Всеволод Залесский. Дилогия

– А теперь он появляется где-то рядом, приводит к тебе почти двойника твоего погибшего сына…

– Пропавшего без вести, – серым, картонным голосом ответил комиссар. – Никто не видел тела.

– Ладно, твоего пропавшего без вести сына. И если верить показаниям свидетелей, на вид ему было все те же двадцать пять.

– Ну, может, чуть больше, – не выдержал Севка. – Я особо не рассматривал, документов не видел, а он сам не говорил. На вид – да, лет двадцать шесть – двадцать семь.

– Пусть двадцать восемь, – задумчиво произнес комиссар. – Даже тридцать. Но не сорок пять?

– Нет. Не сорок пять. На вид он вам, простите, в сыновья годится.

– Но у него есть шрам от левого глаза к виску…

– Есть. Старый.

– Черт, – сказал комиссар, отворачиваясь к зашторенному окну.

На кухне что-то загремело.

– А пожалуй, я пойду и помогу Никите, – спохватился Евграф Павлович. – Удивительное сочетание боевой ловкости с бытовой неуклюжестью у мальчика…

Генерал торопливо вышел.

– А кто этот Орлов? – спросил Севка.

– Преступник. Главарь белогвардейской банды. Ученик Евграфа Павловича. Брат моей покойной жены – выберите любое определение. Или пользуйтесь новым – человек, спасший мне жизнь. – Комиссар вернулся к столу.

– Вы о диверсанте?

– Нет. О диверсанте я в данном случае не думаю, – невесело улыбнулся комиссар. – От диверсанта меня спасли вы. В смысле – убили диверсанта. Никита вам, наверное, этого никогда не простит.

– Что я вам спас жизнь?

– Что вы успели выстрелить в присутствии Никиты. Его обязанность – охрана моей особы в таких вот ситуациях. Он как раз собирался вырубать подозрительного капитана…

– Так вы того немца срисовали?

– Да, срисовали, как вы изволили выразиться. Нет, мысль о том, что он диверсант, Никите в голову прийти не успела. Он зафиксировал движение рук, поворот корпуса, работу мышц правого плеча и предплечья… Капитан собирался стрелять, а Никита собирался ему этого не позволить. А тут влетаете вы и с ходу стреляете, да еще и в моем направлении… И ладно, если бы вы впоследствии оказались подготовленным оперативником или просто бывалым человеком, которому и проиграть нестыдно. А то ведь… – Комиссар посмотрел в лицо Севке, еле заметно улыбнулся и фразу не окончил.

– Да, – сказал Севка.

– Что да? – спросил комиссар.

– Вам не позавидуешь, товарищ комиссар. Мне понятно – нужно выжить, уговорить вас, чтобы не убивали, пообещать вспомнить еще чего-нибудь… – Севка подергал свою портупею. – Уговорить вас отправить меня куда-нибудь в Сибирь, но не в лагерь, если возможно…

– Почему в Сибирь?

– А там не будет войны. Туда немцы не доберутся. Я не помню, какие именно они тут города займут, но точно помню, что до Урала они не дошли. Не дойдут. Вот мне бы там и отсидеться… А вам гораздо хуже, чем мне.

– Почему?

– Как почему? Вам нужно что-то делать, что-то предпринимать, реагировать. Какие-то уроды научились путешествовать по времени, не сегодня так завтра начнут менять историю… Нужно меры принимать. С меня взятки гладки…

– Нет, извините, в этом смысле вы нам как раз очень полезны. Можете быть очень полезны. Ваша манера говорить, ваша жестикуляция, лексика, простите, построение фраз… Это признаки, по которым мы можем опознавать ваших современников…

– Орлова же не опознали. И я не понял, что он на самом деле не ваш… Хотя да, я бы его в последнюю очередь определил. Может, он и на самом деле не все правильно говорил или вел себя как-то не так… Но ведь зачем-то меня сюда притащили. – Севка ударил кулаком по столу. – Притащили, притащили, притащили… Зачем-то все это было нужно… Не затем ведь только, чтобы привлечь ваше внимание. Какой-то смысл в этом был… Ведь был же!

– Наверняка был. – Улыбка у комиссара снова получилась невеселой. – Все имеет смысл. Пусть не такой, как кажется на первый взгляд… Уважаемый Евграф Павлович обучение новых учеников начинает с рассказа… со сказки. Хотите послушать?

