Войны крови: Восхождение

«ТЫ ЧТО, СПИШЬ?!! СДУРЕЛ?!! — разорвалось бомбой в голове. — Тебя уже окружают!»

Двигавшихся сзади охотник заметил, угрозу слева — тоже, но вот насчет «окружают»…

«Спасибо, Вауыгрр. Будь наготове!»

«Всегда готов!..»

— …Ну, вот мы и пришли. — Голос кицуне стал холодным, как сталь на морозе. — Вот и все…

— Как пришли? Куда пришли? — Сашка изобразил недоумение. — До рынка еще вон сколько топать.

— Скажи. — Света отстранилась от него и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Скажи, когда ты убивал лисицу, что ты чувствовал?

Краем глаза Сашка заметил шевеление справа. Кто это у нас такой: мелкий, широкий да еще и глаза посверкивают? А-а, знаем: кила-закрут. Редкая нечисть. Выглядит, как маленький, очень толстый динозавр. И лапы с когтями…

— Что чувствовал? Да ничего особенного. Лиса — она ведь и есть лиса. То ли дело — кицуне!..

Суфийские четки хлестнули девушку-оборотня по плечам и, словно змея, обвились вокруг туловища, прижимая руки, спутали ноги и превратились в несокрушимый узел. Каждый камушек тянулся к другому с силой хорошего заводского электромагнитного подъемника. Света застыла столбом, не в силах пошевелиться. Сашка толкнул ее, роняя, точно статую с пьедестала, и развернулся к набегавшим из темноты жутким харям.

Хлестко ударил выстрел, и темнота огласилась жутким воем подыхающего от серебряной пули. Но второй раз охотник выстрелить уже не успел: крикса со здоровенными клыками, не помещающимися в пасти, с размаху врезалась в поднятую руку. С воплем отлетела в сторону, шерсть задымилась от соприкосновения с серебряным браслетом, но дело свое она сделала: прицел сбила. Вторая пуля ушла в никуда. И тут же Сашку захлестнула темная, буквально смердящая ненавистью волна нечисти. Он пригнулся, защищая лицо, ударил пистолетом в оскаленную пасть…

«Я — здесь!»

Жуткий рык атакующего волка, и серая молния врезалась в толпу. Вауыгрр метался, точно ошпаренный, сбивая мелких тварей грудью, а тех, что покрупнее, приветствовал клыками или когтями мощных лап.

На мгновение Сашке удалось высвободить руку, и он яростно разрядил «гэша», ведя стволом, обеспечивая пулям разлет веером. Вопли, хрип бульканье… Бесполезный пистолет улетел в бурьян, чувствительно приложив напоследок медлительного уводня, а из рук охотника уже выхлестнулись серебристыми молниями сюррикены. Зажав лапами разорванную глотку, свалился другой уводень, покрупнее. Выл, катаясь по земле, здоровенный вервольф, пытаясь дотянуться до серебряной звездочки, засевшей у него под лопаткой. Плакали и рыдали мелкие криксы, разорванные серебром надвое…

«Вовремя ты, брат!..»

Волк рыкнул и прыгнул во тьму. Сашка напрягся: до победы было еще ох как далеко…

Бой кончился как-то сразу, резко и неожиданно. Только что еще человек бил здоровенного вервольфа с серебристой шерстью заговоренным ножом, одновременно уворачиваясь от когтей и зубов нечисти; только что рычал волк, яростно набрасываясь на неизвестно откуда взявшегося болотника и раздирая клыками его податливое, воняющее тиной тело, — и вдруг все закончилось. Упала тишина, мягким войлоком забрав все звуки, и охотники наконец осмотрелись…

«Ой, мама моя серая! Никогда такого не видал!»

Пустырь был просто-таки усеян отвратительными останками. Валялись изуродованные до неузнаваемости, жутко скрюченные тела — целые и фрагментами. В основном — поодиночке, но в нескольких местах — прямо-таки кучами. Несколько крикс, разорванных серебром, переплелись в странного вида клубок с совсем уж непонятным созданием. Возможно, Сашка и сумел бы его классифицировать, если бы оно было целым, а так…

Отдельной группой лежали четыре оборотня: связанная четками кицуне, свирепо поводящая глазами по сторонам, и два вервольфа. Одного из них настигли два сюррикена, второго — длинный кинжал «Убийца джиннов». Четвертым был очень редкий, практически не встречающийся в России вакохоко. [39] Что заставило его бросить родной Бенин и приехать в Санкт-Петербург, Сашка не знал, но намоленные схимниками серебряные пули поставили точку в любых планах этого существа…

«Похоже, они пытались ее освободить».

