючей проволоки, почти десяток дронов и несколько десятков роботов. И визит удался на славу. Не обошлось, правда, без лажи. В последнюю перед прилетом высокого гостя минуту на КПП, где на подъезде к вертолетной площадке стояли англичане, вдруг появились индонезийцы. В чем там было дело, непонятно. Возможно, кто-то из начальства решил, что биг боссу будет приятно обнаружить в далекой России родные раскосые лица. Индонезийцы не в курсах, остановили машину с личной охраной наместника, что высадилась в Пензе днем ранее, чтобы подготовить встречу шефа. Они естественно гнуть пальцы.

Индонезийцы:

— Не положено!

Телохранители долго объяснялись, терзали рацию, индонезийцы были непреклонны.

Тут-то и настал звездный час Штепы. Переведя с английского индонезийского, на английский бангладешский половину того, что орали и те и другие, и добавив вторую половину от себя, Олесь вроде бы убедил индонезийцев пропустить охрану. Но для порядка те спросили:

— Оружие есть?

Простые, как сибиские валенки телохранители его и продемонстрировали. А уж обвешаны эти парни железом с ног до головы, детектор зашкаливает. Пока индонезийцы приходили в себя, головорезы уже были на площадке. Вертолет приземлился буквально им на головы. Но все обошлось без дружеской стрельбы и вообще на отлично. Господин хуйвыговоришьбля был доволен приемом, а ребят, похожих на его личную охрану, Штепа еще не раз видел в городе. Одеты почти по-военному, но с большей долей свободы. То есть шмот весь военный, но чувствуется, что все куплено в гражданских магазинах дорогого снаряжения. Так делают люди, имевшие армейское прошлое, и продолжающие ныне работать на этом поприще "свободными художниками". Двигаются они как-то с ленцой, но напряжены, как стальная пружина, готовая разжаться в любую минуту, оружие держат небрежно, но так, как надо, башками по сторонам не вертят, но видят все. Внушает однако.

Две недели пролетели весело, но быстро, и Штепа вновь вернулся к рутине в военной разведке. В казарме укрбата ему тоже приходилось торчать больше, чем раньше. На горизонте вновь возник Гнат Вацюра. Теперь он взводный сержант и Е-7 (SFC). Начальничек. Слова поперек не скажешь.