Севка скрипнул зубами.

– Все равно послушайте. – Комиссар встал со стула и пошел вокруг стола, заложив руки за спину.

– Пойдет направо – песнь заводит, – сказал Севка. – Сказку – налево.

– Что? – не понял сразу комиссар, но потом сообразил и засмеялся. – Ничего, вначале по часовой стрелке, потом – против. Это позволяет в нужный момент, когда рассказ слишком уж затягивается и внимание слушателя притупляется, снова это внимание привлечь, внести в лекцию хоть что-то новое.

– Вы все так просчитываете? Каждый шаг?

– К сожалению, не всегда получается. Ну, так сказка о пуле. В некотором царстве, в некотором государстве… или даже в Советской республике появилась на свет пуля. Калибром семь-шестьдесят два, то есть, выражаясь по-старому, трехлинейная. Родилась, осмотрелась и решила, что предназначена ей высокая судьба. Что относится она, пуля, к самым верхам общества. Спросите почему? Сами посудите. Куча народу работала для того, чтобы пуля появилась на свет. Геологи искали руду, да не одну, медь и железо нужно было для пули. И не просто железо, а сталь. Металлурги выплавили металл, шахтеры помогли с углем, потом рабочие пулю сделали… И не просто так, а еще и в специальную гильзу вставили, сработанную точно по размеру, начиненную порохом, который, кстати, тоже не очень просто сделать. Ну, ясное дело, что для кого попало таких усилий прилагать не стали. Только для очень значимой особы. А потом пуля познакомилась с винтовкой и еще больше уверилась в своем высоком предназначении. Такой сложный механизм, и все только для того, чтобы пуля могла исполнить свою важную роль во вселенском спектакле…

Вот сейчас, думала пуля, когда ее вставили в магазин винтовки. Вот сейчас… А то, что рядом с ней оказались еще четыре таких же благородных создания, пулю даже и не огорчило. Наконец-то она попала в общество равных и могла даже побеседовать с ними о высоком… Правда, недолго. Боек ударил по капсюлю, тот воспламенил порох в гильзе, тот, взорвавшись, вытолкнул пулю, вдавил ее в нарезы, закрутил и бросил вперед, к высокой цели, к осуществлению рока… Но на пути, как на грех, оказался чей-то лоб. Пуля проломила его, перемешала мозг, брезгливо вышвырнула его ошметки сквозь пролом в затылке и полетела дальше. Но недалеко. Упала в песок, тяжело вздохнув, и замерла. Там и лежит до сих пор, печально размышляя о том, что если бы не этот дурацкий лоб да не эти вязкие мозги, то, конечно же, все было бы совсем по-другому. Наверняка совершила бы пуля что-нибудь значимое, ведь не зря столько народу ее создавали, были потрачены такие усилия… – Комиссар остановился, посмотрел на Севку: – Вот и сказочке конец.

– И что? – спросил Севка. – Что я должен понять из рассказанного? Что не все так сложно? Что меня могли так долго вести к вам только для того, чтобы просто на что-то намекнуть? Использовать? Не слишком ли банальный вывод для истории, рассказанной вами с таким многозначительным видом? А вы еще говорите, что героический дедушка ее рассказывает своим ученикам… Первая лекция…

На лице комиссара появился интерес, как показалось Севке, неподдельный.

– Что уставились? Я что-то не так сказал?

– Все так, продолжайте, – одобрил комиссар. – Что еще может пытливый человек почерпнуть из сказки?

– Может почерпнуть… например, может почерпнуть, что не фиг слушать всякую ерунду от выжившего из ума старика…

– А я, между прочим, все слышу, – раздался голос с кухни. – И ваше счастье, что я сейчас занят. А то бы схлопотали вы…

– Передать? – деловито осведомился Никита. – Могу руки сполоснуть. В лоб? Или подзатыльник?

– Пошел ты… – выкрикнул Севка в сторону дверного проема.

– Не связывайтесь с невоспитанными грубиянами, Никита, – сказал Евграф Павлович. – Связывайтесь – с воспитанными. А вы, молодой человек, вместо того чтобы портить отношения с окружающими, лучше ответили бы на вопрос Евгения Афанасьевича. Он вопросы зря не задает. И сказка не такая уж пустая, как вам показалось.

– Вы еще скажите, что если я не пойму ее глубинный смысл и суть, то меня убьют! – зло бросил Севка.