«Само собой. — Волк уселся и начал зализывать длинную рану на боку. — Они друг друга чувствуют».

«Что-то мне никогда не рассказывали, — человек подобрал пистолет и снова зарядил его, — что терриантропы [40] разных пород помогают друг другу».

«Помогать — это да. Но она, — волк изогнулся сильнее, чтобы дотянуться до самого дальнего места, — она — их вожак. По крайней мере — была».

«Ясно. Пытались отбить командира…»

«Ну, что? — Волк поднялся. — Берем ее — и в логово?»

Сашка вдруг ощутил странное беспокойство. Как будто что-то идет не так…

«Слушай, брат. Если это — полигон, то кого мы только что уделали?»

«Как кого? — Вауыгрр потянулся. — Сторожей…»

«А где ученики и наставники?»

Кицуне вдруг замычала и забилась в своих путах. Видимо, она пыталась освободиться самостоятельно, возможно, с помощью каких-то заклинаний, но четки, изготовленные специально для обуздания нечисти, обладали неким подобием разума. Они сдвинулись и заткнули оборотню рот, так что теперь девушка могла только мычать.

Охотники обернулись на эти звуки:

«Похоже, ты прав, брат!»

«Это меня вовсе не радует. Сейчас явится вторая волна. Будь начеку!..»

И вторая волна не замедлила появиться, но вовсе не такая, какую ожидали человек и волк…

…Вспыхнул яркий, слепящий свет.

— Так, граждане, а что это мы тут делаем? — уверенный и наглый голос из темноты.

— Сержант Юняев! Документы предъявите! — другой голос, еще более наглый.

Из темноты к охотникам шагнули четыре фигуры. Милиционеры. Один держал в руках мощный фонарь, стараясь направить его свет в глаза человека. Остальные, вооруженные автоматами, настороженно осматривались. Один из автоматчиков заметил лежащую связанную кицуне и что-то шепнул «фонарщику». Тот кивнул головой и заорал:

— А ну, мордой вниз! Ложись, сука! Сопротивление милиции?!

— А ну, не ори, сержант! — Сашка постарался вложить в свой голос максимум уверенности. — Я — сотрудник ФСБ, лейтенант Волков-Райский! Вот только сорви нам спецоперацию — в лагерях сгною!..

Он не договорил. Что-то подсказало ему, что так «вовремя» появившиеся милиционеры сейчас откроют огонь, и он прыгнул в сторону, кувырком уходя с линии огня. И вовремя!

Пули прошли почти вплотную над ним. Не раздумывая, он выхватил пистолет и, катясь по земле, четыре раза выстрелил, ориентируясь по вспышкам выстрелов. Судя по тому, что стрельба резко оборвалась, он попал. Минимум в двоих…

Наступила долгая пауза. Ни одна из сторон не рисковала открыть огонь первой. Наконец Сашка решил, что перерыв слишком затянулся, и аккуратно начал смещаться в сторону, намереваясь по широкой дуге обойти залегших милиционеров и оказаться у них в тылу.

Его ни капли не удивило, что эти патрульные сотрудничают с нечистью. Не зря ведь многих милиционеров называли «оборотнями в погонах». А на занятиях ему рассказывали о случаях, когда в органы МВД внедрялись самые настоящие оборотни и вампиры…

Я перекатился еще раз и бесшумно пополз, прижимаясь к земле и стараясь не слишком сильно задевать высокую траву и лопухи. Пусть это будет не быстро, но уж зато с уверенностью…

«Брат, ты где?»

«Здесь. — Я дал Вауыгрру возможность посмотреть моими глазами. — Ты как, серый брат? Не зацепило?»

Ответом была веселая мысль:

«Как ты любишь говорить — зацеплялка у них сломалась!»

А через минуту волк добавил:

«Одного вижу. Ползет вправо от тебя».

И через мгновение я увидел глазами Вауыгрра, как человек в серой форме ползет, цепляя автоматом за траву и смешно отклячивая зад.

«Достанешь?»

«Попробую…»

Я сориентировался, перевернулся на спину, поднял пистолет и выпустил веером три пули. Ответом послужили хриплый крик и отчаянный мат.